Невеста рока. Книга вторая - Деннис Робинс

С пепельно-серым лицом он пристально смотрел на Шарлотту. Он не мог говорить, только прерывисто дышал.

Гертруда подняла голову и посмотрела на него.

— Миледи ранена, может быть, она умирает, ваша светлость, — прошептала она, а потом пронзительно закричала.

— Нет, нет… она шевелится, она открывает глаза… она не умерла, — произнес Вивиан, тоже опускаясь на колени рядом с женой и взяв ее безжизненную руку. — Шарлотта, Шарлотта, с вами произошел ужасный несчастный случай. Вы упали. О, моя бедная жена, ну скажите же что-нибудь! — воскликнул он громко, так, чтобы услышали все, ибо сейчас вестибюль наполнился слугами.

Из детской выбежала нянька и, перегнувшись через перила, испуганно взирала на распростертое тело ее светлости.

Недоумевающий, затуманенный взор Шарлотты перешел с лица мужа на Гертруду. Шарлотта вздрогнула, неожиданно почувствовав острую боль, пронзившую все ее тело.

— Приведите… доктора Кастлби… — прошептала она. — По-моему… ребенок… я… — Она не смогла больше произнести ни слова, лишь жалобно стонала.

Гертруда похолодела.

Все вокруг пришло в полнейший хаос. Только что к замку подъехала карета с четырьмя гостями Вивиана. Они стали свидетелями этой ужасной сцены. Всюду сломя голову носились слуги.

Лорд Чейс понес бесчувственное тело жены наверх, в ее покои, а тем временем дворецкий поспешно послал слугу за харлингским доктором.

Для леди Чейс больше не было веселых вечеринок до конца недели. Не было и долгого ужина с гостями. Также она лишилась возможности подарить супругу сына и наследника этого дома.

Шарлотта, охваченная страшными физическими мучениями, сменяющимися сильными душевными страданиями, боролась за свою жизнь до рассвета. Послали за специалистом из Лондона. Доктор прибыл рано утром на помощь местному врачу, который был совершено уверен, что случай крайне серьезный, вопрос стоял о жизни миледи, и дело было не столько в выкидыше, сколько главным образом в слабости здоровья и духа больной. Оба врача имели одинаковое мнение. Казалось, Шарлотта вовсе не хотела приходить в себя.

Явились и две сиделки. Наступил рассвет. Шарлотта лежала на огромной постели, напоминая живую куклу, из которой ушли все жизненные силы. Она была смертельно бледна, лицо ее осунулось, черты его заострились. Каштановые локоны были спрятаны под вышитый белый льняной чепец. Она смотрела в одну точку, не узнавая никого, кто склонялся над ее постелью. Шарлотта была совершенно глуха к беспрестанным мольбам Вивиана простить. Врач из Лондона сидел возле кровати, не отрывая пальцев от еле ощутимого пульса и сурово взирал на лорда Чейса, который не уходил из наполненной цветами спальни.

— Состояние вашей супруги весьма плачевно, сэр, — жестко проговорил врач.

— Но она же не умрет! — прошептал Вивиан тоскливо.

— Нет. Она будет жить, но пройдет много недель, прежде чем она поправится. Должен вас спросить в связи с чрезвычайной слабостью моей пациентки и страданиями, похоже, переполняющими ее, известно ли вам нечто, что особенно беспокоит ее? Нам с доктором Кастлби кажется, что скорее потеря ребенка так подкосила ее, а не несчастный случай, произошедший с ней.

Вивиан старался избегать взгляда врача. Несколько раз за ночь, когда он склонялся над полубессознательной Шарлоттой и произносил ее имя, она пронзительно вскрикивала, требовала чтобы он уходил, называя его животным и чудовищем. Вивиан понимал, что и знаменитость из Лондона и доктор Кастлби слышали это. Он мрачно размышлял о том, что и для него существуют пределы в поведении и что если он собирается вновь занять достойное место в обществе, ему следует вести себя, как подобает любящему мужу, иначе он приобретет весьма непривлекательную репутацию.

И он как можно любезнее стал отвечать доктору; бормотал какие-то слова насчет состояния разума Шарлотты… она очень нервна, и с ней трудно общаться, посему он очень мало времени уделяет ей… ему очень жаль… но, разумеется, он будет более внимательным и станет как можно лучше заботиться о ней, а когда появится возможность, уговорит ее поехать вместе с ним и детьми в какое-нибудь место с мягким климатом, например, на Мадейру, где она быстро придет в себя.

Врач прервал лорда Чейса. Он не верил ни одному его слову, ибо уже давно составил свое особое мнение о Вивиане, причем весьма нелестное, и испытывал глубочайшее сострадание к его несчастной красавице жене.

— Леди Чейс постоянно просит о свидании с дочерью по имени Элеонора, — сказал доктор. — Я бы посоветовал вам, лорд Чейс, привести девочку к матери, и немедленно.

Вивиан начал что-то говорить, ссылаясь на то, что Элеонора совсем недавно переболела инфекционным заболеванием и он считает неосмотрительным подвергать такому большому риску ее мать. Конечно, добавил лорд Чейс, он немедленно прислушается к совету столь выдающегося врача. И маленькую Элеонору, закутанную в огромную шаль, привели к матери и усадили на постель. Заспанная, но взволнованная, девочка кинулась к лежащей без движения матери.

— Мама, мама, дорогая мамочка! — закричала она.

Мужчины, находившиеся у постели больной, увидели, как Шарлотта открыла глаза. Блестящие от лихорадки и боли, они остановились на ребенке. Тут же лицо Шарлотты порозовело, и она нежно обняла хрупкое тельце дочери.

— Мама, о мамочка! — лепетала Элеонора, положив кудрявую головку на огромную вышитую подушку.

Выражение муки на лице Шарлотты сменилось счастливой улыбкой. И она умиротворенно вздохнула.

Спустя несколько минут мать и дочь, сжимая друг друга в объятиях, мирно уснули рядом. Сиделка, расположившаяся возле камина, наблюдала за ними и только удивлялась происходящему в этом огромном доме. Вскоре в помещении для слуг она узнала обо всех слухах и домыслах на этот счет.

Наступил еще один угрюмый зимний день. Снег и ветер сменились мокрым дождем. В Клуни же тем временем состоялось много знаменательных событий.

Шарлотта по-прежнему была серьезно больна, нуждалась в тщательном уходе и полнейшем покое. Посетители не допускались в замок, чтобы не потревожить ее. Вивиан приказал слугам исполнять малейшие прихоти Шарлотты. Маленькую кроватку Элеоноры перенесли в спальню матери, ибо, оказалось, больная успокаивается только тогда, когда видит свою любимую дочь, с которой ее так долго разлучали.

Нянька увезла Беатрис и Викторию в особняк на Итон-Сквер. За ними туда последовал и Вивиан. Это тоже произошло по желанию Шарлотты. Она не могла видеть лживое, в красных прожилках пьяницы, лицо мужа или слышать его лицемерный голос, спрашивающий о ее здоровье и обещающий никогда больше не повторять того, что было раньше.

Шарлотта попросила Флер приехать к ней. Миссис Марш незамедлительно прибыла в Клуни в сопровождении своего супруга. Увидев, как похудела, осунулась и побледнела ее молодая подруга, миссис Марш пришла в ужас. Но как только заботы о Шарлотте взяла на себя Флер, здоровье больной пошло на поправку. Ведь помимо Флер с ней рядом находилась ее любимая Элеонора! И вот для Шарлотты наступил период блаженного счастья. Пришло время, когда она успокоилась и вновь услышала в этом доме такое почти забытое имя — Доминик Ануин. Что касается Вивиана, так тот все еще пребывал в Лондоне, убивая время игрою в карты, в кости и пьянством со своими приятелями.

Однажды мартовским утром Шарлотта наконец почувствовала себя вполне хорошо. Она сидела у камина со своей старшей дочерью и подругой. Шарлотта заметно поправилась, лицо ее утратило болезненный вид, сейчас она выглядела почти такой же красивой, как раньше. Снова в ее жизни появились музыка, книги и веселый смех. Ей казалось, будто ее покойная свекровь вернулась в Клуни, и она, сияющая от счастья девочка, снова училась, приобретая знания. Ибо Певерил, ее постоянный собеседник, был не только хороший художник, но и философ.

Флер отослала Элеонору с каким-то мелким поручением и, когда та вышла, протянула Шарлотте утреннюю газету. Развернув ее, Шарлотта увидела фотографию мистера Ануина, беседующего с каким-то человеком.

Шарлотта отодвинула газету, огляделась вокруг, затем посмотрела в сад. Его затянула туманная пелена, деревья и кусты стояли мокрые от дождя. Погода по-прежнему оставалась холодной и пасмурной. Все же март оказался неприятным и суровым.

— Мне хотелось бы съездить в Лондон. Возможно, мне удастся встретиться и поговорить с мистером Домиником Ануином еще раз, — тихо проговорила она.

— Он прекрасный человек, и я не вижу причины, почему бы вам не насладиться его дружбой, дорогая, — промолвила Флер.

Шарлотта вспомнила о сумасшедшей ревности Вивиана и его неприязни к приемному брату Сесила. И она честно сказала Флер, почему их дружбе никогда не суждено состояться.

— Как печально, — вздохнула миссис Марш.