Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II - Борис Галенин

Как бы в ответ на эти тосты и пожелания в Ангра-Пекену из Капской колонии пришла английская канонерка. Ее командир немедленно прибыл на «Суворов» к Адмиралу и напомнил, что тот слишком долго стоит в бухте нейтральной Германии. Адмирал, проявляя ангельское терпение, как можно вежливее намекнул бравому британцу, что его дело беспокоиться об английских владениях. Тот не менее вежливо заметил, что он лишь хотел напомнить Адмиралу правила международного нейтралитета. С этими словами англичанин откланялся. Когда его катер отходил от «Суворова», броненосец салютовал английскому флагу в 9 выстрелов.

Жаль, не в упор. Одним будущим натовцем было бы меньше. 

Высота 203

В Ангра-Пекене никаких сведений о ходе войны получить не удалось. Старые английские газеты, обнаруженные в маленьком немецком поселке, содержали сведения трехмесячной давности.

3 декабря из Капштадта пришел почтовый пароход. В одной из местных английских газет о русско-японской войне была маленькая заметка: «После долгих и упорных штурмов японцы овладели под Артуром высотой 203, которую русские называют “Vysokaia”.

Сердце капитана 2-го ранга Семенова упало: он понял, что артурской эскадре конец:

«— Высокая? Это где же? — спрашивали меня в кают-компании.

— Это на северо-западном углу нашего сухопутного фронта… — отвечал я, не вдаваясь в подробности.

— Высокая? Это — что же? — спросил адмирал каким-то странным тоном, пытливо заглядывая мне в глаза.

— Это, может быть, конец крепости, и во всяком случае — конец эскадре. С нее — все рейды и порт как на ладони…» 

Русско-германские симпатии не вчера родились

«4 декабря в 9 часов 30 минут утра, погрузившись углем “по уши”, покинули гостеприимную “майорскую” бухту с тем, чтобы, никуда не заходя, добраться до Мадагаскара».

Майорское гостеприимство не было случайным. Русско-германские симпатии не вчера родились. Создатель германского флота Открытого моря гросс-адмирал Альфред фон Тирпиц с определенной ностальгией вспоминает в своих мемуарах о славных временах, когда «германский и русский флот чувствовали себя почти братьями по оружию»{175}. А длились эти времена почти до конца XIX века, пока не началось гибельное для России сближение с масонско-республиканской Францией. Но взаимные симпатии еще оставались. Приведем маленький, но характерный факт.

Адмирал Генрих Фаддеевич Цывинский рассказывает в своих воспоминаниях, как ему довелось быть с учебным судном Тихоокеанской эскадры — клипером «Крейсер» — в Шанхае, когда там открыли памятник германской канонерке «litis», одной из участниц штурма фортов Таку, незадолго до этого погибшей в тайфуне.

Церемонию открытия возглавил младший брат императора Вильгельма II принц Генрих Прусский, командующий в то время Восточно-Азиатскими крейсерскими силами Германской империи. Был парад, в котором кроме немецких приняли участие моряки всех эскадр, корабли которых находились в это время в Шанхае: американцы, японцы, итальянцы, англичане и русские.

«Принц принимал парад, отдавая честь по-военному, а нашему взводу крикнул по-русски:

— Спасибо, ребята»{176}.[186]

Слова принца Генриха не были настроением минуты. Дочь Петра Аркадьевича Столыпина Мария Петровна Бок, жена знакомого нам героя Порт-Артура лейтенанта Бориса Ивановича Бока, в 1908–1910 годах морского агента в Германии и Голландии, на всю жизнь запомнила разговор, свидетельницей которого ей довелось стать во время визита отряда русских кораблей в Киль весной 1909 года. Принц Генрих был уже к этому времени гросс-адмиралом и командовал действующими силами боевого флота.

Начало визита было тревожным, поскольку враги двух империй уже тогда пытались спровоцировать между нами войну, воспользовавшись так называемым Боснийским кризисом. В тот раз война была предотвращена во многом благодаря усилиям Столыпина, считавшего безумием для России вести какую-либо войну, «пока не уничтожены злейшие — внутренние — враги величия России…

Пока же они существуют, они никогда не упустят ни одного удобного случая для уничтожения величия нашей Родины. А чем же еще могут быть созданы более благоприятные усилия для смуты, чем войной?»

«Итак, после прихода наших кораблей атмосфера сразу разрядилась, и на следующий день натянутые отношения сменились самыми теплыми и дружественными. Наступили оживленные, веселые дни, заполненные приглашениями и приемами и у принца Генриха, и на “Славе”, и на “Цесаревиче”, и на “Богатыре”.

На военном корабле каждое торжество носит совсем особенный отпечаток. Подвозящие вас к кораблю катера с молодцеватыми матросами, нарядные, веселые офицеры, помещения, так мало похожие на то, к чему мы привыкли на суше, подтянутость, блестящая чистота и элегантность всего окружающего — все это вместе взятое создает приподнятое настроение, при котором люди быстро знакомятся и как-то искренне относятся друг к другу.

Помню, как во время посещения принцем Генрихом и принцессой нашего броненосца “Цесаревич” принц долго и оживленно за бокалом шампанского в адмиральском помещении говорил с адмиралом Литвиновым, который слушал его с очень довольным выражением, и до нас донеслись слова:

— Каковы бы ни были отношения между Россией и Германией, я всегда оста-нусь верным другом вашего Царя, и он всегда найдет во мне поддержку. Я вас прошу по приходе в Россию доложить эти мои слова Государю Императору»{177}.

Мария Петровна также свидетельствует, что почти до конца первого десятилетия XX века в Берлине сохранялся старый обычай, когда сменившийся у Бранденбургских ворот караул, проходя перед нашим посольством, играл русский гимн. Причем это не было указанием сверху.

И такие примеры можно легко умножить.

Гаральд Карлович Граф, участник Цусимы, старший офицер знаменитого «Новика» в Первую мировую войну, в 1930-х годах являлся начальником Канцелярии Великого Князя Кирилла Владимировича. Как таковому ему неоднократно доводилось общаться с бывшим кайзером. В своих воспоминаниях Г.К. Граф свидетельствует, что до конца жизни Вильгельм II очень сожалел, что в Мировую войну Германия и Россия были не на одной стороне{178}.

Не лишне добавить, что в те же 1930-е годы именно в Германии германским писателем был создан монументальный литературный памятник 2-й эскадре и ее вождю — «Цусима» Франка Тисса.

Учитывая характеры отдельных людей и целых народов, невольно в очередной раз приходишь к мысли, что естественнее и полезнее для России были бы наши действия в союзе с Японией и Германией против всех остальных. Кроме, конечно, Султана Марокко и князя Николая Черногорского — “единственного верного союзника и друга России» по известному тосту Александра III.

4.8. Ангра-Пекена — Мадагаскар

Шторм

Между тем надвигался шторм. Броненосцы зарывались носами в крупную зыбь, высота которой достигала 6 метров. Огромные волны зыби накатывались на «Суворов». Броненосец не успевал взбираться на волну, и огромные массы воды обрушивались ему на палубу. Другим было не легче. 

Николин день

6 декабря — Николин день. Слева по борту проплыла в дымке Столовая гора — приближался мыс Доброй Надежды. На эскадре служили обедню, был молебен. Эскадра салютовала своему Святому покровителю. Залпы салюта слышали в Капштадте. Английские газеты по этому случаю писали, что эскадра подверглась нападению и вела бой.

Торжественно прошел Николин день и на крейсере «Аврора». Капитан 1-го ранга Е.Р. Егорьев записал в своем дневнике:

«Шестое декабря. Накануне исповедовался, так как на крейсере говела половина команды, а сегодня мы причащались. Для этого перед уходом из последнего порта был к нам командирован с броненосца “Ослябя” иеромонах Виктор, чрезвычайно симпатичный батя, принадлежавший к составу черного духовенства Троице-Сергиевой лавры под Москвой. Несмотря на трудность служения при качке, доходящей до 25 градусов, он молодецки отслужил все службы и благополучно при таких же обстоятельствах приобщил нас.

Мы находились в этот день как раз у мыса Доброй Надежды, огибая южную оконечность Африки. Праздник этот у нас вышел тройной: Тезоименитство Государя Императора, причастие и день именин трех офицеров крейсера. Был салют.

За завтраком порядочный drop, и немало пролилось даром вина благодаря сильной качке, немало посуды летело под стол, даже вместе с теми, которые посуду держали в руках. Вечером была жженка, было вообще весело, но непогода продолжала усиливаться. SW-й ветер разыгрался до степени шторма и продолжался 7 и 8 декабря.