Арлекин - Бернард Корнуэлл

Вьючные лошади подвезли вязанки драгоценных стрел, которые раздали лучникам.

— Не обращайте внимания на чертовых крестьян, — говорил своим солдатам Скит. — Стреляйте в латников. Пусть ублюдки кричат, как козлы, каковыми и являются.

— На том берегу полно еды, — внушал своим голодным стрелкам Джон Армстронг. — У этих ублюдков есть мясо, хлеб и пиво, и, когда вы их опрокинете, все будет ваше.

— И не тратьте стрелы впустую, — рычал Скит. — Стреляйте как следует! Цельтесь, ребята, цельтесь. Я хочу увидеть, как эти гады истекают кровью.

— Следите за ветром! — наставлял Армстронг. — Он направит стрелы туда, куда следует.

Две сотни пеших французских латников выстроились у самой воды, а еще две сотни верхом ожидали в десятках шагов за ними. Толпа ополченцев разбилась на два больших отряда по бокам. Пешим латникам предстояло остановить англичан у берега, а всадникам надлежало вступить в бой, если враг все же прорвется. Ополчение создавало видимый перевес в численности и должно было помочь в побоище, которое последует за победой французов. Они, похоже, не сомневались в победе, поскольку до того пресекали все попытки перейти Сомму. На прежних переправах враг расставлял арбалетчиков, которые не давали английским лучникам выйти с глубокого места и должным образом воспользоваться своими луками без опасения намочить тетиву, а здесь арбалетчиков не было.

Граф Нортгемптонский, спешившись, как и его солдаты, плюнул в сторону реки.

— Ему следовало отвести пехоту назад, а вперед выдвинуть тысячу генуэзцев, — заметил он Уиллу Скиту. — Мы доставим им хлопот.

— У них есть несколько арбалетов, — ответил тот.

— Мало, Уилл, мало.

Граф был в старом шлеме без забрала. Его сопровождал седобородый латник с глубокими морщинами на лице, в много раз чиненной кольчуге.

— Ты знаком с Реджиналдом Кобгемом, Уилл? — спросил граф.

— Я слышал о вас, мастер Кобгем, — почтительно проговорил Скит.

— А я о вас, мастер Скит, — ответил Кобгем.

Среди стрелков Скита пронесся шепоток, что к броду пришел Реджиналд Кобгем, и они оглядывались на седобородого воина, чье имя славилось в войске. Простой человек, как они, он состарился на войне и наводил страх на врагов Англии.

Граф посмотрел на веху, отмечавшую край брода.

— Кажется, вода достаточно спала, — сказал он и похлопал Скита по плечу. — Иди, развлекись бойней, Уилл.

Оглянувшись, Томас увидел, что все более-менее сухие кочки на болоте заполнены солдатами, конями и женщинами. Все английское войско спустилось сюда, ожидая, когда граф форсирует брод.

На востоке, хотя никто возле брода не знал об этом, основное французское войско заполнило мост у Аббевиля, готовясь обрушиться на англичан с тыла.

С моря дул свежий ветерок, неся утреннюю промозглость и запах соли. Над бледным камышом уныло кричали чайки. Течение реки было в полмили шириной, и сотня лучников, вошедших цепью в воду, казалась ничтожной. Стрелки Армстронга шли слева, Скита — справа, а за ними — графские латники. Они двигались в пешем строю, и их задачей было дождаться, когда стрелы лучников ослабят противника, и тогда вступить в бой с мечами, топорами и фальшионами. Двое вражеских барабанщиков начали бить по козлиной коже, потом трубач во французском лагере спугнул птиц с деревьев.

— Учитывайте ветер, — крикнул своим стрелкам Скит. — Порывистый, черт его дери!

Дувший против отлива ветер волновал водную поверхность, и гребни волн пенились. Французское ополчение кричало. Над зелеными лугами неслись серые тучи. Барабанщики отбивали устрашающий ритм. Над ожидающими французскими латниками развевались знамена, и Томас с облегчением заметил, что ни одно не украшено желтыми ястребами на синем поле. Вода была холодная и доходила ему до бедер. Он поднял лук над головой и наблюдал за противником, ожидая, что вот-вот над водой полетят первые арбалетные стрелы.

Но стрелы не летели. Лучники уже были на расстоянии дальнего выстрела из лука, но Уилл Скит хотел подойти поближе. Какой-то французский рыцарь на черном коне, покрытом сине-зеленой попоной, подскакал к своим пешим товарищам, потом резко свернул и, вздымая фонтаны брызг, ринулся в реку.

— Болван хочет прославиться, — сказал Скит. — Джейк! Дэн! Питер! Разберитесь с ним!

Взметнулись три лука. Вылетели три стрелы.

Французский рыцарь откинулся назад в седле, и его падение вызвало крик ярости у французов. Они издали воинственный клич «Монжуа Сен-Дени!», и латники ринулись в реку, готовые встретить лучников, которые стали натягивать луки.

— Стойте! — кричал Скит. — Погодите! Ближе, подойдем ближе!

Барабаны забили громче. Мертвого рыцаря вынес его конь, и к кромке реки подъехал другой француз. Вода доходила Томасу до колен, и расстояние до противника сокращалось. Оставалось не более ста шагов, и это наконец удовлетворило Скита.

— Начать стрельбу! — крикнул он.

Лучники оттянули тетивы до правого уха и отпустили. Пока первые стрелы еще летели над покрытой рябью водой, им вслед полетели вторые, а когда первые достигли цели, на тетиве уже лежали третьи. Послышался лязг металла по металлу, словно стук сотни молоточков, и французы в строю вдруг присели, подняв щиты.

— Выбирайте каждый своего! — крикнул Скит. — Каждый своего!

Он сам время от времени стрелял из лука и каждый раз, прежде чем пустить стрелу, дожидался, пока кто-нибудь из французов опустит щит. Томас следил за толпой ополчения справа от себя. Похоже, они готовились к дикой рубке, и ему хотелось всадить несколько стрел им в брюхо, прежде чем они подойдут к воде.

Десятка два французских латников было убито или ранено, и их командир кричал остальным, чтобы они сомкнули щиты. Дюжина латников арьергарда спешились и поспешили вперед, чтобы укрепить строй на берегу.

— Спокойно, ребята, спокойно, — кричал Джон Армстронг. — Считайте стрелы!

Вражеские щиты были утыканы стрелами. Французы, полагаясь на свои заслоны, присели в ожидании, когда у вражеских стрелков кончится запас стрел или когда приблизятся английские латники. Томас подумал, что некоторые выстрелы могли пробить щит и нанести рану, но в основном они пропадали даром. Он снова посмотрел на ополченцев и увидел, что те еще не двинулись. Английские луки стреляли не так часто, выжидая удобную цель, и графу Нортгемптонскому, наверное, это надоело. А может, он опасался возвращения прилива. Граф послал своих латников вперед. Раздался крик:

— Святой Георгий! Святой Георгий!

— Разойтись в стороны! — крикнул Уилл Скит, чтобы его стрелки оказались на флангах атаки и могли использовать свои луки, когда французам придется вступить в бой.