Правда о Николае I. Оболганный император - Александр Тюрин

Хулители «отсталой», «прогнившей» николаевской России конечно же забывают, какие последствия принес Парижский мир балканским и малоазиатским христиан, лишенным покровительства России и оказавшихся под фальшивым зонтиком «общеевропейского покровительства».

Ответственность за жизнь и безопасность 12 млн христиан Османской империи, как будто переняла на себя Европа. Вот и султан-западник Абдул Меджид издал гатти-шериф, уравнивающий права мусульман и христиан. По мнению европейской публики, именно это должно было обеспечить права христиан, а не давление русского медведя-грубияна.

Однако власть турок, этнического меньшинства в огромной империи, была рождена террором и держалась на терроре, что предусматривало вырезание под корень всякого недовольства. Никакое лицемерное покровительство Европы, никакой гатти-шариф не спасут от турецкой жестокости малоазийских армян, боснийских сербов и болгар в 1870-х гг.

На самом деле, европейские политические волки не собирались покровительствовать православным христианам Турции даже в момент заключения Парижского трактата, плевать им было на жизни схизматиков. Отпихнуть Россию от балканских и малоазийских народов, чтобы беспрепятственно извлекать выгоду из распада Османского государства, овладевая его рынками и ресурсами – это всё, что их интересовало.

Англия и пальцам не шевельнет, чтобы остановить очередную резню в Османской империи. Вовсе не чувство вины будет испытывать «свободная пресса» при сообщениях о массовых убийствах на Балканах и Малой Азии. Напротив она устроит очередную пропагандистскую компанию против России, которая единственная придет на помощь истребляемым христианам в 1877.

В очередной раз, английская «свобода» оказалась связана диалектическим единством с изуверством.

Либеральные реформы, проведенные Александром II, не помешали британцам послать флот на защиту Османской людоедской империи в 1878, когда российские войска находились уже в 11 милях от Константинополя. А на берлинском конгрессе единый европейский фронт выступит против России и отнимет у нее большинство победных результатов тяжелой войны, и даже припишет Боснию-Герцеговину к хромоногой австрийской монархии, заложив еще одну мину под европейский мир.

«В продолжении ста лет британская политика способствовала порабощению турецкими тиранами беззащитных балканских народов. Русская же политика принесла свободу Греции, Румынии, Болгарии и Сербии. Следовательно «тиранническое» московское государство освободило четыре нации», – заметил проницательный английский историк Ч. Саролеа.[209]

Османы и дальше будут играть на антироссийских чувствах западных держав и истреблять своих христианских подданных. Завершится это кошмаром геноцида армян, малоазийских греков и сирийцев-несториан в годы Первой мировой. Счет за грехи придет к Англии, когда турки будут сечь из немецких пулеметов томми, пытающихся закрепиться в Галлиполи.

Все эти жертвы, кошмары геноцида и европейской бойни хотел предотвратить император Николай I. Почему нам хотя бы сегодня не признать глубокую правоту его действий?

Русский фронтир

Битва за Кавказ

Либеральные авторы выставляют освоение Россией Кавказа, как проявление имперской агрессивности. Кавказская война предусмотрительно рассматривается лишь с 1817 г., с построения крепости Грозная – наверное, чтобы это выглядело вторжением пришельцев в зону обитания коренных народов Кавказа.

На самом деле происходящее в первой половине 19 века на Кавказе было прямым следствием той борьбы, которая двумя столетиями раньше велась на берегах Оки и веком раньше на берегах Северского Донца.

Значительную часть крымских орд, которые в течение 16–17 вв., да и большей части 18 в. ходили за добычей в Россию, составляли представители северокавказских племен – вассалы и союзники Крымского ханства (если точнее, его деловые партнеры). Набеги были частью экономики Предкавказья и Северного Кавказа, с его воинственным кочевым и полукочевым населением, с рано давшим себя знать аграрным перенаселением.

Так что Кавказ пришел в Россию раньше, чем Россия пришла на Кавказ.

В течение трех веков почти каждый год Россия теряла из-за набегов массу мирного населения, до 20 тыс. и более человек, тысячи воинских жизней. В прорву борьбы уходило до половины всего скромного бюджета русского государства. Такова была цена для нас набеговой экономики южных соседей.

Западный Кавказ

Уже в начале 11 в. владения русских князей (держава Мстислава и Тьмутараканское княжество) соседствовали в Приазовье с проточеркесскими племенами ясов и касогов.

Ко времени Ивана Грозного относится недолговременный союз некоторых черкесских племен, тогда еще полуязыческих-полухристианских, с Россией.

Вскоре оба берега Кубани вошли де-юре в состав Крымского ханства, верховным сюзереном которого был султан. Турецкие гарнизоны расположились в Анапе, Копыле, Темрюке. Кубанские ногаи и черкесы поставляли невольников на крымские и османские рынки. Ногайские и черкесские воины участвовали в набегах Крыма и войнах Османской империи.

Война с Турцией и Крымом в 1736–1739 гг. сразу поставила для русского командования вопрос «обезвреживания» Кубани.

Сорокотысячная калмыцкая орда, чьи становища располагались тогда на р. Егорлык, совершила три похода на Кубань при поддержке терских и донских казаков, жаждавших возмездия за недавний разорительный набег закубанских ногаев на донскую область. Крепости Копыл и Темрюк были взяты приступом и разрушены. По оценкам современников, в ходе калмыцких походов погибло от 15 до 30 тыс. ногайских воинов. Цифры, скорее, всего, преувеличены, однако в целом, могущество ногаев на берегах Кубани было кардинально подорвано. В Закубанье их почти не осталось, и вскоре оно было заселено вернувшимися с гор черкесами.

По Кучук-Кайнарджийскому миру р. Кубань стала границей между Россией и Турцией (хотя и на правом берегу кочевали ногаи, бывшие вассалами крымского хана). Граница не была мирной. Черкесы переходили Кубань и Азовско-моздокскую оборонительную линию, нападали на донские станицы, добираясь до Черкасска.

В середине 1770-х командовать русскими войсками на Кубани был назначен Суворов, и он со своей обычной деятельностью приступил к укреплению кавказской границы.

Новая оборонительная линия, суворовская, имела четыре крепости и двадцать редутов. Она должна была защитить донские земли от закубанских черкесов и прекратить сообщение ногаев, кочевавших к югу от Маныча, с Крымским ханством. Как это обычно бывало со строительством пограничных линий, враги сразу попытались опробовать ее на зуб. В 1777 г. два донских полка, а также Иллирический гусарский полк, состоящий из югославян, стоящие близ Темрюка, подверглись нападению черкесов, а ногаи пытались через Манычскую степь выйти к Дону, но там были отражены атаманом Иловайским. Неудача набега, как это часто бывало у племен, имевших «набеговую экономику», привела к истребительной междоусобице. Черкесы стали грабить ногайские становища на берегах Бейсуги, Есени и Еи. Ногаи разбили черкесов в нескольких крупных сражения, особенно кровопролитной была битва близь Ейского укрепления.

В 1783 г. Крым был присоединен к России, а вместе с тем и владения крымского хана на Западном Кавказе – Тамань и Кубань, что было признано турецким султаном.

Суворов предложил ногайским старейшинам принести присягу российской императрице. Его, как говорится, не поняли. Десятитысячная ногайская орда напала на на русский форпост на речке Ея, а затем попробовала вместе с черкесам взять Ейск. Попытка не удалась и ногаи ушли за Кубань. За ними отправились отряд из Кубанского корпуса и донцы атамана Иловайского. 1 октября 1782 г. русские силы атаковали ногайский стан на правом берегу Лабы, близ урочища Керменчик. Казаки, сломив оборону ногаев, нанесли им страшное поражение.

С этого времени началось заселение оседлым населением правого берега Кубани. В 1792 здесь было создано Черноморское казачье войско, состоящее, в основном, из запорожских переселенцев и волжских казаков. Но и турки не дремали, они снабжали черкесов Закубанья оружием и подстрекали к войне с «неверными». Крепость Анапа, взятая генералом Гудовичем и снова возвращенная туркам, продолжила свою деятельность в роли «крепкого разбойничьего гнезда».

Черкесская конница регулярно переправлялась через Кубань, и, выбираясь из плавней, уничтожала казачьи пикеты, нападала на станицы. Черноморцы совершали ответные рейды возмездия.

В просвещенное царствование Александра I признано было, что на горцев лучше воздействовать лаской и нравственным примером, а не устрашением.

Герцог де Ришелье, управляющий Новороссийским краем, долго упрашивал закубанских князей и старейшин жить с русскими в мире и дружбе. Однако те, охотно приняв богатые подарки, попытались взять и самого герцога у Петровского поста. После многочисленных черкесских нападений на Кавказскую линию в начале 1810, когда были разорены три станицы и вырезан Олгинский пост, правительством был пущен в дело лихой атаман Бурсак.