Зазвездный зов. Стихотворения и поэмы - Григорий Ширман

25 июля 1947

"Засыпаны песками корабли..."

Засыпаны песками кораблиГигантские в колеблемой пустыне.Мне чудится, торчат из-под землиГорбы окаменелые их ныне.

Они наводят на меня унынье,Надменные могилы, где леглиТираны, фараоны, короли,Так зло служившие своей гордыне.

Они в музеях зубы скалят мне,Иссохшие в бинтах и в тишине…О жалкие столетий инвалиды!

Невольно дань приносит память вам,И чудится – восстали пирамидыИ двинулся гигантский караван.

26 июля 1947

"Родителем стремительного вальса..."

Родителем стремительного вальсаСчитается спокойный менуэт.Не торопясь, на восковой паркетАтлас жеманных кукол разливался.

А где-то в стороне зевал поэт,Глотал мороженое, вдохновлялся,Уйти в мир лучший Гайдн приготовлялсяУмолкнувшему Моцарту вослед.

Гармония под пальцами ШопенаУскорила свой шаг, и постепенноЗавоевал все ноги вальс живой.

Шопен задохся, над планетой сиройГром Штрауса раздался… Танец свойТы продолжай, земля, с луной вальсируй!

31 июля 1947

"Мир строгий меры, веса и числа!.."

Мир строгий меры, веса и числа!Не допускаешь легкой ты интригиОбмана с истиной… В большие книгиВсё, всё рука бухгалтера внесла.

И даже яблоко добра и зла,Что съела женщина, и листья фиги,Чем стыд укрыла, даже почвы сдвигиНа полмикрона – цифра всё взяла.

Планетам график дан!.. Ты, мозг мой, неслух!Смирись! Вообрази, в глубоких креслахВольтера вспоминаем мы с тобой.

Уж на лице моем его усмешка,А ты стремишься в купол голубой,Где вечных звезд невыносима слежка.

12 августа 1947

"Из-за чего пойти душе на плаху?.."

Из-за чего пойти душе на плаху?Что истина и что такое ложь?В конце концов, ты к выводу придешь,Что Ахиллес догонит черепаху!

Зенон не прав. Орлиных крыл размахуДано пространство одолеть… ВстревожьМне душу, речь моя! Да будет вошьМоею жертвой Зевсу! Слава праху!

Как Диоген, с огнем средь бела дняИщу я человека, вкруг меняЛюдей хоть много, сквозь толпу густую

Не протолкнуться, гаснет мой фонарь…Почто же я, безумец, торжествую?Что в бочке я живу, природы царь?

18 августа 1947

"Он не любил копировать природу..."

Он не любил копировать природу.Лишь Кавальери во весь рост портретОн набросал… В теченье долгих летВскрывал резцом он твердую породу.

Он становился выше год от году,Он горы изваять бы мог, поэт,Художник, скульптор, зодчий, был одетКаменотесом, в пищу – хлеб и воду.

Творец прекрасного, он был урод.Глаза прищурены, ребячий рот,Горбатый нос с отметиной за жалость.

Козла бородка, то ли у того,Кого он ненавидел… С болью сжалосьВ нем, чтобы поместиться, божество!

18 августа 1947

"От мощных царств остались лишь гробницы..."

От мощных царств остались лишь гробницыВластителей непобедимых их,Изображения голов лихих,Эмблемы власти, змеи, львы и птицы.

В седых стенах безмолвные бойницы,В музеях мумии, в бинтах сухихЦари беспомощно лежат, утихКак будто бой, в обломках колесницы.

Сраженья с временем никто почтиНе выиграл… Ты надписи прочтиНа памятниках, улыбнешься грустно,

И к выводу простому ты придешь:От жизни остается лишь искусство,А от искусства всё, что в нем найдешь.

24 августа 1947

"Когда всему, что музыке подобно..."

Когда всему, что музыке подобно,Пришел на смену камень, всё вокругЗастыло, перья выпали из рук, –Один резец стучал о мрамор злобно.

Был цвет из яшмы выточен подробно,Куском обсидиана замер звук,И жизнь тогда заговорила вдруг,И всё зашевелилось расторопно.

Стал слышен грохот, дребезг, лязг и хруст,И вылетали из раскрытых устПонятья, пережившие столетья.

Слова искала мысль, чтоб наготуСвою прикрыть, но только междометьяОна хватала в речи на лету.

24 августа 1947

"Делакруа из грязи сделать мог..."

Делакруа из грязи сделать могПенорожденной торс. Искусства силаВ искусстве рук. Из глинистого илаИ вылепил свое подобье бог.

Материал сырой всегда убог.И золото мертво без ювелира,И без поэта не рокочет лира,И без ноги не двигнется сапог.

Вся тайна в той настойчивой работе,Которою горел Буонарроти,Вскрывая камень яростным резцом.

Как дикий зверь бежит на зверолова,Так на того, родился кто творцом,Встает из недр всё, что вмещает слово.

27 августа 1947

"Мне снится: в грубой ты сидишь телеге..."

Мне снится: в грубой ты сидишь телеге,Тебя везут в бессмертие… И вотНа Грэвской площади уж эшафотВоздвигнут, он мрачней твоих элегий!

Уж поздно, не помыслить о побеге,Еще мгновение, и отпадетПричина бурь ужасных и забот,А там, быть может, ждут иные неги.

Я вспомню о тебе, Шенье Андрэ,Когда на смертном буду я одре.Почувствую дыханье тьмы морозной.

Угаснет мысль в застывшем вдруг мозгу,Я ужас истины узнаю грозной,Я крикнуть захочу, но не смогу.

30 августа 1947

"«А правда, что стишки – товар лежалый?»"

«А правда, что стишки – товар лежалый?» –Салфеткой ветер делая своей,Меня спросил болтливый брадобрейИ краткий получил ответ: «Пожалуй!»

«И для кого печатают журналыТакую чушь!» – он произнес добрей,Чем ангел, прыгая, как воробей,И сунул мне тетрадку… Милый малый!

Так вот кто мой читатель, и какой!Он выписал старательной рукойМои давно забытые стишонки.

Как жадно перечитывал я их!И я впивал, как дегустатор тонкийСтоялое вино, свой старый стих.

"Все хорошо, мол, в Англии туманной..."

Всё хорошо, мол, в Англии туманной,Там образованный живет народ.Что говорить о людях! Даже СкоттУмеет сочинять у них романы!

Зато их женщины чресчур жеманны,Нам в жены ни одна не подойдет.Левша был прав, он сел на пароходИ устремился к родине желанной.

Когда бы Шелли, Байрон и ШекспирНе шевелили наших честных лир,Без них мы обходились бы, но «Мери»,

Я каюсь, для меня волшебный звук.За счастье Мери пью, по крайней мере,Я не один, – и Пушкин был ей друг!

7 сентября 1947