Играй жестко - Мишель Геркулес

Логан спрашивает:

— Не могли бы вы также принести три порции вашего комбо из закусок?

Я быстро заглядываю в меню, чтобы посмотреть, что он заказал, и мои глаза расширяются. Я поднимаю глаза.

— Три? Это очень много еды. У вас найдется место для основного блюда?

Трое мужчин Камински смотрят друг на друга, а затем смеются. Да, теперь мое лицо пылает. Алекс тянется к моей руке.

— Я думал, ты уже привыкла к моему аппетиту, детка.

Боже мой. Не могу поверить, что он сказал это с честным лицом. Мне хочется пнуть его под столом, но я довольствуюсь взглядом. Рядом со мной Логан поперхнулся водой, потому что не может пить и смеяться одновременно.

— Ты даже не представляешь, сколько стоило прокормить этих мальчиков, когда они росли, — говорит мистер Камински.

Его замечание должно быть легким, но я замечаю перемену в поведении Алекса. Наверное, он вспоминает тот период своего детства, когда его отец не мог обеспечить семью благодаря моему отцу.

Я не хочу поддаваться грустным чувствам, но темная туча все еще висит над моей головой.

— Мы сжигали много энергии, — отвечает Логан.

Мистер Камински снова пристально смотрит на меня, и на этот раз он сужает глаза.

— Ты выглядишь так знакомо, Блэр. Мне кажется, что я тебя уже встречал.

Черт. Он не может знать, кто я. Я совсем не похожа на своего отца, и, насколько я знаю, он общался только с ним.

— У меня одно из этих лиц. Мне говорили, что я похожа на актрису Ану де Армас.

— Ты гораздо красивее ее, — Алекс улыбается.

Мистер Камински качает головой.

— Нет, дело не в этом.

К счастью, приходит официантка с напитками, и я могу отдохнуть от пристального взгляда мистера Камински. Я понимаю, что все еще в пальто, и встаю, чтобы снять его. На мне симпатичное красное платье с длинными рукавами и вырезом "сердечко", и я знаю, что Алекс оценил этот вид, когда его глаза немного расширились.

Как только я сажусь обратно, мистер Камински смотрит на мою грудь. Не смотрит, а зыркает. Неужели у него проблемы с моей одеждой? У меня не такой уж низкий вырез.

— Это что, буквы Б и В на твоем кулоне? — спрашивает он сквозь стиснутые зубы.

Черт. Я совсем забыла о своем кулоне. Я ношу его с подросткового возраста и никогда не снимаю. Я прикрываю украшение, но уже слишком поздно. Он уже увидел его.

— Да, — отвечаю я.

Он кладет руки на стол, затем сжимает их в кулаки.

— Ты — Вествуд, не так ли?

Я должна солгать. Есть много фамилий, которые начинаются на В.

— Папа… пожалуйста, — начинает Алекс, и это похоже на признание.

Мистер Камински обращает на него свой гнев.

— Ты встречаешься с Вествуд, мальчик? После всего, что эта семья сделала с нами? Как ты мог?

— Она не ее отец, — возражает он.

Он стучит кулаками по столу, заставляя меня вздрогнуть.

— Она чертова Вествуд! Они все одинаковые.

Его выпад заставляет всех в ресторане повернуться в сторону нашего столика. Я смущена и чувствую себя чертовски виноватой. Если бы я не забыла снять свое дурацкое ожерелье, этого бы не случилось. Я вскакиваю со стула и хватаю свое пальто.

Алекс смотрит на меня.

— Куда ты идешь?

— Домой. Мне не следовало приходить. Мне очень жаль, — я смотрю на мистера Камински. — Мне очень жаль.

Я выбегаю из-за стола, пытаясь остановить слезы, которые катятся по моим щекам.

Алекс догоняет меня на улице и хватает за руку, разворачивая к себе.

— Не уходи. Пожалуйста.

— Я не могу остаться, Алекс. Посмотри, что мое присутствие сделало с твоим отцом. Это была ошибка.

— Не говори так.

— Ты знаешь, что это так.

Он проводит руками по волосам и отводит взгляд.

— Я идиот. Я действительно надеялся, что ты сможешь завоевать его расположение до того, как мы расскажем ему, кто ты.

— Он, наверное, видел фотографию моей семьи. Вот почему я показалась ему знакомой.

— Может быть, — он берет у меня из рук пальто и помогает мне влезть в него. — Я отвезу тебя домой.

— Нет! Ты должен вернуться и побыть с отцом. Он возненавидит меня еще больше, если ты уйдешь, чтобы быть со мной.

— Ты не можешь рассчитывать на то, что после этого я отпущу тебя домой одну.

Я положила руки на бедра, позволяя раздражению по поводу его комментария выплеснуться на меня и заставить забыть о том, что я на грани слез.

— Позволить мне? Я взрослая, Алекс. Я могу добраться домой сама.

— Извини. Я не имел в виду ничего такого. Я просто не хочу, чтобы ты оставалась одна в канун Рождества.

Я вытираю уголки глаз.

— Я не буду одна. У меня есть Печенька. Ты можешь заглянуть ко мне после того, как закончишь ужин.

Он обнимает меня, и я прижимаюсь лицом к его теплой груди, глубоко вдыхая его одеколон. Мне нравится, как он пахнет, и сейчас мне нужно в полной мере ощутить все, что связано с ним.

— У тебя нет с собой телефона. Я вызову тебе такси.

Я отступаю назад и поворачиваюсь, когда вижу приближающиеся фары.

— Не нужно. Вон такси едет.

Алекс сигналит такси, и оно останавливается. Я в шоке от того, что мы так легко нашли попутку сегодня вечером, но, похоже, Вселенная дает нам передышку.

— У меня есть подарки для тебя, Логана и твоего отца. Ты можешь вручить их сегодня вечером, а можешь подождать, пока твой папа успокоится.

— Посмотрим. Ты уверена, что с тобой все будет в порядке? — он смотрит в мои глаза, ищет.

— Да. Я в порядке. Иди и помирись со своим отцом, — я поднимаюсь на цыпочки и целую холодные губы Алекса. — Ты уже замерз без куртки. Иди!

Он упрямо не сдвигается с места, пока я не оказываюсь в такси, и даже после того, как я называю водителю свой адрес и мы трогаемся с места, Алекс остается на месте. В груди у меня невыносимо тяжело. У меня мрачное предчувствие, что я вижу его в последний раз, и от этого ужасного ощущения на глаза снова наворачиваются слезы.

Я еще не отошла от реакции мистера Камински, когда такси высадило меня перед моей квартирой. Я совсем не обращаю внимания на окружающую обстановку — не то чтобы у меня были причины опасаться ночью. Я живу в благополучном районе. Поэтому, когда из тени появляется темная фигура, это застает меня врасплох.

Я задыхаюсь и достаю