Табу на вожделение. Мечта профессора (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka"

— Да! А что?

— Ты собираешься чистить зубы… кремом для рук!

— Ох ты ж! Точно! Лень назад идти. Поделишься своей пастой?

— Конечно! — кивнула незамедлительно.

Выждав пару секунд, уточнила, искренне тревожась за нее:

— Тоня, что с тобой происходит?

Муравьева судорожно втянула воздух полной грудью.

Затем склонилась так близко, чтобы их никто не слышал, и прошептала с нотками отчаянья в голосе:

— Денис сделал мне предложение на глазах у всей своей семьи!

— Круто! А ты что?

— А я… обещала подумать, но… снова ему изменила!

— Как? — ошарашенно. — С кем?

— Все с тем же!

— Офигеть!

— И это еще не самое страшное! — выдохнула она измученно.

— О чем ты?

Тоня лишь горько улыбнулась в ответ.

* * *

Озвучить свою тайну вслух Тоня так и не решилась, хоть и порывалась несколько раз. А Юля, очень явственно ощутив ее растерянность и неловкость, не стала лезть к ней в душу. Не стала настаивать и выпытывать.

Да и своих собственных дел у нее хватало. Закончив гигиенические процедуры и плотно позавтракав, она отправилась в институт.

В институт, который без ненавистного прежде Серпа теперь казался ей холодным и пустым. Девушка с трудом отсидела одну-единственную пару. Все, о чем могла думать сейчас:

«Скорее бы вернуться в общежитие, собрать дорожную сумку и уехать домой! Хоть денек, хоть одну ночь провести рядом с родными людьми!»

Оставаться в городе в данный момент Юля не видела смысла. Без него.

Едва закончилась пара, она бодрым шагом направилась в сторону главного университетского входа. Но остановилась как вкопанная, когда услышала, что в сумке настойчиво вибрирует телефон. Увидев на экране номер Каримова, за доли секунды приняла вызов и выдохнула в трубку:

— Доброе утро!

— Как спалось, пташечка? — хрипловатый рокот Марата нашел отклик в глубинах ее души. Дыхание участилось, а кожа покрылась мурашками.

— Бывало и лучше! — призналась, взволнованно прикусив губу.

— Твоя правда, — буркнул профессор. — Бывало намного… намного лучше!

Оба внезапно замолчали. Повисла неловкая пауза.

Благо, мужчина поспешил ее нарушить.

— Отучилась на сегодня?

— Угу!

— Дальнейшие планы?

— Поеду домой. Вернусь завтра вечером.

— Ясно. Давай-ка внесем небольшие коррективы.

— Какие? — настороженно.

— Посидишь с Артемом пару часов?

— Э-э-э…

— Что?

— У меня же поезд!

— К черту поезд! Отправлю тебя на такси!

— Нет! — ярый протест. — Это очень дорого!

— Твой комфорт для меня важнее!

— Марат…

— Не пререкайся, Юля! — усталый вздох. — Считай это моей благодарностью за помощь с ребенком. Сейчас Артем с моей матерью, но ей нужно срочно отлучиться по делам. И взять его с собой она не может. Да и сам он верещит как резаный — тебя ему подавай! Такими темпами я скоро ревновать начну!

Попова улыбнулась. В последнее время они действительно сильно сблизились с Артемкой. Однако в следующий миг улыбка испарилась с ее лица. По спине прошелся холодок. Даже пальцы вдруг заледенели.

— С твоей… матерью? — пискнула еле слышно.

— А с кем еще ему быть?

— Ну да…

Будто чувствуя ее смятение и растерянность, Каримов напряженно уточнил:

— Это проблема?

«Конечно, проблема! — взревела мысленно. — Конечно, проблема, черт подери! Мне ведь придется контактировать с ней! Смотреть в глаза! Здороваться! И это все после… не самого идеального знакомства!»

Хоть и затрясло ее знатно, вслух девушка пробормотала:

— Нет! Никаких проблем!

— Юль?

— М-м-м?

— Никто тебя больше не обидит! — произнес Марат таким тоном, что даже сомневаться было страшно. — Это я тебе говорю! Ничего не бойся!

— Я и не боюсь! — соврала, не моргнув и глазом.

Боялась. Так сильно боялась, что подташнивало даже.

— Умница-девочка! Другого от тебя я и не ожидал!

— Когда ехать?

— Прямо сейчас!

Сейчас так сейчас. Поболтав с ним еще немного, Юля вызвала такси.

И уже спустя двадцать минут, буквально подыхая от волнения, трясущимися пальцами нажала на звонок. Тот был оснащен видеокамерой, поэтому ворота распахнулись почти сразу. Автоматически. Потуже затянув пояс плаща и что было сил вцепившись в кожаный ремешок своей сумки, девушка наконец шагнула внутрь. Во двор. Практически в ту же секунду распахнулась входная дверь, и из дома на улицу выскочил Артем. Вопя во все горло «Юля», мальчуган несся к ней навстречу. В домашних шортах и тоненькой футболочке. Без обуви. В одних носках. Ужаснувшись, она подхватила его на руки и, крепко прижав ребенка к своей груди, искренне возмутилась:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ты чего вытворяешь? Разве так можно? На улице холодина!

— Я ждал тебя!

— Это, конечно, приятно! Но простуду еще никто не отменял!

— Ну, не ругайся! — заканючил сорванец. — Привет!

— Привет, Дон Жуан!

Немного смущаясь, он торопливо чмокнул ее в щеку.

Улыбнувшись, и Юля смачно поцеловала его в темную макушку.

Но в следующий миг замерла подобно каменному изваянию. Сердце в пятки ушло. Не иначе. На пороге стояла Таисия Семеновна.

* * *

Сказать, что женщина взирала на них задумчиво и странно — ничего не сказать. Поставив Артема на землю, Попова коротко велела ему:

— Беги в дом!

Мальчуган послушно помчался в свое теплое жилище.

А Юля, твердо выдержав взгляд матери Марата, уверенно произнесла:

— Здравствуйте!

— Здравствуй! — прилетело в ответ.

— Кхм… Марат сказал… в общем, я заменю вас! — пояснила зачем-то.

— Знаю. Проходи!

Кивнув, девушка проскользнула внутрь. Но заметив, что женщина закрыла входную дверь и уходить никуда не собирается, серьезно забеспокоилась.

Очевидно, эмоции отразились на ее лице. Ибо в следующий миг Таисия Семеновна произнесла:

— Спасибо, что не отказала. Спасибо, что пришла. Мне действительно нужно отлучиться, но… сперва я хотела бы поговорить с тобой! Выпьем чайку?

Юля напряглась от ее слов. В груди склизкой змеей шевельнулась тревога.

Тем не менее, прекрасно понимая, что выбора у нее нет, смиренно кивнула.

Дождавшись, пока она разуется и снимет плащ, женщина сопроводила ее на кухню. Артем все это время нарезал круги рядом с ними, без конца интересуясь у Юли, во что же они будут играть сегодня.

Присев за стол, Попова мгновенно сообразила, что ее поджидали.

Таисия Семеновна заварила травяной чай, аромат которого разносился по всей кухне, конкурируя с запахом свежей домашней выпечки.

Пока женщина накрывала на стол и наполняла чашки кипятком, они друг с другом не разговаривали. Юля общалась только с Артемом. Но потом его бабушка велела ему поиграть в гостиной, и… они остались наедине.

— Мой сын рассказывал тебе про родителей Артема?

Не доверяя своему голосу, девушка снова просто кивнула.

Собеседница сжала губы в тонкую линию. Тяжело вздохнула.

И грустно улыбнулась, вцепившись в свою чашку обеими руками.

— Знаешь, по сегодняшним меркам я родила Марата очень рано, — продолжила она, — в восемнадцать с хвостиком. Муж очень сильно детей хотел. Грезил просто. А я… по сути, не была готова. Не соображала толком ничего. Боялась. Но на поводу у него пошла. Правда, долгое время осознать не могла. Я не ощущала себя матерью, как бы страшно это ни звучало. Материнский инстинкт проснулся во мне гораздо позже. Когда у нас родился Тимур. Тогда я и ощутила его в полной мере. Он все другие эмоции и чувства затмевал. За младшего сына я готова была растерзать. Кидалась на мужа как пантера, стоило ему просто голос на него повысить. Так и получалось, что с Тимура мы пылинки сдували, а Марату доставалось по полной программе. С ним мы всегда были излишне строги. Да и характер у него такой, что врагу не пожелаешь. Чуть слабину ему дашь, и все — сломает. Да и сейчас с ним особо… не забалуешь. Единственная отдушина у него была, единственная слабость. Тимур. Он его уравновешивал. Он его смягчал. А когда Тимура не стало… Марат очень сильно изменился. Очерствел. Ожесточился. Мне казалось, безвозвратно. Мне так казалось… пока я не увидела тебя!