Нечестивый союз - Сюзанна ГРЕГОРИ

– Да, это похоже на правду, – кивнул головой Майкл. – Наверняка Фрэнсис тревожила связь отца с сатанинскими сектами, и она видела, что нечестивые игрища увлекают его все сильнее. А неприятность, случившаяся с ней самой, усугубила ее тревогу.

– У Фрэнсис случилась неприятность? – с откровенным любопытством спросил Стэнмор, – Какая именно?

– Сейчас это уже не имеет значения, – быстро ответил Майкл, поймав на себе укоризненный взгляд Бартоломью.

– Пока мы склоняемся к тому, что убийства, совершенные в городе, были делом рук Гилберта, – задумчиво произнес Бартоломью. – Однако же раны, нанесенные Джанетте, Фрэнсис, Исобель и Фрите, не одинаковы. Шеи у Исобель и Фриты были перерезаны, а у двух других жертв перерублены.

– Не вижу здесь большой разницы, – вздрогнув, проронил Стэнмор. – Так или иначе, у каждой жертвы на пятке был оставлен знак в виде кровавого круга. Без сомнения, тут действовала одна и та же злодейская рука. Меня сейчас занимает другое. Знал ли де Белем, что Гилберт лишил жизни его единственную дочь? А также шлюху, с которой красильщик тешил свою плоть?

– Не знал, – покачал головой Бартоломью. – Если бы знал, он не попросил бы нас расследовать убийство Фрэнсис. А вот Гилберт в женском обличье дважды предостерегал меня, настоятельно советовал бросить дело. Первый раз – на улице Примроуз, второй – во дворе церкви Святой Марии. Именно Гилберт приказал Хесселвелу подбросить на кровать Майкла голову козла, заявив, что такова воля главы секты. И, наконец, Гилберт велел Хесселвелу натереть задние ворота Майкл-хауза горючей смесью. Он знал, что мы с Майклом имеем обыкновение пользоваться этими воротами по ночам, и намеревался запалить их при нашем появлении. Даже если бы огонь не причинил нам вреда, мы получили бы еще одно зловещее предостережение. Кстати, де Белем всячески пытался убедить нас, что убийства женщин не имеют отношения к сатанинским сектам. Думаю, он искренне полагал, что смерть дочери никак не связана с его собственными злодеяниями.

– Но ты забываешь, что во время нечестивого ритуала именно он провозгласил, что вскоре в городе вновь прольется кровь, – напомнил Майкл. – Несомненно, он был в этом уверен.

Бартоломью погрузился в молчание, пытаясь найти объяснение загадочному обстоятельству, которое он упустил из виду.

– Предположим, де Белем знал, что Талейт не будет расследовать убийство Фрэнсис, ибо опасения за судьбу похищенного ребенка связывали того по рукам и ногам, – неуверенно начал доктор. – Понимая, что рассчитывать на шерифа не приходится, красильщик обратился за помощью к нам. Де Белем знал, что Хесселвел ночью разгуливает по улицам, и подозревал в убийствах его. А во время сатанинского ритуала глава секты предрек очередное убийство в расчете на то, что Хесселвел не выдержит напряжения и выдаст себя. Письмо с требованием держаться подальше от общины Святой Троицы, якобы полученное де Белемом, – чистой воды вымысел. При помощи этой уловки красильщик хотел возбудить наш интерес и одновременно направить нас по следу, ведущему прочь от сатанинских сект.

– Не лишено вероятности, что де Белем действительно полагал, будто дочь его убил один из членов общины Святой Троицы, – изрек Майкл. – А Гилберт, будучи малым хитрым и расчетливым, наверняка укреплял своего патрона в этом заблуждении. Эти двое так поднаторели в обмане, что постоянно лгали не только всем остальным, но и друг другу, – добавил монах, покачав головой. – Впрочем, нам это было на руку.

– Одно обстоятельство по-прежнему ставит меня в тупик, – почесав голову, подал голос отец Люций. – Зачем Гилберту понадобилось переодеваться женщиной?

– Эдвард Бакли сообщил нам, что в последнее время де Белему становилось все труднее держать в подчинении солдат, нанятых для разбойных дел, – пояснил Бартоломью. – Чтобы управлять ими, требовался помощник. Будучи доверенным клерком канцлера, Гилберт никак не мог себе позволить появляться на улице Примроуз. А вот в обличье загадочной Джанетты, о которой по городу ходили самые невероятные слухи, он получал полную свободу.

– И на все эти злодеяния, хитрости и уловки де Белем пустился лишь для того, чтобы оставаться единственным красильщиком в городе и взвинчивать цены за свою работу! – укоризненно качая головой, воскликнул отец Люций.

– Это сулило ему огромные прибыли, – презрительно сказал Стэнмор. – И он был готов на все, лишь бы укрепить монополию.

Стэнмор поднялся и подошел к окну.

– Уже совсем светло, – сообщил он. – Нам пора в путь.

Они поблагодарили отца Люция за гостеприимство и покинули его дом. На улице Талейт выстраивал конвой вокруг повозки с арестованными. Поникший и испуганный Гилберт притулился в углу, а де Белем с невозмутимым видом поглядывал по сторонам. Увидав Майкла и Бартоломью, он скривил губы в ухмылке. Майкл приблизился к повозке.

– Мы разгадали ваши козни, – сообщил он. – Нам известно, что Гилберт убил собственную сестру, а затем – Фруассара и Николаса. Нам известно также, что вы наняли бродячего монаха, дабы тот похитил летопись из сундука с университетскими документами. А еще мы знаем, что суета с нечестивыми сектами понадобилась вам лишь для того, чтобы скрыть от любопытных глаз грязные делишки и заставить бедняков работать на вас за гроши.

– Вы можете сколь угодно возводить на меня напраслину, – пожал плечами де Белем. – Доказать все равно ничего не удастся.

– Одно обвинение мы докажем очень легко, мастер Де Белем! – неожиданно возопил Стэнмор. – Разве вы выплачивали налоги надлежащим образом? Нет, вы держали в тайне свою коммерцию и лишили короля того, что причитается ему по закону!

Де Белем слегка побледнел, однако не проронил ни слова. Стэнмор довольно потер руки.

– Старый Ричард Талейт – дока по части цифр и подсчетов, – заявил он. – Мы обратимся к королю с просьбой разрешить нам провести дознание и выяснить, на какую сумму вы обманули его величество. Уверен, наша просьба не останется без ответа. И уж тогда вас непременно вздернут по обвинению в государственной измене.

– Зачем вы убили вашу сестру, Гилберт? – мягко спросил Бартоломью, надеясь, что такой тон побудит преступника к большей откровенности.

– Не отвечай им, – проскрежетал де Белем. – Они ничего не сумеют доказать.

– Ну, не составит труда доказать, что Гилберт убил Фруассара, – возразил Майкл. – А этого вполне достаточно, чтобы отправить его на виселицу. Насколько я понял, Гилберт, вы желаете висеть в одиночестве, в то время как ваш сообщник будет разгуливать на свободе?

– Сестра предала меня, – едва слышно прошептал Гилберт.

Де Белем подался вперед, пытаясь заставить его молчать, но двое солдат крепко держали красильщика за плечи.

– Заткнись, безмозглый олух! – взревел де Белем. – Не принимай на веру их угрозы! Я найму опытных адвокатов, и они камня на камне не оставят от этих вздорных обвинений!

– Опытные адвокаты не имеют обыкновения работать безвозмездно, – усмехнулся Майкл. – А вы лишились не только шафрана, но и всего имущества. Так что вам трудно будет кого-то нанять. Теперь все ваши уловки и хитрости остались в прошлом.

Де Белем попытался вскочить на ноги, однако солдаты удержали его. Гилберт, даже не взглянув в его сторону, заговорил вновь:

– Клянусь, я не хотел убивать сестру. Сам не знаю, как в руках у меня оказался нож. Гнев затмил мне разум, и в следующее мгновение Джанетта лежала у моих ног с перерезанным горлом. Я сожалел о содеянном, горько сожалел. Но уже не мог ничего исправить. А Николас воспользовался моим отчаянием и скрылся.

– Я слышал, доктор Бартоломью, вы говорили мастеру де Ветерсету, что злоумышленники оставили в гробу Николаса маску козла, ибо рассчитывали, что подмена будет обнаружена, – продолжал Гилберт со слабой улыбкой. – Предположение ваше весьма далеко от истины. Я вовсе не хотел, чтобы гроб был вскрыт. Я пытался предотвратить это и потому оставил метку на другой могиле. Но все мои попытки оказались тщетными. Тело моей бедной сестры никак не могло обрести последнее пристанище. Я не хотел, чтобы Джанетту предали земле в этой проклятой маске, и потому похитил тело из монастырского подвала. И я никому не скажу, где похоронил ее, – добавил он, обведя глазами собравшихся. – Я не позволю нарушать ее покой.

Бартоломью надеялся, что никто не станет искать труп Джанетты. У доктора не было ни малейшего желания снова заниматься вскрытием могилы.

– А Фруассар и Николас? Зачем вы убили их?

– Мэриус Фруассар имел несчастье явиться ко мне домой как раз в тот момент, когда я снимал фальшивую бороду, – пояснил Гилберт. – По лицу его я понял, что он догадался обо всем. Он тоже смекнул, что теперь ему несдобровать, и бросился в церковь. Там, в церкви, я отыскал его и велел держать рот на замке, иначе погибнет вся его семья. В тот же день я убил его жену и распустил слух, что это дело рук самого Фруассара. А ночью я задушил его. Расправиться с Николасом оказалось еще проще. Он явился в церковный подвал, дабы взглянуть на тело Джанетты. И нашел там свою смерть.