Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов

Он проиграл два гроша! – Со смехом ответил Герфур.

– Да. Проиграл… – Пробурчал Сардейл, и заулыбался сам. – Поставил на лорда, что тот выдержит три удара, а он оказался просто наглым щенком!

– С этим наглым щенком нам придётся отправиться в степи. – Пригасил общее веселье воевода. С лиц друзей сразу же сползли улыбки, и Герфур возмущённо спросил:

– Зачем он нам нужен? Это же не боец, а настоящая обуза!

– Так надо. Потом вы всё поймёте. Это одно из требований Владыки Альгара. Ладно. – Вздохнул Рутгер. – Тело Балвера уже отправили в Храм Бессмертного Тэнгри. Дружина собрана. Осталось дождаться Аласейа, и можно будет отправляться.

– Наконец-то! – С облегчением вздохнул Сардейл. – Что-то засиделся я без дела! Моя секира давно наточена, а Тэнгри принесены все жертвы! Жрец говорит, что нам будет сопутствовать удача!

– Так говорят все жрецы. – Усмехнулся Стальной Барс, и немного подумав, добавил: – А что будет на самом деле – никому не известно.

* * *

Глава 32.

Странно видеть, как в тёплой зелени окружающих замок лесов, пролетают крупные хлопья холодного снега. Здесь всегда такая странная погода, что может меняться по несколько раз в день. Утром бывает тепло, светит солнце, поют птицы, и кажется, что так будет долго, несколько дней, а к полудню небо затянет свинцовыми тучами, и из них посыплется снег, чтобы к вечеру растаять без следа, и уже ничем не напоминать всему живому, что небеса совсем недавно хмурились. Это из-за ледника. Он напоминает о себе своим ледяным дыханием каждый день.

Мортрей стоял на стене, кутаясь в плащ из медвежьей шкуры, и смотрел вниз. Туда, где за рвом, среди деревьев и кустов скрывались харвеллы из Тайной Стражи лорда Фельмора. Они ничем не выдавали своего присутствия, но все, кто находился в замке, знали: они там, и не уйдут, пока не перебьют всех.

Сколько их там? Сотня? Две? Этого не узнать, пока не опустишь подъёмный мост, не откроешь ворота, и с верными воинами не пойдёшь в атаку. Зачем? Только для того, чтобы в отчаянном порыве погубить и без того небольшой отряд? Из замка Корте ведёт только одна дорога, да и та петляет так, что на ней не развернуться большим силам. Отличное место для множества засад. В замке, окружённом со всех сторон скалами, хорошо обороняться, и только. Его невозможно взять штурмом, но и невозможно из него вырваться. Замок Корте – самое безопасное в стране Лазоревых Гор, место, и в то же время, это самая надёжная ловушка.

Лорд тяжело вздохнул. Его оболгали, объявив изменником страны Лазоревых Гор. Его обвинили в том, что он вступил в сговор с Повелителем Сармейских степей, чтобы занять трон Владыки. Никаких доказательств Совет Лордов не предоставил, да они были и не нужны. Зачем доказательства тем, кто это всё и придумал? Им было нужно, чтобы он замолчал навсегда, и не мог рассказать вигам об их предательстве. Чтож, им это удалось. Пока. Но зато он смог вырваться, и не смириться. Он ещё продолжит борьбу. Как? Пока он не знал ответа на этот вопрос, только чувствовал – всё ещё впереди. Надо просто немного подождать, а после победы вигов в войне с челманами, всё решится, само собой. Военный вождь Балвер рассудителен, и имеет здравый смысл. Он сможет принудить лордов подчиниться ему. Он сможет восстановить справедливость, и тогда страна Лазоревых Гор узнает всю правду о тех, кто хочет ей править, грабя свой собственный народ.

– Мой лорд! По моим подсчётам, запасов еды хватит на три месяца. – Сотник Норд помолчал, что-то прикидывая в уме, и добавил: – А если немного затянуть пояса, то и на четыре.

Мортрей повернулся и, глядя на своего верного сивда, улыбнулся:

– Этого более чем достаточно. Столько времени нам не понадобиться. Балвер сможет вернуть Законы Предков, и накажет зарвавшихся лордов.

Сотник криво усмехнулся, и, глядя со стены вниз, недовольно проворчал:

– Ещё неизвестно, кто победит в этой войне. Насколько мне известно, у Аллай-хана несколько тысяч воинов, а вигов наберётся едва ли две!

– Не забывай царя Россы! Они придут к нам на помощь, а тяжёлая конница россов непобедима! – Мортрей тоже посмотрел со стены, пытаясь разглядеть среди листвы и кустов харвеллов, потом спросил: – Сколько ты уже в стране Лазоревых Гор? Шесть лет? Или я ошибаюсь? Неужели ты ещё не заметил, что в Обитаемом Мире нет воинов сильнее, чем виги?

Норд улыбнулся, снял шлем, и лорд заметил в его пышных, каштановых волосах несколько косичек, заплетённых по обычаю вигов. Он подумал, что совсем недавно не видел их на голове своего сотника. Или просто не замечал? Не обращал на это внимания?

Сивд заметил удивлённый взгляд своего господина, и ответил на немой вопрос:

– Я считаю страну Лазоревых Гор своей Родиной. Что меня ждёт в Сангаре? У меня нет ни невесты, ни матери, ни дома. А здесь…

– Что здесь? Неужели есть невеста?

– Да. Она харвеллка, и её отец держит кузницу. Как только всё утрясётся, мы думаем, что можно будет и пожениться.

– Поздравлять тебя пока не буду. – Улыбнулся лорд. – У вигов это считается плохой приметой.

– Я понимаю. – Пробормотал Норд, и отпрянул за зубец стены. Стрела, пущенная откуда-то из леса, бессильно ударила в камни, и упала вниз. Сивд засмеялся, и, погрозив кулаком невидимому стрелку, спросил: – Мой лорд! Что мы будем делать? Неужели так и будем сидеть здесь? Твои воины жаждут боя!

– Будем ждать. Всё-таки я верю, что чаша весов склонится в нашу сторону. После победы виги не будут терпеть лордов, а выдвинут свои требования. Вот тогда всё и изменится.

– Может нам попробовать послать гонца?

– К кому? – Устало спросил Мортрей. Он и сам уже думал над этим, но так и не смог решить, куда слать гонцов, и с какой вестью. Призывать на помощь вождей кланов? Они наверняка думают, что в замке Корте скрываются изменники, и придут не на помощь, а для того, чтобы взять его штурмом. Это им не удастся, но сражаться с войском своего народа…

– Пошлём гонца к Владыке Альгару, и к сотнику Ярву.

– Что это даст? Ты же знаешь, что Альгар – ставленник лордов, и ничего для нас делать не будет. Отдать себя в руки правосудия, это значит подписать себе смертный приговор. Судья и присяжные – все куплены. Им надо, чтобы я молчал, и лучше, чтобы я замолчал навсегда. Ведь