Зеленая угроза - Патрик Ларкин

Сунув документы в карман, он направился дальше, чтобы осмотреть еще один предмет, который он заметил раньше. Чем-то наполненная простая зеленая брезентовая сумка стояла в ближайшем углу. И сейчас он сообразил, что она совершенно не отличается от двух других таких сумок, брошенных в других частях комнаты.

Питер откинул длинный клапан, застегнутый на пуговицу-клевант, и заглянул внутрь.

И у него сразу же перехватило дыхание, когда он увидел два связанных вместе двухфутовых бруска пластиковой взрывчатки. И еще к ним были привязаны детонатор и цифровые часы. Чешский «Семтекс» или американская «C4», решил он, с самодельным таймером. Как бы там ни было, он отлично знал, что, независимо от марки взрывчатки, ее здесь было вполне достаточно, чтобы устроить чертовски громкий грохот. А табло часов ритмично мигало, на нем сменялись неуклонно уменьшавшиеся числа, и до нуля оставалось все меньше и меньше времени.

Глава 44

Белый дом

– Посол Николс у телефона, сэр, – почтительно сообщил официант Белого дома. – Защищенная линия.

– Спасибо, Джон, – сказал президент Сэм Кастилья, отодвигая тарелку с нетронутой едой. Последнее время, когда его жена находилась в отъезде, а кризис Лазаря пугающе разрастался с каждым часом, он, как и сегодня вечером, ел, по большей части, в одиночестве. Пищу ему приносили на подносе в Овальный кабинет. Он поднял трубку. – Ну что, Оуэн, как дела?

Оуэн Николс, посол США в ООН, был не просто одним из самых близких политических союзников Кастильи. Они дружили еще с колледжа. Ни один ни другой не считали нужным соблюдать какие-нибудь формальности в общении между собой. И ни один из них не считал, что плохие новости нужно как-то подслащивать.

– Совет Безопасности вот-вот приступит к заключительному голосованию резолюции по нанотехнологии, Сэм, – сказал он. – Я ожидаю этого в течение ближайшего часа.

– Так быстро? – удивленно спросил Кастилья. ООН почти никогда не действовала быстро. Организация всегда предпочитала долгий, почти бесконечный путь согласований и обсуждений. Он был уверен в том, что Совету потребуется еще день, а то и два, прежде чем резолюцию по вопросу запрета нанотехнологий поставят на голосование.

– Так быстро, – подтвердил Николс. – Дебаты были устроены лишь для приличия. Больше того, все считают, что голосование должно быть единогласным – если только мы не наложим вето.

– А как насчет Великобритании? – спросил Кастилья, чувствуя, как почва уходит у него из-под ног.

– Мартин Рис, их посол, говорит, что они не могут позволить себе выступить против единого мнения международного сообщества. Особенно сейчас, после того, как выяснилось, что МИ6 была причастна к тайной войне против Лазаря. Они не хотят, но вынуждены выступить против нас. Он говорит, что именно это является той самой ниточкой, на которой висит судьба премьер-министра.

– Проклятье, – пробормотал Кастилья.

– Мне бы очень хотелось, чтобы это была самая худшая из новостей, которые я для тебя приготовил, – ровным голосом произнес Николс.

Президент изо всей силы стиснул трубку.

– Продолжай.

– Рис хотел, чтобы я передал тебе то, что ему сообщили из британского Министерства иностранных дел. Франция, Германия и еще несколько европейских стран втайне готовят для нас еще один чрезвычайно неприятный сюрприз. После того, как мы наложим вето на решение Совета Безопасности, они собираются потребовать немедленного отстранения наших представителей, занимающих военные и политические посты в НАТО, под предлогом того, что мы можем попытаться использовать ресурсы НАТО для продолжения нашей незаконной войны с Лазарем.

Кастилья задержал дыхание, пытаясь совладать с охватывавшим его гневом.

– Как я понимаю, стервятники уже слетаются?

– Да, Сэм, вовсю, – устало ответил Николс. – После массовых убийств в Зимбабве, Санта-Фе и Париже, а теперь и этой истории об убийствах, спонсировавшихся ЦРУ, наше доброе имя за границей полностью дискредитировано. Вот наши так называемые друзья и решили, что сейчас самое подходящее время для того, чтобы поставить нас на колени.

Закончив говорить с Николсом и повесив трубку, Кастилья еще некоторое время сидел неподвижно, ссутулившись под гнетущим бременем событий, на развитие которых он никак не мог повлиять. Потом он перевел усталый взгляд на принадлежавшие еще его деду изящные часы, одиноко висевшие на одной из закругленных стен комнаты. Фред Клейн сказал ему, что, по его мнению, полковник Смит напал в Париже на какой-то существенный след. Кастилья печально поджал губы. Чьи бы следы там Смит ни учуял, будет лучше, если он отыщет того, кто их оставил, и сделает это побыстрее.

Париж

Почти секунду Питер разглядывал включенную адскую машину, против воли восхищаясь продуманностью действий своих противников. Да уж, о них никак нельзя было сказать, что они ограничиваются полумерами, когда дело доходит до того, чтобы замести следы. В конце концов, зачем останавливаться на убийстве нескольких потенциальных свидетелей, если можно разом похоронить все улики под развалинами дома? Таймер отмерил еще одну секунду в своем непреклонном обратном счете к предопределенному финальному моменту своего существования.

Опомнившись, Питер вскочил на ноги и бегом кинулся к Джону и Рэнди. Ему пришлось обогнуть архипелаг столов, заставленных электронными приборами, искалеченными пулями.

– Уходим! – кричал он на бегу, указывая на ок– на. – Быстро!

Соратники уставились на него, явно ошарашенные его внезапным испугом.

Питер остановился рядом с озадаченными американцами.

– В этом доме лежит, по крайней мере, одна хорошая бомбочка. Но, вероятно, их больше! – быстро объяснил он, комкая от спешки слова. Потом он схватил своих товарищей за плечи и толкнул к двум окнам, которые они выбили, прорываясь внутрь. – Живо! Если нам повезет, то секунд тридцать у нас еще есть!

На лицах Джона и Рэнди тоже появился испуг, а это означало, что они наконец-то поняли, что им объяснял Питер.

Каждый схватил одну из трех веревок, тянувшихся в комнату из окон.

– Некогда заправлять в блоки! – продолжал командовать Питер. – Хватайте чертовы веревки и вниз!

Смит кивнул. Он вскочил на каменный подоконник и принялся обматываться веревкой для спуска, который у альпинистов называется способом Дюльфера: пропустил веревку между ног под правое бедро, потом вверх по диагонали по груди, заложил ее за шею слева направо и взялся правой рукой за веревку, чтобы регулировать скорость спуска. Питер и Рэнди почти одновременно с ним сделали точно то же самое со своими веревками.

– Готовы? – спросил Питер.

– Готов! – откликнулся Джон. Рэнди только кивнула.

– Тогда пошли! Живо! Живо!

Смит шагнул с подоконника наружу и предоставил земному притяжению делать всю работу по спуску. Отталкиваясь свободной ногой от стены дома, он огромными шагами мчался вниз. Земля с головокружительной быстротой неслась ему навстречу. Очень скоро он почувствовал запах горелой пластмассы – это задымилась нейлоновая веревка, которую он стискивал руками, одетыми в толстые кожаные перчатки. Там же, где веревка терлась о его шею и бедро, было так горячо, что он решил: без ожогов не обойтись.

Даже не глядя, он знал, что Питер и Рэнди не отстают от него.

Когда, по его расчетам, до гранитной брусчатки, которой был вымощен узкий переулок, проходивший позади здания штаб-квартиры Движения, осталось футов двадцать, Смит с силой сжал веревку правой рукой и резким движением подтащил руку с веревкой к груди. Он вовсе не желал со всего разгона шарахнуться о землю, а возможности плавно затормозить у него не было. Остановившись, он повис на высоте в десять-двенадцать футов над мостовой.

И в этот самый момент на верхнем этаже здания, нависавшего над ним тяжелой громадой, прогремело сразу несколько мощных взрывов; по мансардному помещению, протянувшемуся почти по всей длине дома 18 по улице Виньи, пронесся огненный вал. Яростные языки пламени вырвались из всех окон, озарив ночь, сделав ее такой же светлой, как день, – на один ужасный момент. Высоко в воздух взлетели куски шифера, камня и другие обломки, выброшенные из разверзнувшегося ада, который в долю секунды поглотил штаб Движения Лазаря.

Веревка, на которой висел Смит, оборвалась, пережженная огнем взрыва. Он тяжело грохнулся на землю, перекатился и вскочил на ноги. Рядом с ним почти так же, как он, приземлились Рэнди и Питер. Все трое опрометью кинулись прочь. Они бежали по темному переулку со всех ног, оскальзываясь и чуть не падая на влажной, отполированной миллионами ног брусчатке. Вокруг, как бомбы, рушились обломки взорванного здания, они или падали на крыши соседних домов, вдребезги разбивая шифер и черепицу, или со смертоносной силой летели вниз, на дно узкого провала переулка.

Трое разведчиков выскочили из переулка на более широкую поперечную улицу. Не сбавляя скорости, они нырнули в глубокий подъезд, в котором находился вход в маленький табачный магазинчик, рассчитывая найти там укрытие от бомбежки. И тут же на ночные улицы центра Парижа обрушился новый град раскаленных добела обломков, пробивавших дыры в крышах и поджигавших все горючие предметы, которые, по несчастью, оказывались в местах их падения. От сотрясений дружно взвыла противоугонная сигнализация чуть ли не на всех стоявших поблизости автомобилях, добавив истерические нотки всему происходившему.