Двум смертям не бывать - Наталья Шнейдер

Спорить Рамон не стал.

Он не запомнил, ни сколько времени заняла дорога, ни сколько раз меняли коней. Очнулся, лишь увидев недоумевающие взгляды дворцовой стражи — нечасто к воротам подъезжали взмыленные всадники на таких же взмыленных скакунах. Выбрался из седла, вызвал дворцового камердинера. И даже не успел как следует порадоваться тому, что может просить у герцога аудиенции в любое время.

— Судя по твоему виду — рассказали, — начал Авгульф, едва они обменялись подобающими приветствиями. — Но я думал, ты больше не интересуешься этой женщиной.

— Не интересуюсь. Но и не верю. — Как хорошо, что они были одни. Не придется говорить обиняками.

— Она призналась.

Рамон закрыл глаза. Плохо. Теперь ничего не попишешь. Но почему-то уверенность в том, что девочка невиновна, никуда не делась. Уверенность — или любовь, пропади она пропадом?

— Под пыткой, пожалуй, и я признаюсь в чем угодно.

Веревка, вода, огонь[26]. Оставалось только надеяться, что Лия сломалась быстро. Думать об этом было невыносимо.

— В том и беда, — вздохнул герцог. — Мне самому все это не нравится. Но ее и пальцем не тронули. Просто, когда начала запираться, объяснили, что к чему. И она призналась в том, что навела порчу на Бертраду, отчего и та и ребенок погибли.

— Не верю.

Герцог пожал плечами:

— Веришь, не веришь… что проку теперь? Признаться, как бы это ни звучало, все обернулось к лучшему. Дагоберу сейчас ублюдки ни к чему, а жениться, сам понимаешь, он и не собирался. Но обвинение предъявлено, признание получено — и мне никуда не деться, закон есть закон.

В это невозможно было поверить. Не могла Лия никого убить — просто не могла. Сколько бы он в сердцах ни кричал про приворот, по большому счету, он и в это не верил. А уж убить… Она невиновна — Рамон знал это, словно речь шла о нем самом. Но почему она призналась? Испугалась? Наверное. Девчонка…

Устроить побег? Чушь несусветная, времени нет, если только нахрапом — но он не герой баллад, чтобы в одиночку разгромить тюрьму. Да и повернуть оружие против своих… Было бы время, можно было бы попробовать подкуп, но времени нет. Впрочем…

— Отложи казнь. Она носит моего ребенка.

Конечно, обман раскроют — но не сразу, зато появится время, чтобы обдумать все как следует и что-то предпринять. Немного — но все же.

— А, так это твой, — ответил Авгульф. — Я не был уверен.

Рамон опешил, но быстро взял себя в руки. Не показывать виду. Сейчас самое главное — доиграть до конца, как бы он ни был удивлен. В тягости?

— Мой.

Попал пальцем в небо или… или девочка тоже знает законы и решила попробовать оттянуть неизбежное? Как бы то ни было, очень кстати, и неважно, правду ли она сказала. И даже чей это ребенок — если он существует, — сейчас неважно. Разбираться можно потом и уличать в неверности — тоже потом. Хотя какая, к бесам, неверность — он же сам ее прогнал. Ведьму. Проклятую ведьму, без которой он так и не научился жить.

— Отменить приговор я не могу. Отложить казнь — другое дело. Тем более что я так и не расплатился с ней за сына. Согласно закону, могу выпустить ее из тюрьмы под непрестанный присмотр. К родителям — слишком опасно. Но, скажем, под присмотр верного своего рыцаря, тем более что все знают, как он ненавидит ведьмино отродье. Кто мог бы предположить, что рыцарь будет выбирать между любовью и верностью? И кто знает, что он выберет?

— Рыцарь будет выбирать между верностью и честью. Бесчестно обречь на смерть невиновного.

— Пусть так.

Герцог сел за стол, пододвинул к себе лист пергамента.

— Дай мне тоже. — Встретив недоуменный взгляд сюзерена, Рамон пояснил: — Пергамент и чернила. Раз уж все равно здесь — чтоб два раза не ходить.

Здешний лен включен в список ожидания и обещан — это хорошо. Осталось разобраться с домом. Развязать руки.

— Держи приказ. Ее выпустят ожидать родов под твоей охраной — и под твою ответственность.

— А это тебе.

Герцог пробежал глазами лист.

— Значит, от своих земель отказываешься в пользу брата?

— Да.

Теперь, как бы ни обернулось дело, расплачиваться будет только он. Землю у наследников не отберут — они-то ни при чем. А сам все равно не жилец, и, значит, можно ни на кого не оглядываться.

— Что ж… я подпишу. Похоже, рыцарь выбрал.

Рамон не ответил.

— Как бы то ни было — воздастся ему по делам его.

— Пускай.

— Свободен.

Глава 24

Болеть Эдгар не любил. Говорят, некоторым нравится валяться в постели, пока вокруг суетятся домашние. Но когда каждый день приходится топить печь, носить воду и готовить еду, невзирая на недомогание, как-то быстро становится ясно, что лучше быть здоровым. И ладно бы удавалось обойтись насморком и головной болью, нет же. Болел ученый редко, но уж если такая напасть приключалась, то укладывала в постель не меньше чем на неделю, а то и на две. В прошлый раз вон вообще чудом жив остался. В этот то ли повезло, то ли просто ходили за ним хорошо, но жар спал на третий день, а через неделю ученый почувствовал себя достаточно здоровым для того, чтобы выбраться в дворцовый сад. За время, проведенное в четырех стенах, он успел изрядно соскучиться по небу и солнцу. А вот людей видеть не хотелось, поэтому Эдгар специально выбрал ранний час, когда во дворце бодрствуют только слуги. Впрочем, принцесса тоже была ранней пташкой, но надеяться на встречу казалось глупым. Эдгар и не надеялся. Вот когда снова потребует учителя к себе… За то время, пока он болел, принцесса никого не присылала справиться о его здоровье. Да и в самом деле, возомнил о себе. Невелика птица — но мысль о том почему-то оказалась очень обидной. Эдгар прогнал ее прочь.

Он швырнул наземь подобранную по дороге ветку, резко развернулся и застыл, нос к носу столкнувшись с королем.

— Поднялся, значит, — сказал тот, оборвав приветствие. — Здоров?

— Да, государь. — Правду говоря, совершенно здоровым ученый себя не чувствовал, но это пройдет.

— А раз здоров и голова варит, ответь — кому было нужно это глупое геройство?

— Прошу прощения?

— Что мешало тебе пробежаться у стремени, чтобы не застыть? Или, еще лучше, заставить бежать мою дочь, чтобы впредь знала, куда лезть не стоит?

Эдгар опустил голову. Не то чтобы он ожидал благодарности, но попреки казались вовсе незаслуженными. Разве он не сделал все от него зависящее для того, чтобы довезти принцессу в добром здравии?

— Не подумал? — продолжал король.

— Государь, я делал то, что тогда казалось правильным. Если ты считаешь, будто я в чем-то виноват…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});