Некромагия - Илья Новак

— Быстрее! — крикнул мастер стоящим на палубе рабочим. Полетели веревочные лестницы, и карлы, вооруженные паклей, ведрами с гуттаперчей и кистями на длинных рукоятях, полезли вниз.

Бьёрик скатился на пол. Возле баррикады двое последних карл молотили вокруг себя топорами, часть чернокожих бежала между печами и наковальнями. Мастер бросился ко второму ковчегу. Когда он забрался на платформу, та качнулась. Сквозь крики и шипение газа донесся стук — Доктус Савар выбил клин.

Мастер дернул шнуры, увидел падающие с палубы лестницы, слетающих по ним рабочих. Платформа покатилась, он бросился к ее передней части, ныряя под наклонно тянувшимися от палубы канатами, вопя:

— Лейфа, ворота! Ворота!

Из-за домов донесся голос — кто-то приказывал всем спешно спускаться к большой мастерской.

Идущий мимо отряд побежал. Вач вскочил, когда на него и Гарбуша из темноты вылетел человек с кривой саблей. Он занес оружие, но толстяк уже взмахнул топором, и чернокожий с криком упал.

— Что там? — прозвучало сзади.

Гномороб помчался к каменной насыпи, на ходу доставая огниво. Позади звучали крики и звуки ударов. Разглядев конец запальной веревки, гномороб чиркнул. Загорелся синий огонь — и разбежался в разные стороны по множеству веревок, что тянулись от этой насыпи к другим.

Гарбуш бросился обратно.

Когда он достиг толстяка, все уже было кончено. Вач стоял, перекинув топор через плечо, несколько тел валялось вокруг.

— Другие убежали, — недовольно проворчал стражник.

— Их позвали вниз. Наверное, там сломали оборону наших. Оно сейчас взорвется. Идем же, идем!

Они успели обежать дом и упасть на землю, когда набитый в штольни по краям площади горючий песок взорвался.

Вся пещера содрогнулась, со сводов посыпались струйки пыли, задрожали огни факелов.

Двое гноморобов, помогавших мастеру Лейфе гасить печи, побежали навстречу чернокожим. Платформы, медленно и тяжело набирая ход, катились по настилу. Удерживаемые канатами корпуса ковчегов покачивались над емкостями, свечение магической подъемной силы окутывало их. Казалось невероятным, что такая масса может вообще сдвинуться с места, не то что взлететь, но не зря Лейфа и Доктус проводили за расчетами долгие ночи: Бьёрик видел, что нижние части емкостей теперь не упираются в платформы, что они висят на высоте человеческого роста, удерживаемые натянувшимися канатами.

Мастер так разбежался, спускаясь по склону, что грудью налетел на ворота. Размер каждой створки достигал парадной стены трехэтажного дома. Бьёрик вцепился в засов, сделанный из цельного бревна — оно лежало в двух крюках, торчащих из створок. Рядом с его рукой в засов уперлись руки мастера Лейфы.

— Не надо сдвигать, — сказал Бьёрик. — Приподнимем и сбросим.

Они нажали, засов заскрипел — и лег обратно.

— Слишком тяжелый, — пропыхтел Лейфа.

— Давай еще раз!

Они вновь нажали. У Бьёрика свело поясницу, но он продолжал давить. Засов, немного сдвинувшись, опять лег на место.

— Еще раз!

На них накатывала волна скрипа и треска. Платформы съезжали по настилу, доски прогибались, стонали и ломались.

Ковчеги преодолели пока треть склона. Откуда-то сбоку на настил выскочил Доктус Савар. Зацепившись ногой, он упал, мгновение Бьёрику казалось, что сейчас переднее колесо раздавит чара, но он тут же вскочил и бросился дальше.

Подбежав к воротам, Доктус присел спиной к ним, подставил плечи под бревно. Все трое нажали. Засов приподнялся до середины крюков. У Бьёрика хрустнуло в позвоночнике, Доктус зашипел сквозь зубы. Бревно целиком поднялось над крюками, всех троих качнуло прочь от ворот.

— В сторону! — выдохнул чар.

Полусогнувшись, почти падая, они побрели к стене, развернули бревно и бросили на пол. Когда Бьёрик попытался выпрямиться, поясницу скрутило. Держась рукой за спину, он вернулся к воротам. Лейфа и Савар уже были здесь. Ковчеги преодолели половину настила. Теперь они катились быстрее и продолжали набирать ход — оставались лишь считаные мгновения до того мига, когда они достигнут ворот. Видно было, что за ковчегами бегут чернокожие, что с палуб в них летят топоры и ножи.

— Толкайте, — сказал Бьёрик.

Упершись ступнями в пол, он и Лейфа нажали на створку, потом к ним присоединился аркмастер. Створка не сдвинулась с места, вообще не шелохнулась — что-то заклинило ворота снаружи.

Когда отголоски взрыва смолкли, Гарбуш стряхнул с головы землю и встал.

— Пошли посмотрим, — сказал он Вачу и не услышал собственного голоса.

Толстяк поднялся, тряся головой, раскрыл рот и что-то произнес.

— Громче! — повысил голос Гарбуш. — Говори громче!

Вач недоуменно приложил ладони к ушам, хлопнул перед своим носом, пожал плечами и затопал вокруг дома. Только сейчас гномороб понял, что топор крепится на спине толстяка двумя кожаными лентами, пришитыми к широкой перевязи.

Огня не было, дым, поднявшись в черное небо, исчез — ничто теперь не свидетельствовало о взрыве... кроме круглого пролома, зиявшего на месте площади.

— Вот так... — пробормотал Гарбуш. Они присели на краю, заглядывая в пролом, но там было слишком темно, чтобы что-то разглядеть. Впрочем, Гарбуш и так знал — внизу просто обширная пустая пещера с гладким полом. Его еще несколько дней назад очистили от камней и стесали неровности. Из тьмы доносился приглушенный скрип, крики.

Он выпрямился, прикидывая расстояние до противоположного края. Оба ковчега смогут взлететь здесь. А Гарбуш не успевал спуститься. К тому же чернокожие, судя по звукам, ворвались в мастерскую. И сейчас платформы уж катятся по настилу. Ковчеги взлетят, Ипи на одном из них, а он...

Гномороб взглянул на Вача — тот, сидя на корточках, поднимал камешки, пропускал их между пальцами, позволяя упасть, и вновь поднимал. Что-то было не так, но гномороб не мог сообразить, в чем дело. Вроде бы все идет, как и рассчитывали — за исключением, конечно, того, что ковчеги должны взлетать по одному, и при этом никто не должен нападать на квартал. Но ворота в мастерской такие широкие, что обе летающие машины смогут пройти через них одновременно, ну а пролом вышел просто огромный...

Шум внизу становился громче.

— Где бы факел раздобыть? — спросил Гарбуш.

Вач бросил камешек, ушел в темноту и вскоре появился, неся погасший факел. Гарбуш взял его, долго трещал огнивом, разжигая. Беспокойство не оставляло, наоборот, становилось сильнее — как и шум снизу.

Факел разгорелся, и гномороб швырнул его в пролом. Они с Вачем проводили взглядом гудящий огонь. Тот почти погас, пока факел летел, затем с треском вспыхнул. Поднялся сноп искр, озарил кучи земли, упавшие после взрыва. Под воротами лежала груда камней.

* * *

Семерым тюремщикам — четверо из них были ранены, трое нет — Некрос в подробностях рассказал, что с ними будет, если в самое ближайшее время отряд не сможет выехать из Острога. Ему помог Тасси: пес-демон, вынырнув из дыма, весь в подпалинах, с чьей-то откушенной рукой в зубах, огласил ночь таким кровожадным рычанием, что тюремщики прыснули в разные стороны. Несмотря на пожар, и фургон, и лошади отыскались в короткий срок.

Чермор на руках вынес Риджи из башни Расширенного Зрачка. Он не отпустил ее — хотя она молила чара об этом. Дочь аркмастера теплого цеха вновь попыталась сделать то же самое, что сделала в Наледи, но у нее ничего не вышло. Возможно, подумал Некрос, в тот раз она черпала силы от отца, а теперь он перестал помогать ей? После того, что произошло в кабинете Альфара, они успели уже дважды подраться, и теперь на скуле Риджи темнел кровоподтек, а глаз Чермора заплыл. Он решил, что дальнейшее общение с Риджи Ана будет... интересным.

— Мы готовы, господин, — произнес конопатый тюремщик, которого Некрос выволок из-под кровати.

Дук Жиото пропал, и теперь чару нужен был кто-то, кому он мог отдавать приказы, старший в отряде. Конечно, этот малый трусоват, Некрос сомневался, что он повел бы себя в том селении, где они настигли шамана, так же, как вел Дук. Но особого выбора сейчас не было, и Чермор спросил:

— Твое имя?

— Харт, ваша милость, — ответил тюремщик, сгибаясь и подставляя спину под ступни чара, когда тот, сжимая Риджи в объятиях, забирался в фургон. — Эди Харт, господин.

— Хорошо, Эди Харт. — Некрос усадил Риджи между сундуков. Она дернулась, чар успел отодвинуть голову, чтобы скрюченные пальцы не поцарапали щеку.

— Я свяжу тебя! — прикрикнул на нее Некрос. — Ты поняла? Сиди здесь, попробуешь вылезти — свяжу!

Он спрыгнул на землю. Тюремщики стояли вокруг, держа лошадей под уздцы.

— Эди Харт, ты поведешь фургон, — приказал Чермор. — Одного коня привяжите сзади, позже я пересяду на него. Вы все, слушайте: Харт теперь главный. Это понятно?

Обойдя фургон, он остановился, сложив руки на груди и рассматривая дымящиеся развалины. Многие постройки еще горели — Острог-На-Костях превращался в руины. Чар коснулся своего лба. Зелено-коричневые змеи, поселившиеся в его теле после того, как он воссоздал Лик Смерти, исчезли. Кроме одной. Она жила теперь в его голове, медленно ползала там, так что иногда Некрос слышал тихое-тихое шипение и легкий стук, когда змея билась головой в его череп. И вот сейчас ему показалось, что змея разделилась — их стало две.