Буря и ярость (ЛП) - Арментроут Дженнифер

— Она права. Они правы, — сказала я, скрестив руки на груди. — Будет глупо делать без посторонней помощи.

Зейн выдохнул и кивнул.

— Как только я получу ответ от Гидеона, я напишу вам адрес, и завтра мы туда поедем. В восемь, устраивает?

— Звучит неплохо, — Рот взял Лейлу за руку. — Тогда увидимся, ребята, — он начал поворачиваться и вдруг остановился, взглянув на меня. — Жаль, что ты не получила все ответы, которые искала.

Резко втянув воздух, я поняла, что он говорит не только о Баэле или Мише. Он говорил о Зейне. Я кивнула и, развернувшись, направилась к пассажирскому месту «Импалы».

Зейн последовал за мной и придержал для меня дверь.

Как вежливо.

Всегда такой джентльмен.

— Гидеон сможет достать нам нужную информацию, — сказал он, словно о чём-то задумавшись.

— Я знаю.

Прислонившись к пассажирской двери, Зейн провёл рукой по волосам.

— Теперь мы знаем в каком направлении нам двигаться, но поскольку Баэль связан с сенатором, это также может означать плохие новости в долгосрочной перспективе.

— Так и есть, — я вздохнула, слишком расстроенная, я была эмоционально и морально истощена, когда посмотрела на Зейна. — Но мы уже ближе к тому, чтобы найти Мишу. По крайней мере, это так.

Зейн молча повернул голову, глядя в ту сторону, куда исчезли Лейла и Рот.

— Мне кажется… мы что-то упускаем. Что это прямо у нас перед глазами, а мы этого не видим.

— Да, ну, Рот думает, что это потому, что Баэль просто хочет моей смерти. Как будто он узнал, что я существую и, такой типа, давайте примем все эти сложные меры, чтобы убить её.

Зейн поднял брови.

— Но это не имеет смысла, иначе зачем оставлять Мишу в живых? С этой связью я сильнее. Он сильнее. И если они достаточно много знают о Мише и о том, кто он, то почему они его не убили?

— Я не знаю, — Зейн отступил назад. — Но здесь мы не найдём ответов.

Нет, не найдём.

Я пристегнулась, а Зейн закрыл дверь и, обойдя машину спереди, сел за руль. И когда мы выезжали из парковки, я хоть и понимала, что должна была сосредоточиться на том, что сказала ведьма, но все мои мысли были только об одном… только о том, что поведал мне Рот.

Моё сердце снова заколотилось, когда я взглянула на Зейна, его лицо было в тени. Я посмотрела в окно, пытаясь придумать, как поднять эту тему, потому что нам надо было поговорить об этом. Может быть, если бы прошлой ночи не было, нам бы и не пришлось говорить, потому что это было бы не моё дело, но теперь это было моё дело.

— Ты в порядке? — спросила я, вытирая о лени на удивление вспотевшие ладони.

— Да, — он оглянулся на меня. — Почему спрашиваешь?

Почему? Я медленно моргнула.

— Ты такой тихий.

— Я?

— Ты, — подтвердила я, задумавшись, действительно ли в его тоне послышалась отстранённость или мне показалось. — Как… Как дела с Лейлой?

— Хорошо.

Я подняла бровь.

— Хорошо?

— Да, всё хорошо.

— Звучит, как будто это не так.

Он бросил на меня ещё один быстрый взгляд, но ничего не ответил.

Разочарование росло, но вместе с ним и внезапное тошнотворное дурное предчувствие, которое отдавало горечью и страхом в глубине моего горла. Я вскинула руки. Я не собиралась говорить об этом, но у меня вырвалось.

— Рот рассказал мне.

Зейн не сразу ответил, поэтому я повернулась на сиденье к нему. Он был сосредоточен на дороге, его челюсть была сжата в жёсткую линию.

— Рассказал тебе что, Тринити?

— О… о тебе и Лейле.

Ни ответа. Ничего. Я не заметила даже мимолётного взгляда или проблеска эмоций.

— Он сказал мне, что ты любишь её.

А вот это вызвало реакцию, правда не ту, которую я ожидала, но хоть какую-то. Его губы изогнулись в кривой усмешке, и он медленно покачал головой.

— Это он тебе сказал?

— Да, — прошептала я и ждала, что он скажет что-нибудь, что угодно, но ответа не последовало. — Так и есть? — спросила я. — Ты в неё влюблён?

Он выдохнул, продолжая держать руку на руле. Прошло мгновение, которое было таким долгим, что у меня уже был ответ.

Тот же ответ, который я получила ещё до того, как задала этот вопрос.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Напрягшись, я сосредоточилась на тёмном пятне за окном. Я открыла рот и тут же закрыла его, потому что мне так много хотелось сказать, что я даже не знала, с чего начать.

— Я всегда буду… заботиться о ней, — произнёс Зейн тихим голосом. — Всегда.

Я вздрогнула, и у меня перехватило дыхание.

— Ты не обязан отвечать на мой вопрос. Я уже знаю ответ. Даже не знаю, зачем спросила.

— Что он тебе сказал? — спросил Зейн.

— Достаточно… Я не знаю. Я думаю, мне надо привести мысли в порядок, — пробормотала я. — Что было прошлой ночью?

О, Боже.

Как только этот вопрос слетел с моих губ, я хотела поймать его и засунуть обратно в горло, но было слишком поздно.

— Что он тебе сказал, Тринити? — повторил он.

— Он сказал мне что… что ты любишь Лейлу, и что ты был влюблён в неё в течение многих лет. Он сказал мне, что вы были вместе, и она забрала часть твоей души, — как только я начала, мне уже было не остановиться. — Он даже рассказал мне о какой-то девушке по имени Стейси, и что… — я оборвала себя, прежде чем продолжила. — Он рассказал мне достаточно.

— Господи, — пробормотал Зейн. — Ведь зачем спрашивать меня, что я чувствую или думаю, когда он, похоже, разложил всё по полочкам?

— О, да, как будто ты был полностью откровенен со мной, каждый раз, когда я спрашивала тебя о Лейле, — огрызнулась я, гнев сменился болью. Я ухватилась за неё. Гнев был лучше, с ним было легче справиться. — Вчера вечером, когда ты перечислял все причины, по которым мы не должны делать то, что сделали, ты не упомянул, что самой важной из них было то, что ты всё ещё любишь того, кого не можешь иметь.

— Я и не думал, что мы с тобой так далеко зайдём, — парировал он, и я повернула голову в его сторону.

Мои губы приоткрылись на резком вдохе, который застрял в горле, когда жгучее жало боли вернулось, но на этот раз острее, чем раньше. В горле снова встал комок, и внезапно мне стало так неуютно на этом сидении, в своей коже, что захотелось оказаться подальше отсюда. Где угодно. На улице. У реки. В логове голодных демонов. Где угодно. Мои плечи напряглись, и я медленно отела взгляд от него.

— Чёрт, — прошипел он. — Трин, я не хотел, чтобы это так прозвучало. Я не…

— Мы можем просто не разговаривать сейчас? — я перебила его.

— Нет. Нам нужно поговорить. Я… Я сейчас нахожусь в странном состоянии. Я не ожидал, что она будет здесь сегодня вечером… и всё это дерьмо, которые приходит с ней. Я не ожидал, что Рот будет сплетничать, как чёртова старуха. Я не ожидал, что вчера вечером…

— Да, но и я тоже, Зейн. Я не ожидала, что мне понравится кто-то, кто любит другую, — я впилась пальцами в колено. — И я действительно не хочу больше об этом говорить.

— Ты не понимаешь.

— Ты прав, — сказала я, смаргивая глупые слёзы, слёзы которые я не хотела проливать. Я не была такой слабой. Я была чертовски натренированным бойцом. Я бы не стану плакать. — Я никогда ни в кого не влюблялась. Так что да, я не понимаю.

— Трин…

— Я не хочу об этом говорить. Какую часть из этого ты не понял? Я просто не хочу, ясно? Я устала и хочу домой, то есть к тебе домой.

Миг тишины.

— Мне показалось, что ты была в восторге от того, что мы заскочим куда-нибудь перекусить.

Больше нет.

— Я не голодна. Я просто хочу домой.

— Хорошо. Поехали домой.

И мы сделали это в абсолютной долбаной тишине — тишине, которая последовала за нами в лифт и закончилась, когда я вошла в его квартиру и направилась к двери его спальни.

— В холодильнике есть еда, если ты передумаешь, — сказал он.

Я медленно повернулась к нему.

— Ты куда-то собрался?

— Да. На улицу.

Я шагнула к нему, понимая, что не хочу, чтобы он уходил… но и не хотела, чтобы он остался. Я хотела, чтобы он завёл этот разговор, но и не хотела говорить об этом, и я была совершенно сбита с толку этими противоречивыми эмоциями.