Образование Венецианской колониальной империи - Николай Соколов

Закрепив свои позиции в Истрии, Венеция обратила теперь свои взоры на Далмацию. В пятидесятых годах, как уже было отмечено, Сплит, Шибеник и Трогир находились в руках венгров. Задар, по-видимому, сначала оставался верным Венеции, — в 1152 г. мы видим в качестве комита в этом городе одного из сыновей дожа Доменико Моросини, — но ненадолго.[1308] При новом доже Витале Микьеле (1156–1172) венгерский король Гейза II с тридцатитысячной армией овладел также и этим городом.[1309] При этом, как это всегда бывало, при приближении армии венгерского короля, жители Задара не замедлили перейти на его сторону, — король овладел городом «вследствие измены задратинцев», — вынуждены признать венецианские анналисты.[1310]

В XIX в., некоторые итальянские историки объясняли эту «измену» личными качествами жителей Задара, разумеется весьма отрицательными (в их изображении), среди которых «легкомыслие» является еще самым невинным.[1311] Венецианские летописцы XIII и XIV вв. усматривали причину «неверности» задратинцев в том, что архиепископская кафедра Задара, до XII в. входившая в состав Сплитской митрополии, передана была в ведение патриарха Градо, т. е. в церковном отношении подчинена была Венеции. Как ни наивно это объяснение с первого взгляда, тем не менее в нем гораздо больше смысла, чем во мнении историков, подобных Капелетти. Действительно, еще папа Евгений III в 1145 г. изъял из сферы церковного подчинения Сплитскому митрополиту епископские кафедры в Задаре, на островах Рабе, Цресе и Крке; папа Адриан IV, подчинив епископов этих островов архиепископу Задара, поставил последнего в зависимость от венецианского патриарха Градо.[1312] Ясное дело, что эта перетасовка церковных округов была делом рук венецианских политиков, которые хотели закрепить обладание Задаром также и церковными узами, — подчинение этих епископских кафедр находившемуся в венгерских руках Сплиту было для Венеции совершенно неприемлемо. Именно так и понимали жители Задара эту церковно-административную реорганизацию и потому были ее решительными противниками: в ней они справедливо видели новые цепи, которыми Венеция хотела приковать их к себе и подчинить своей экономической политике, политике удушения местной хозяйственной инициативы.[1313]

Дож думал первоначально ограничиться демонстрацией у берегов Задара, но появление его флота в составе 30 кораблей не произвело на город должного впечатления. Надо было подготовиться к серьезной военной операции.[1314] В 1159 году Витале Микьеле с большим войском и флотом выступил к далматинским берегам. Хотя вся материковая Далмация находилась в венгерских руках, дож благополучно сделал высадку и осадил Задар. Город не получил своевременно необходимой помощи со стороны своего венгерского суверена и не был в состоянии отразить венецианцев. После упорной борьбы, стоившей венецианскому войску больших потерь, город все-таки оказался снова в венецианских руках.[1315] Затянувшаяся и стоившая больших потерь осада Задара сделала венецианцев неспособными на этот раз к дальнейшему развитию в Далмации своего успеха, и флот, по окончании операции под Задаром, вернулся в свою базу в лагуны. Возможно, что в данном случае имело значение и возраставшее напряжение взаимоотношений с Западной империей, при котором развязывание большой войны в Далмации не было бы благоразумным.

Венецианское правительство стало искать компромиссного решения вопроса о Далмации и устойчивого мира с венгерской короной. В 60–х годах между Венецией и Венгрией был заключен мир и была сделана попытка закрепить его брачным союзом: сын дожа Николо Микьеле был обвенчан с венгерской принцессой Марией. «Краткая летопись» относит это событие к 1167 г.[1316] Однако из этих планов ничего не вышло: Задар опять перешел на сторону Венгрии, и в 1171 г. мы видим дожа с большим флотом и войском вновь под стенами этого города, который к этому времени успел принять венгерский гарнизон. Осада привела к сдаче города и бегству из него венгров. Венеция на этот раз должна была ограничиться только этим успехом, так как в Далмации появился новый претендент на обладание далматинскими городами, император Мануил. Незадолго перед тем, счастливо справившись с вооруженными силами венгров, византийский император овладел всеми венгерскими приобретениями в Далмации, и в частности, такими, как Сплит и Трогир.[1317] Еще в 1167 г. Шибеник, по крайней мере, находился в венгерских руках, — об этом свидетельствует грамота короля Стефана III, выданная этому городу как раз в этом году[1318]; но к 1171 г. у венгров в Далмации не осталось уже никаких владений, и в Сплите находился греческий наместник.

Переход почти всего далматинского побережья из венгерских в византийские руки также мало соответствовал политическим и экономическим интересам республики, как и пребывание его в составе владений венгерской короны, но Венеция в 60–х годах не могла вести серьезной борьбы за это побережье, будучи связана событиями на материке Италии, и потому довольствовалась пока ролью простого наблюдателя. К 1171 г. в руках Венеции сохранялись только островные владения и Задар; но в этом году произошли события, которые побудили Венецию активизировать свою политику на далматинском побережье: Венеция могла теперь покинуть лагерь Ломбардской лиги, а византийский император, разгромив венецианские колонии в пределах византийских владений, тем самым объявил войну своему старому, но в высшей степени своекорыстному союзнику.

Естественно, что с этого времени далматинская политика Венеции тесно связана с ее византийской политикой.

В 1171 г., отправляясь на Восток с целью мести Мануилу за причиненные им венецианским купцам обиды и убытки, дож имел возможность получить некоторое подкрепление от Задара и подчинил себе Трогир и Дубровник, причем первый из этих городов, оказавший упорное сопротивление венецианскому флоту, был сурово наказан, а второй оказал лишь слабое сопротивление.[1319] Так изображают дело венецианские анналисты. Дубровницкие источники отрицают акт насильственного подчинения Венецией своего города и представляют его, как акт политики местного архиепископа, который был родственником дожа.[1320] Таким образом, в руках Венеции в 1171 г., помимо островов северной части Далматинского архипелага, были Задар и Трогир, и сделана была первая серьезная попытка наложить руку на Дубровник.

Катастрофа, которой закончился поход Витале Микьеле, и сильное ослабление Венеции в результате этой неудачи, необходимость бороться с Анконой и императором Мануилом лишили республику на некоторое время возможности вести политику сильной руки на далматинском побережье: был вновь потерян Трогир, вновь оказался независимым Дубровник. С другой стороны, неудачи последних лет правления императора Мануила и последовавшие вслед за его смертью годы внутренних и внешних потрясений сделали неспособной и Византию отстоять в Далмации сделанные Мануилом к началу семидесятых годов приобретения. В Далмации еще раз возникла обстановка, благоприятная для венгров, которой они и не преминули воспользоваться. Их задача по возвращению себе прежних позиций в Далмации, как всегда, облегчалась тем, что далматинские города предпочитали венгерское верховенство венецианскому.

Тотчас же после смерти Мануила венгры овладевают одним далматинским городом за другим. Еще в 1180 г., незадолго до своей смерти, византийский император писал своему далматинскому дуке, чтобы он возвратил сплитской церкви часть отнятых у нее земель, что тот и исполнил[1321], однако уже в 1181 г. Сплит находился в подчинении у венгерского короля, так как папа Александр III обращается в этом году к Бэле III с просьбой, чтобы он разрешил, по обычаю, свободные выборы архиепископа Сплитского.[1322] В восьмидесятых же годах в руках венгров мы видим Трогир, Биоград[1323] и даже Задар опять оказался у венгров, причем венецианские источники опять признают, что инициатива смены венецианской супрематии на венгерскую, как и ранее, принадлежала самим жителям Задара. Венгерский король Бэла III принял Задар под свое покровительство, поспешил поставить там свой гарнизон и обнести город стенами.[1324]

Борьбу надо было начинать снова, но Венеция умела быть настойчивой, когда дело шло об ее серьезных экономических или политических интересах. Напряженная обстановка на Западе после Венецианского конгресса 1177 г. в корне изменилась: отношения с Западной империей были наилучшими. Нечего было опасаться теперь и со стороны Византии: внутренние неурядицы и разбойное нападение из Палермо сделали ее бессильной.