Повязанный кровью - Павел Корнев

– Тогда тем более шевелиться надо! – пожал плечами Джонатан. – Если нас здесь прихватят – кисло будет.

Поиск казны мятежников много времени не занял – она оказалась именно там, где рассказал мельник. Только вот денег в ней оказалось не так уж и много – десяток серебряных корон, да еще куча меди. Похоже, Ламберт недавно ее опустошил, и мельник не успел восполнить убыль. Или просто соврал нам, и настоящая казна припрятана где-то в другом месте. Вот только времени на ее поиски уже нет.

Джонатан посмотрел на высыпанные на плащ убитого батрака монеты и разделил их на три примерно равные части:

– Треть капралу, и две трети нам. Возражения?

– Уходить пора. – Арчи не стал спорить с такой дележкой и ссыпал монеты себе в кошель. – Сейчас ливанет.

И действительно – под резкими порывами ветра по заводи побежали волны, и вода зазвенела под каплями дождя. Рваные облака наконец собрались в закрывшую небо пелену, и ночь сразу же стала непроглядно-черной.

– Обратно не поплывем. – Габриель окинул взглядом раскачивавшиеся верхушки деревьев и поправил войлочную шапку. – Потонем еще на этой рухляди…

– Посуху возвращаемся, – согласился с ним Джонатан. – Один черт в такую темень никто не увидит, даже если специально караулить будет.

– А эльфы? – не разделил его уверенности я.

– Очень им надо нас дожидаться! У них, чай, дела поважнее найдутся, чем за нашими ушами охотиться! – рассмеялся перезарядивший арбалет Артур. – Ничего, прорвемся.

– Нормально все будет, – поддержал своего приятеля Джонатан.

Наверное, нам просто повезло: когда мы уже подошли к околице, где-то неподалеку, разрезав небо надвое, сверкнула ослепительная молния, а следом хлынул жуткий ливень. В кромешной тьме ничего не было видно и на расстоянии вытянутой руки – лишь разряды ветвистых молний время от времени отвоевывали у тьмы мгновения ночи. Даже злющие цепные псы забились по конурам и боялись лишний раз лаем потревожить разбушевавшуюся стихию.

– Стойте! – когда мы уже почти добрались до дома старосты, неожиданно сжал мне плечо Арчи.

– Чего еще? – недовольно прошипел насквозь промокший Джонатан.

– Дождитесь молнии, – ничего толком не объяснил здоровяк. – Ворота…

В этот момент сверкнуло – почти сразу же по ушам ударил раскат грома, а мне удалось различить стальной отблеск засевшего в воротах наконечника стрелы.

– Три стрелы в воротах, две в заборе. – Как оказалось, Арчи сумел различить куда больше моего.

– Еще пара в наличнике засела, – сжал кулаки Джонатан. – Артур, проверь. Если все в порядке – возвращайся за нами.

– Да чего проверять? Мало ли кто стрелять мог?

– Вот именно. Сходи посмотри, – настоял на своем Джонатан.

– Ладно. – Артур затянул ремень шлема и, ничуть не скрываясь, пошел к воротам.

– Живо за мной! – Джонатан, не дожидаясь, пока его приятель доберется до ворот, перебежал через дорогу и схоронился в росших у забора кустах вишни.

Мы повалились на землю рядом и начали наблюдать за остановившимся у ворот Артуром. Тот постоял у забора, потом развернулся и метнулся обратно:

– Где вы? Пошли быстрее!

Арчи и Джонатан переглянулись, озадаченный пехотинец пожал плечами, но все же выбрался на раскисшую от дождя дорогу и побежал вслед за вернувшимся к дому старосты Артуром.

Ворота приоткрылись всего на пару ладоней, и нам пришлось протискиваться в узкую щель. Сразу же бросились в глаза засевшие в стенах дома и сарая стрелы – похоже, за время нашего отсутствия здесь было жарко.

– Чего так долго? – рявкнул на Джонатана встретивший нас у ворот капрал.

– Пока туда, пока обратно, там тоже время… – развел руками заскочивший под навес пехотинец. – У вас здесь что?

– Обстреляли, – запахнул армейский плащ Линцтрог и поежился. – Гарольда и Леона наповал, Сержу руку пришлось по локоть отнять. Если бы не ливень, совсем туго пришлось бы…

– Хреново… – присел у стены дома Артур, с одежды которого уже успела натечь целая лужа воды.

– Вы как сходили, удачно? – оглядел капрал наши хмурые физиономии.

– Да как сказать, – замялся Джонатан и передал капралу туго набитый монетами мешочек. – Если мельник не брехал, сегодня сюда отряд мятежников подойдет рыл в полсотни. С ними стрелки-полукровки будут. Надо драпать.

– Ты это лейтенанту скажи, – спрятав мешочек, сплюнул капрал. – Мальчишка никак в войну наиграться не может.

– Уходить надо, – вслед за Джонатаном повторил Артур. – Перестреляют нас здесь. Или подпалят, как парней давеча.

– Типун тебе на язык! Сплюнь! – рассвирепел капрал.

– Ну если не уходить, то хотя бы церковь занять, – предложил Арчи. – Она каменная, а с колокольни полдеревни, как на ладони.

– Ладно, пойду с лейтенантом переговорю, – вздохнул Линцтрог и, ссутулившись, вышел из-под навеса под дождь. – Вы здесь дожидайтесь. Вернусь, посмотрю, кого в карауле сменить надо.

Арчи воспользовался передышкой и выдал причитающиеся нам с Габриелем деньги. Я побренчал монетами и сбегал за оставленными под присмотром Олафа вещами: лейтенант Эмерсон все же не полный идиот и команду к смене позиции может отдать в любую минуту. Вот только капрал что-то долго не возвращается.

На улице был самый настоящий потоп. Дождь лил как из ведра, по водостокам с крыши стекали потоки воды, а во дворе постепенно увеличивалась лужа, на которой под ударами ливня вспухали и тут же лопались крупные пузыри.

Раз пузыри – значит, непогода надолго. И это просто здорово – пока дождь не утихнет, лучников можно не опасаться. А в рукопашную мятежники вряд ли полезут. Слишком дорого им за такое безрассудство заплатить придется.

Широко зевнувший Арчи присел у стены и задремал. Габриель, Джонатан и Артур коротали время за игрой в кости. Капли дождя под навес почти не залетали, но с улицы сюда так и тянуло сырой прохладой, от которой начинали неметь пальцы.

Да что ж так холодно-то?

– Петер, иди сюда! – окликнул я возвращавшегося с поста в сарай волонтера.

– Чего? – заскочил тот под навес.

– Стреляли сильно?

– А то! Мы в ответ тоже пальнули, только не попали ни в кого.

– А чего так? – фыркнул Шутник.

– Дак не видно ж ни зги! – честно сознался парень.

– А! Ладно, иди, – отпустил его я.

Капрал вернулся минут через двадцать. Красный как рак, с вытаращенными от бешенства глазами. На него плюнь – зашипит. И куда только его добродушие подевалось? Чистый берсеркер.

Пехотинцам, по всему, видеть его в таком состоянии уже доводилось, а потому они мигом попрятали кости и даже не дышали, пока Линцтрог вполголоса, скорее себе, нежели нам, монотонно излагал, что он думает о самом лейтенанте, его родне и крайне запутанном происхождении от больной на голову ослицы и трех весьма неразборчивых в выборе партнеров троллей.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});