Драконовы сны - Дмитрий Скирюк

— Напрасно ты затеял поселиться в Лиссе, — рассуждал вслух Золтан. — «Городской воздух делает свободным» — это только поговорка. Ты не еврей, чтобы тебе позволили жить в еврейской общине, не купец и не имеешь земельного надела… На что ты вообще надеялся?

— Я купил там дом, — напомнил ему Жуга. — А по закону жителем города считается тот, кто владеет там хотя бы восьмой частью городского дома.

Золтан покачал головой:

— Это всего лишь закон, он ничего не меняет. Нормального бюргера из тебя бы всё равно не вышло: в гильдию мастеров тебя не приняли, пошлину ты тоже не платил… Напрасно улыбаешься, Жуга, цех — большая сила. Они повязаны с патрициатом10 и монастырями, устанавливают цены, арендуют склады, дома. Нецеховой ремесленник не сможет выжить в городе, а чтобы постороннему вступить в цех, одних денег недостаточно — нужна ещё хорошая родословная. Даже если бы тебе это удалось, ты всё равно считался бы подёнщиком без права заводить собственный очаг, «вечным» подмастерьем… В общем, дурацкая была затея.

— Знаю, — отмахнулся травник. — Мне Рудольф об этом тоже говорил. Хм… — он с интересом огляделся. — Здесь я ещё не бывал. Куда мы идём?

— К одной гадалке. У неё здесь дом.

— К гадалке? — переспросил Вильям, который, прослышав о походе в город, таки увязался за ними следом. — Зачем нам к гадалке?

— Это только так зовётся, — рассеянно ответил Золтан. — На самом деле она занимается всем помаленьку — волшебством, гаданьем, собирает редкости, морские раковины, книги… Её зовут Герта, её здесь многие знают. У меня с ней давнее знакомство.

— Она нам сможет чем-нибудь помочь?

— Надеюсь, что сможет. Она очень много знает.

С этими словами Золтан остановился возле кирпичной ограды, проход в которой закрывала маленькая дверца, и разговор прервался сам собой. Золтан ухватил массивное железное кольцо, с усилием потянул его и дверца со скрипом отворилась. Травник с удивленьем поднял бровь:

— Она не запирает дверь?

— Нас ждут.

Дома на северной окраине Цурбаагена стояли не так плотно, как в центре или около порта. Улицы здесь были шире, иногда попадались деревья. Кабаки и постоялые дворы остались далеко внизу. Здешние жители предпочитали уединение — каждый дом был окружён забором или каменной стеной, кое-где были даже небольшие сады. У Герты тоже был не особняк, но маленький, вполне приличный двухэтажный дом с разбитым подле цветником с дорожками и небольшой беседкой из камней, похожей издали на грот. Взгляд травника с любопытством скользнул по беспорядочной мозаике цветных квадратных плиток под ногами и задержался на крашеной под бронзу скамейке. Рядом возвышалась мраморная тумба солнечных часов с торчащим кверху треугольником гномона. Увядший и присыпанный снежком, цветник выглядел однообразно и уныло, но летом, наверное, был довольно уютен. Телли больше всего заинтересовали часы, Вильям тоже был не прочь их рассмотреть поближе, но Золтан уже стучался в дверь, да и небо было слишком серое, чтоб время узнавать.

Послышались шаги, звякнула щеколда. Жуга в душе ожидал чего-то необычного — что дверь откроется сама или чего-то в этом роде, но открыла им хозяйка дома. Это была высокая — почти с Золтана ростом, темноволосая женщина лет тридцати, совершенно не походившая на привычных рыночных гадалок из цыган. Одета она была небрежно, можно даже сказать, неряшливо — какая-то накидка с широкими рукавами и тёплый платок поверх ночной рубашки. На шее в три петли свивалась нить речного жемчуга. Травник принял бы её за служанку, не заговори с ней Золтан.

— Здравствуй, Герта. Впустишь нас?

Мигая от дневного света, гадалка поёжилась от холода и поплотнее закуталась в шаль.

— А, это ты… — хрипло сказала она. Оглядела остальных. — Что ж вас так много-то?

— Я же сказал, что приду не один. Так нам войти, или как?

— Ну заходите, раз пришли… Ноги только вытирайте. И на лестнице не упадите — у меня темно.

Сказавши так, она повернулась и скрылась в доме. Остальные направились следом за ней.

— Неважное начало, — шепнул травнику на ухо Вильям. Жуга пожал плечами и ничего не ответил — он давно уже привык не судить о людях с ходу.

Ступеньки скрипели. Дом был тёмен и тих, в застоявшемся воздухе витал сладковатый запах жжёных благовоний. Вдоль лестницы, на стенах, отражая свет, блестела дюжина тарелок красной меди; на них была чеканка, но рисунки пропадали в мешанине символов и букв. Травнику уже доводилось видеть такое. То был звериный круг — небесный календарь, любимая игрушка колдунов и звездочётов. Он обернулся указать на них Вильяму, но вовремя сообразил, что тот их не увидит — уж слишком здесь было темно.

Тил вошёл последним и теперь неловко топтался на пороге, стряхивая с башмаков налипший снег. Потянулся закрыть дверь. Жуга услышал, как за его спиной зашуршала юбками и тихо вскрикнула Герта, как замедлил шаг, а затем остановился Золтан, а после замерли все остальные. Травник обернулся.

Гадалка стояла, ухватившись за перила, глядя вниз, куда-то за спину травника. На её бледном лице с широко раскрытыми глазами медленно проступала улыбка — появлялась и вновь пропадала, как недоверчивый зверёк. Рука бездумно теребила ожерелье, как будто ей вдруг стало трудно дышать.

— Светлый… — тихо выдохнула Герта.

Нить лопнула и белый дождь жемчужных зёрен, сухо щёлкая, запрыгал по ступенькам.

* * *

— Элен сила люммен омэнтиэльво, мэллон[11]…

Слова срывались с губ гадалки торопливо, но при этом всё равно звучали плавно, даже когда она время от времени сбивалась. Это был язык певучий, лёгкий, с придыханием на гласных, смутно бередящий память своей похожестью на все другие языки. Золтан с интересом наблюдал за происходящим, не пытаясь вмешаться. Наконец Герта умолкла и Тил, всё это время неловко переминавшийся у основания лестницы, угрюмо покосился на Жугу:

— Я что — должен ей что-то ответить? — спросил он.

Тот пожал плечами. Гадалка растерянно переводила взгляд с Золтана на Телли и обратно.

— Не понимаю… — она нахмурилась. — Не может быть, чтоб я ошиблась… У меня плохое произношение, Золтан? Или же, он всё-таки не ситха? Кто он? Просто альб?

— Да нет, не альб, — ответил тот. — И произношенье у тебя, наверное, хорошее. Он просто тебя не понимает.

Герта удивлённо заморгала:

— Совсем-совсем не понимает?

— То есть — абсолютно. Тил потерял память. Вот потому-то я и просил тебя помочь.

— Ах, так… Ну, тогда — пройдёмте.

В комнате наверху был круглый стол, накрытый малиновой бархатной скатертью, четыре стула и камин, в котором теплился огонь. С окна свисали легкомысленного бежевого цвета занавески, отделанные по краям голландским кружевом и кисточками, у стены примостился погребец с застеклёнными дверцами. Больше здесь не было ничего, даже традиционного хрустального шара. Всё это совершенно не походило на обычное жилище гадателей, и Жуга слегка растерялся. Гадалка меж тем подошла к буфету, без лишних предисловий нацедила в бокал вина и, осушив его одним глотком, кивнула на стулья:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});