Хищники - Максим Шаттам

— Убивать — значит преобразовывать свою испорченную оболочку, стремясь к обретению животной природы, это значит — преодолевать границы, установленные системой, которая пренебрегает тем, что по своей сути мы являемся охотниками! Именно этот инстинкт позволил человеку выживать на протяжении десятков тысяч лет, подняться на вершину пищевой цепи, несмотря на наличие других, более грозных хищников. А в течение нескольких несчастных веков мы умудрились подчиниться, заставили замолчать жгучую потребность самовыражения? Кровью можно выразить столько же, сколько словами. И даже больше — сущность нашей эволюции. Без нее мы ничто, лишь обглоданные кости. В крови есть намного больше, чем то, что вы видите, а именно «преступление». Убивать — это значит возвращаться к истокам, это значит полностью реализовать потенциал своих генов, это значит заставить лучше проявляться наши инстинкты, ведь мы не марионетки на ниточках! Именно поэтому убийство — это высшая радость! Когда совершаешь его в первый раз, чувствуешь, что ты вышел за границы дозволенного, это слишком внезапно, чувствуется страх, моральные оковы общества еще очень сильны. Но впоследствии все это преодолевается, и…

Театральным жестом он поднял руку вверх, размахивая ножом на манер знамени. Фревен разглядывал зал, от дурного предчувствия у него сводило внутренности. Его пистолет лежал поблизости. Все надо сделать очень быстро. Без малейших колебаний. Надо сосредоточиться. Двигаться точно и быстро. Набраться уверенности, которая покинула его, собраться с силами, чтобы действовать.

Рисби продолжал нести свой бред:

— Это апогей нашей жизни. Мы знаем, что для этого мы и живем на этой планете, подальше от воспитания, от лжи, которые отдаляют нас от нашей природы. Почему, вы думаете, придумали религию? Чтобы заставить нас бояться! Чтобы создать дистанцию между нами и этой животной природой! Все это только манипуляции, закабаление. В то время как убивать… сделайте это хотя бы один раз, и этот поступок точно вызовет отвращение. Но сделайте это еще раз, и это станет захватывающим. В третий раз вы почувствуете нечто совсем иное. Но будет уже слишком поздно, и вы уже не сможете отступить. Поверьте мне!

Фревен решил, что должен действовать сейчас. Если он правильно все оценил, Энн не угрожает смертельная опасность, если не отпускать гранату. Остается оружие в руках Рисби. Если я правильно все оценил, иначе…

Надо только найти возможность отвлечь его внимание на краткое мгновение. Всего на пару секунд, и он сможет броситься к своему пистолету.

И Энн отвлекла убийцу.

77

Постепенно Энн обретала спокойствие. Теперь она четко ощущала контуры гранаты в своей руке. И уверенно ее сжимала. Больше всего ее волновала мина. Страх усиливал напряжение мускулов, и Энн боялась, что ее ноги подкосятся, и она упадет.

Глаза наполнились слезами, она с трудом сдерживалась, чтобы не заплакать, горло сжалось до боли. После того как Рисби отошел, она успокоилась, как будто он сеял вокруг себя страх и уныние. Этот худенький человек помогал ей. Он играл с ней, притворяясь невинным. Она никогда не заподозрила бы его. А ее навязчивая идея поставить себя на место преступника, чтобы исследовать бездны его сознания, рассеялась как дым под воздействием ужаса. Она видела его взгляд, холодный, печальный, при всем том невинный, как думала тогда. А теперь в нем не было никакого горения, ничего, кроме вздутых вен на пустой душе. Это было не то Зло, которое она собиралась исследовать. Это было…

То, если ты хочешь увидеть его. Это то Зло. Это безжизненность. Никакого соучастия, никаких чувств по отношению к другому. Зло — это эгоцентризм в высшей степени, и ничего больше. Зло — это отсутствие жизни в его глазах.

Слова, которыми она пользовалась, отражали только ее тревоги, ее вопросы. Она знала их уже давно. Но ей никогда не удавалось сталкиваться с ними, признаваться в своих слабостях и прощать их. Она никогда не прощала себя.

Но однажды она сказала «нет» своему отцу. Проломила ему череп поленом. Девочкой она никогда не чувствовала себя ребенком. Душевные травмы, нанесенные ей, сделали все, чтобы она выжила. В поисках наслаждений, все время отдавая свое тело, чтобы потерять себя, отказаться от прощения.

А этот убийца только что дал ей это прощение. Жестокая мгновенная терапия, проводящая сквозь страх. А теперь она, может быть, приготовилась умереть.

Она посмотрела на тень Рисби, который в темноте только что пробил ножом еще одну бочку. Она вспомнила множество портретов убийцы, которые составлял Фревен вместе с ней. Но преступник был таким ловким, таким изворотливым, что большинство их выводов оказались абсолютно неверными. Однако вся последовательность преступлений продемонстрировала, каким он был на самом деле, особенно убийства на ферме.

В них он показал себя настоящим варваром. Он перенес на жертв всю злость на собственную семью!

Стратегия Фревена заставить его идти до конца привела к тому, что ему пришлось изменить разработанный план. Несмотря на все свое внимание, в тот день он полностью выразил свою натуру. И она обратилась к нему еще дрожащим голосом:

— А каким ребенком вы были, Стив? Ваш отец жестоко обращался с вами?

Наступило долгое молчание. Затем Рисби быстро подошел к ней.

— Мерзавка, что ты позволяешь себе болтать!

— Я читала дневник Маттерса, и он говорит, что вы были не только друзьями… Он говорил о нежности…

— Он врал! — вскричал Рисби.

— Он мучился оттого, что позволил своим низменным наклонностям раскрыться с помощью Врачевателя.

— Глупости! Вранье педераста!

Энн приготовилась к тому, что он ее ударит. Он страшно рассердился, но не поднял на нее руку. Она еще не довела его до предела.

— Однако повторяющееся насилие со стороны отца и битье ремнем, когда он затаскивал вас в свою комнату, — все это привело к нарушению вашей сексуальность, не так ли?

Лицо Рисби исказилось.

Энн уже не могла остановиться, ей хотелось унижать его, даже если он обрушится на нее с ударами. Его ненависть возрастала по мере того, как Энн полностью осознавала разницу между ним и собой. Долгое время она считала себя вместилищем Зла. Она была убеждена, что относится к тем, кто приносит несчастья, не в состоянии управлять собственными извращенными желаниями, увлекая мужчин в бездну порока. А теперь, глядя на Рисби, истинное воплощение Зла, она испытывала ужасное отвращение к тому, что он собой представляет. Они были совсем разными. Она не имела ничего общего с ним. Зло, которое она совершала, относилось к ней. И она отказывала себе в прощении.

— Из-за этого вы ненавидите женщин! Вы — манипулятор. В тот день, когда рассказали мне о вашей подружке, вы солгали, вы ненавидите женщин! Почему? Потому что ваша мать, а может быть, также ваши сестры никогда не реагировали, когда отец издевался над вами? Они не тратили на вас свои нервы?

Увидев, что лицо молодого человека задрожало от ярости, Энн поняла, что попала в цель.

— Да, это так! Они и пальцем не шевелили, когда отец бил и насиловал вас, хуже того, они укладывались спать! Вы были легкой жертвой, домашним мальчиком для битья. Женщин вы ненавидите, а ваши сексуальные желания обращены к мужчинам. Вы и Маттерс — это не только слова.

— Замолчи! — заорал он.

Но было слишком поздно. В ярости он занес нож и направил руку к нежному горлу Энн. Чтобы все вырвать из него.

Чтобы увидеть, как кровь брызнет ему в лицо. Пить кровь той, которая посмела унизить его.

Удар был мгновенным.

Молодая женщина покрылась кровью.

78

Энн моргала, еще не понимая, появилась ли боль вместе со смертельной раной. Он же вонзил свой нож ей в ухо до самой барабанной перепонки. А может быть, до мозга.

Потом она поняла. На ней не ее кровь, а Рисби.

А в обоих ушах шумело. Эхо выстрела достигло ее сознания вместе с бульканьем вина, разливающегося по всему залу.

Фревен все еще сидел на земле, напротив нее. Он подкатился к своему пистолету и выстрелил, дуло еще дымилось.

Она повернула голову и увидела, что Рисби недоверчиво смотрит на нее. Он уронил свой нож и поднял руку к лицу, покрытому его собственной кровью.

Он что-то шептал. И тихо повторял:

— Нет. Нет.

И вдруг Энн полетела вперед, Рисби толкнул ее на Фревена. Ее нога оторвалась от мины. Энн пробежала, нагнув голову вперед, метра два, а затем рухнула на землю. С руками, скованными за спиной, она упала на грудь, от удара перехватило дыхание. Фревен, подняв руки, попытался смягчить удар. Падая, Энн выбила из его руки пистолет.

И выронила гранату, которая упала между ее бедрами.

Она широко открыла рот, чтобы вдохнуть воздух, но это ей не удалось.

Граната!