Братья. История масонства в России - Наргиз Асадова

Н. АСАДОВА: Возглавил он Академию Художеств с 1802 года и до?

Л. МАЦИХ: Практически до своей ссылки 1822 году.

Н. АСАДОВА: Немало! Двадцать лет.

Л. МАЦИХ: Огромный вклад. И администрирование и формирование духовного климата в Петербурге и во всей России. В ссылку же он тоже был отправлен по смешному совершенно поводу. Он выступил против, единственный раз в жизни, против коллеги, которая предлагала царских любимцев сделать академиками живописи, а он сказал: «Почему?» А потому что они близки к государю. «Тогда, почему не сделать кучера Илью, чью спину государь созерцает уже в течение 25 лет?» и за этот смелый афоризм он был сослан.

Н. АСАДОВА: Я хотела сейчас перейти к нашей следующей плёночке. У нас в каждой передаче есть здание и герой. И сегодня мы попросили нашего питерского корреспондента выйти на улицу и спросить, что же знают сегодняшние жители Петербурга и гости северной столицы об Академии Художеств, об этом здании. И вот что у нас получилось.

КОРРЕСПОНДЕНТ: Встретить у Академии Художество кого-то, кто никак не связан с этим зданием, оказалось проблемой. Мимо шли или студенты, или преподаватели. Зато почти всем нашлось что сказать про альма матер. Художник Ольга в стенах Академии встретила свою судьбу, наглядное доказательство чему — двухлетний Андрюша — шагал рядом.

ОЛЬГА: Академия? Ой, слишком много в этом слове для меня лично.

КОРРЕСПОНДЕНТ: Ксения сегодня проспала, потому на лекцию бежала вприпрыжку. Первое, что приходит в её голову при упоминании Академии — это как ни странно, императрица, в связях которой с этим учебным учреждением нет ничего странного.

КСЕНИЯ: Мне всегда приходит на ум Екатерина, которая не могла пройти по коридорам в своём большом платье.

КОРРЕСПОНДЕНТ: Что касается символики на фасадах, Ксения обращала на неё внимание, но о смыслах и значениях никогда не задумывалась. Поэтому девушка начала рассуждать вслух.

КСЕНИЯ: Я всегда смотрела и замечала циркуль с треугольником, наверное это архитектура или как архитектор, краски с кистями и палитрой, живопись… как символ искусства.

КОРРЕСПОНДЕНТ: Другой студент, имя своё он назвать постеснялся, оказался силён в теории, чем сходу и поделился.

СТУДЕНТ: Я просто знаю, как они называются — метопы, те, что с полосочками — это триглифы. Между ними метопы.

КОРРЕСПОНДЕНТ: Шамиль, увидев микрофон «Эхо Москвы», сразу заподозрил неладное. Молодой человек слушает программу «Братья» и догадался, что знаки могут быть связаны с масонами, однако серьёзно к этой версии Шамиль призвал не относиться.

ШАМИЛЬ: Я считаю, что скорее всего это случайность, потому что видеть знаки масонства везде — это уже немного перебор, потому что когда строилась Академия, не было явного наклона в сторону масонства.

КОРРЕСПОНДЕНТ: Артём, турист из Краснодара, до масонов в своих догадках не дошёл. Но по его мнению любая символика априори связана с магией.

АРТЁМ: Вообще символика несёт какой-то заряд эмоций или магии. Потому что просто так символы ни на что не наносятся. Если верить во что-то, оно будет тебе понимать.

КОРРЕСПОНДЕНТ: Олег преподаёт, но не в Академии. Поэтому начал он с того, что про знаки на фасаде не знает ничего. Но неожиданно Олега озарило.

ОЛЕГ: Звезда, треугольник… может быть я плохо вижу, я знаю, что есть такой масонский знак — треугольник и лучи расходящиеся. Но я не думаю, что когда строилось, ставились такие акценты.

КОРРЕСПОНДЕНТ: Супруг Надежды Леонидовны когда-то возглавлял Союз Художников, она сама сегодня позирует студентам. Про оформление фасадов женщина распространяться не стала, зато поделилась чувствами, которые будит в ней здание Академии.

НАДЕЖДА ЛЕОНИДОВНА: Я прохожу и всегда оно напоминает мне искусство, скульптуру.

КОРРЕСПОНДЕНТ: Из событий, связанных с Академией Художеств, чаще всего вспоминали т. н. бунт четырнадцати. Напомню, протест дал начало товариществу передвижников. Впрочем, большинство любит Академию не за её историю и уж тем более — не за лепнину на фасадах. Самое главное, как сказал наш слушатель Шамиль — это то, что Академию основали. Всё остальное, в общем, второстепенно.

Н. АСАДОВА: ну что, это была питерская улица. Вот что знают у нас сейчас про это здание.

Л. МАЦИХ: Не так плохо. Тут какую штуку надо учесть… «Умирающий сфинкс» — это вещь не столько живописное, название ложи, сколько познавательное. Сфинкс отчего умирает? Как только человек находит верный ответ на его загадки. Так что задача была сфинкса умертвить. То есть, вырвать у мироздания все его тайны, т. е. познать всё то, что в мире скрыто. Ну, не собственно живописная задача, эта задача более философская, онтологическая, познавательная, но любопытно, что сделал он своим средоточием не Академию Наук и не Университет, как бы мы сейчас сочли логичным, а именно Академию Художеств.

Тогда в Академии Художеств концентрировались и пластические искусства и очень отвлечённое умствование, мистицизм и философия познавательная.

Н. АСАДОВА: Вы говорили о том, что задачей мистицизма было то, что человек не столько разум, сколько интуицией начинал познавать мир. Но задача так и не была осуществлена, если посмотреть на сегодняшний мир, то значение разума, оно гипертрофировано по-сравнению с интуицией.

Л. МАЦИХ: Очень верно сказано, я полностью с этим согласен. Эта задача никогда не может быть разрешена, это ведь задача на все времена. Вопрос о том, как говорит Каббала, основа масонского мировоззрения, как гармонизировать три аспекта познания — интеллектуальный, эмоциональный и интуитивный. Хотя бы гармонизировать, если уж не создать равносторонний треугольник. В современном мире чудовищная дисгармония и разумеется интеллектуальный способ подавил все остальные. Это замечалось уже тогда, в век рационализма, в век интеллектуального просвещения.

И как раз Лабзин резко возражал энциклопедистам, просветителям, при том, что переводил их труды. Он хотел восстановить в правах эмоциональную сферу и особенно интуитивную. Преуспел в чём-то, но сам ход вещей, прогресс, как таковой, в основном технологический, он конечно был против него. Но Лабзин героически противостоял техницизму и механистическому пониманию познания.

Н. АСАДОВА: Ещё интересный сюжет из его жизни. Механизм, с помощью которого он противостоял против засилия разума — это «Сионский вестник».

Л. МАЦИХ: Да, журнал. Он его издавал дважды. Сначала с 1806 по 1807 год, а потом с 1816 по 1818 год, с большим перерывом.

Н. АСАДОВА: нелёгкая судьба у журнала была.

Л. МАЦИХ: нелёгкая, никто не говорил, что будет легко. Но он учился на примере своего дядюшки духовного — Новикова, судьба его книгоиздательского предприятия была вообще ужасной. В этом плане…

Н. АСАДОВА: Но более плодотворной.

Л. МАЦИХ: Наверное. Он был гений книгоиздательства, а Лабзин — нет. Он был ловкий журналист и удачливый издатель.

Н. АСАДОВА: Писал в основном под псевдонимом.

Л. МАЦИХ: О! Псевдонимы он выбирал изумительные. Первый псевдоним его был буквы УМ — Ученик Мудрости. Ум! Уже видно, какой он скромняга и какого он невысокого о себе мнения. Потом он избрал ещё более дивный псевдоним, «Посланный богом», наконец, вершиной его самовозвеличения, витийственного красноречия был псевдоним Угроз Святовостоков. И под этим псевдонимом он писал. Все знали, кто под ним скрывается, но этому милому Святовостокову, как дети Деду Морозу, писали люди со всей России. И он собирал немалые филантропические пожертвования. Ни копейки не присвоил.

Н. АСАДОВА: А куда направлял?

Л. МАЦИХ: Направлял на филантропические нужды — на госпитали, на приюты сирых и убогих. Он в этом смысле евангельскую заповедь выполнял.

Н. АСАДОВА: Чем он так воодушевлял людей в своих произведениях?

Л. МАЦИХ: Он очень интересно писал, он был на самом деле по призванию, если давать дефиниции, я бы его определил, как духовного писателя. Он в гораздо большей степени был духовным писателем, чем философом. Но наверное, он был и администратором хорошим. Он умел излагать достаточно сложные теологические построения простым и всем понятным языком. Не совсем уж до кучеров доходить. Но любому грамотному человеку той эпохи он умел растолковывать простые истины.

Часто прибегал к притчам, истинно в евангельском духе. Иной раз нет.

Н. АСАДОВА: Есть какие-то известные его притчи, которые дошли до наших времён?

Л. МАЦИХ: Он писал о том, что священное писание есть учитель наш. Я цитирую близко к тексту, поэтому если что-то перевру, прошу меня великодушно простить. Но этот учитель есть учитель безмолвствующий. И текст хранит священно молчание. Здесь он цитировал на латыни блаженного Августина — divine silencio, то есть, мы-то у текста спрашиваем, а текст молчит. А как нам получить ответ? Живой учитель хоть как-то ответит, даже подзатыльник будет ответом. А тут как быть?