Флинкс на распутье - Алан Фостер

А потом исчезло все. Он оказался в той области мироздания, которой просто не могло существовать. Здесь, в вакууме, лишь кое-где, словно тонкая паутина, проплывали скопления межзвездного водорода, да редкие звезды вспыхивали, подобно свече на сквозняке.

Но здесь находилось что-то еще.

Слишком большое, чтобы принадлежать к живой природе, и все же наделенное жизнью. И хотя сила, гнавшая Флинкса вперед, пыталась затолкать его в самую гущу этого «нечто», юноша почувствовал, что продвижение его замедлилось. По пути он соприкоснулся с целыми цивилизациями, осознал природу многих галактик, но то, что предстало перед ним, было слишком огромным и зловещим; отделенный от тела разум человека был не в силах разобраться в этом неведомом явлении. Флинкс лишь разглядел его тень; в следующий момент, развернувшись, он пустился наутек, тем же путем сквозь бездну, каким прибыл сюда.

Но было уже поздно: «нечто» обнаружило его. Флинксу удалось прибавить скорости, и вселенная вокруг превратилась в бескрайнюю россыпь фантастических лазерных сполохов, а «нечто», огромное и неповоротливое, потянулось вдогонку за беглецом и… промахнулось. Что спасло Флинкса — один километр, световой год или диаметр целой галактики — этого уже никогда не узнать. Главное, что невидимый враг дал маху, и Флинкс остался цел. Теперь он невредимым возвращался в свое тело.

И чуть ли не в самый последний момент этого путешествия рядом промелькнул чей-то могущественный, но совершенно растерянный разум, даже невиннее и наивнее, чем у ульру-уджурриан, но способный на еще более дивные чудеса. Он походил на лазурную медузу, расплывающуюся по стеклу; и через эту медузу Флинкс смотрел на себя, Клэрити, урсиноидов и все остальное население Галактики.

Затем все исчезло.

На сцене появился иной разум, совершенно отличный от разума «медузы». Он пронесся мимо, едва задев Флинкса, и тот ощутил небывалое умиротворение. Этот разум был теплым, дружелюбным и даже чуточку смущенным. Еще мгновение — и он растворился в просторах Вселенной, как два предыдущих.

Это третье, самое осторожное из прикосновений разумных миров показалось Флинксу знакомым. Такой зов, пронизанный одиночеством, не может исходить от искусственного разума. Зов доносился издалека, из-за края Вселенной, из Зараженной Зоны. Тар-айимское супероружие дожидалось, когда же наконец вернется Флинкс, чтобы соединиться с крангом и включить его, чтобы вернуть смысл существования тому, чьи враги давно канули в вечность. А может быть, им на смену пришли новые?

Но что же это за существа, которые создали огромную сигнальную сеть, приводимую в действие с Конского Глаза? Откуда они явились и с какой целью? Этого не знал никто, но уджурриане очень хотели узнать. А теперь хотел узнать и Флинкс.

И в следующий миг все стало ясно. Он нужен. Он — мутант, урод, побочный продукт изуверского эксперимента. То есть тот, чье существование творцы сигнальной сети попросту не предусмотрели. Точно так же, как они не сумели предусмотреть появление разрушительной машины тар-айимов, вопиющей сейчас о своем одиночестве.

Существа, которые пытались защититься от непостижимой угрозы из-за пределов бытия, по всей вероятности, были вынуждены в конце концов бежать, поскольку не справились с собственным изобретением.

Но своенравное детище преследовало их по пятам. Оно зародило в себе жизнь и стало развиваться вопреки всякой логике.

А может быть, они как раз все это предвидели, все от начала и до конца, потому и оставили сигнальное устройство на случай, если в эти места забредет кто-то другой.

Лишь одного они не смогли предусмотреть — что сюда явится девятнадцатилетний парень по имени Флинкс.

Похоже, ульру-уджуррианам каким-то образом удалось понять ситуацию. Урсиноиды способны на многое и никогда не перестанут преподносить ему сюрпризы!

Флинкс, как всегда, оказался в самой гуще головокружительных событий. Ему еще ни разу не удалось отсидеться в сторонке. Да и как тут отсидишься — «нечто» угрожает любому разуму во Вселенной, и Флинксу в том числе. Оно опасно для всех великих цивилизаций, чьи образы он видел, летя через пространство. Тем, кто уже пробивался к свету, тем, кто еще лежал в колыбели. Содружеству, его родному Содружеству. Людям, транксам и всем остальным.

Бесконечность, которую он потревожил своим здравым рассудком, потихоньку стряхивала оцепенение и готовилась к броску, пусть даже не сейчас и не в обозримом будущем. Этот бросок надо упредить. И сделать это должен не кто иной, как Флинкс. Ему помогут ульру-уджурриане и старые наставники, те, кого удастся разыскать. И снова придется лететь на край вселенной, чтобы получше разглядеть «нечто». И он непременно отправится туда. Ведь только он наделен Даром; ведь создатели системы предупреждения рассчитывали на появление такого, как он.

***

Флинкс проснулся в холодном поту. Пип лежала у него на груди, обессиленно распластав крылья. Четверо мохнатых ульру-уджурриан и измученная представительница человеческого рода озабоченно смотрели на юношу.

Клэрити взяла его за руку и заморгала, стряхивая слезы.

Похоже, что Флинкс за время своих странствий ни разу не шелохнулся. Он попытался сесть — не вышло. Болел каждый мускул, каждая косточка.

— Это было здорово, — прошептал он. — Страшновато, правда, но зато поучительно.

Клэрити отпустила его руку, чтобы вытереть себе глаза.

— Я думала, что ты умираешь. Лежал такой спокойный, умиротворенный, а потом как закричишь!

Флинкс нахмурился:

— Что-то я такого не припомню.

— Было, — заверила Клэрити. — Ты весь извивался и корчился, я испугалась, как бы не порвал или не сломал себе чего-нибудь. Твоим друзьям пришлось тебя держать.

— Нелегкая работа, — проворчал Яркосинь. — Вот уж не думал, что у нашего маленького Учителя столько сил.

— Я подлетел к этому «нечто», — вспомнил Флинкс. — Слишком близко подлетел.

Ему ничего не нужно было объяснять уджуррианам, но Клэрити смотрела недоумевающе.

— Там что-то есть.

— Где? Возле Горисы?

— Нет, за границей Содружества, за краем Галактики. Дальше, чем мы способны вообразить. Я сам не понимаю, как они, — кивнул он на притихших урсиноидов, — объединились с Пип в одно целое и отправили мое сознание в такую даль. Несомненно одно: это «нечто» желает нам зла. И оно велико. Чудовищно велико. Рано или поздно оно нападет.

Пушок посерьезнел:

— Теперь не забавно. Игра не по правилам.

— Да, не по правилам, — согласился Флинкс.

— И что теперь делать, Учитель Флинкс? — спросила Ням-Ням.