Тень над Вавилоном - Дейвид Мейсон

Форштевень огромного боевого корабля разрезал спокойные воды в северной части Персидского залива. За кормой далеко в темноту уходило кипящее фосфоресцирующее свечение. Четыре турбины, развивающие мощность двести двенадцать [тысяч] лошадиных сил, увлекали корабль на север со скоростью тридцать узлов.

На его мостике, почти в ста футах над поверхностью моря, капитан корабля ощущал прилив надежды, последовавший вслед за приказом, полученным десять минут назад. Возможно, он означал временную отсрочку. Оставалось каких-то три недели до тех пор, когда его корабль – один из четырех самых больших линейных кораблей в мире – должен был отправиться домой и встать на консервацию. «Нью-Джерси» первым постигла эта участь; «Айова» – самый старый из четырех – был следующим; ну а вскоре за ними последовал «Висконсин». Еще каких-то три недели – и наступит очередь линкора ВМФ США «Миссури». Неужели это и впрямь его последний поход?

А вдруг нет? Это было немыслимо. «Миссури» представлял собой ни больше ни меньше, как живую плавучую историю. И это была великая и гордая история как для него, так и для его трех кораблей-братьев. Не считая злосчастных японских линкоров класса «Ямато», они были самыми быстроходными и самыми тяжеловооруженными из когда-либо построенных боевых кораблей. Ничто не могло противостоять их колоссальной мощи. Капитан в который раз стал вспоминать их блестящее прошлое. Встав в строй в 1943–44-ом годах – почти полвека назад, – четверка доблестно сражалась против японцев на Тихом океане. Когда в конце второй мировой войны Япония капитулировала, сама церемония капитуляции происходила на палубе линкора ВМФ США «Миссури». В конце сороковых годов три из четырех гигантских кораблей были отправлены в запас – считалось, что время линкоров миновало. Только «Миссури» поддерживался в боевом состоянии, и то лишь в основном благодаря связанным с ним историческим событиям. В 1959 году его три корабля-брата были расконсервированы для бомбардировки береговых укреплений во время войны в Корее, а сам «Миссури» был еще и флагманским кораблем командующего Седьмым флотом. В конце Корейской войны они были опять законсервированы, на этот раз – все четверо, и, как утверждали умники, это было определенно их концом.

Оказалось, что умники ошибались. Капитан мог вспомнить с незамутненной ясностью, как он увидел корабль, которым сейчас командовал, в первый раз. Даже тогда у него было странное чувство, что его судьба будет каким-то образом связана с ним. Он был новоиспеченным лейтенантом (младшим) на борту эсминца, когда в конце 1967 года услышал, что «Миссури» собираются расконсервировать для использования в войне во Вьетнаме. Новость наполнила молодого морского офицера странным возбуждением, а шестью месяцами позже он был временно прикреплен к боевому экипажу линкора. В ночь перед встречей с кораблем он не мог уснуть. На следующее утро на рассвете он взглянул на море – и увидел его почти перед собой. У него перехватило дух. Величественный, внушающий благоговение… он не мог подобрать слов, чтобы описать корабль. Он видел огромный опознавательный номер «63» на его борту, видел три трехствольные башни шестнадцатидюймовых орудий главного калибра, десять двуствольных башен пятидюймовых орудий вспомогательного, впитывал в себя каждую деталь корабля.

Тогдашнее знакомство оказалось непродолжительным, а всего лишь через два года он с грустью узнал, что «Миссури» в очередной раз отправляется в запас. Присвоение ему звания полного лейтенанта и две нашивки на рукаве последовали двумя годами позже, в 1970-м, а еще через пять лет он стал капитан-лейтенантом.

В 1981 году, через год после присвоения ему звания капитана 3-го ранга и назначения на штабную должность в военно-морское министерство, по коридорам пошли слухи, что новый министр обороны Каспар Уайнбергер рассматривает вопрос о еще одной расконсервации всех четырех линкоров класса «Айова». Новость вызвала чувство изумления, но постепенно стали просачиваться подробности замысла. Первым должны были переоснастить «Нью-Джерси», за ним шли «Айова», «Миссури» и «Висконсин». Шестнадцатидюймовые орудия оставлялись на месте. Хотя их давно сняли с производства и технически они устарели, в арсеналах по-прежнему хранились тридцать четыре запасных ствола и более двадцати тысяч снарядов. Новое вооружение можно было разместить на относительно небольшом пространстве за счет демонтажа восьми из двадцати пятидюймовых орудий, чья роль в качестве противосамолетной системы значительно снизилась. Все переоснащение, включая обновление помещений и вспомогательных служб, модернизацию всей электроники и системы связи, замену двигателей и перестройку палубы кормовой части под вертолетную площадку на всех четырех кораблях, обошлось флоту дешевле, чем постройка одного нового фрегата. В звании капитана 1-го ранга и в ожидании назначения на должность в действующем флоте второй раз он присутствовал на спуске «Миссури» на воду в июле 1987 года, когда линкор должен был войти в состав Тихоокеанского флота США. И снова у него возникло сильное ощущение, что где-то там впереди его судьба переплетется с судьбой корабля.

Он оказался прав. Теперь капитан с гордостью вспоминал тот день, когда после всех этих лет с момента первой встречи с «Миссури» корабль был вверен ему под командование. Это был самый лучший день в его жизни. Он командовал кораблем во время «войны в заливе» в 1991-м, где «Миссури» с «Висконсином» сыграли важную роль. Но скоро все должно подойти к концу. А не может ли так быть, что этот боевой приказ прибавит сроку жизни престарелому джентльмену?

Капитан встряхнулся, чтобы вернуться к действительности, и произнес в переговорник:

– Орудийный босс? Доложите о ходе подготовки.

– Еще две минуты до готовности, сэр, – ответил ему капитан 3-го ранга Джеймс Бойд – офицер боевой части «Миссури».

– Доложите, когда будет полная готовность. – Капитан отвернулся в сторону и сам себе улыбнулся в темноте мостика.

С тех пор, как десять минут назад он отдал приказ «боевая тревога», на борту царила атмосфера едва сдерживаемого возбуждения. Капитан мысленно представил, как тысяча шестьсот человек все разом приходят в движение. Неужели этот сигнал прозвучал на «Миссури» в последний раз?

Он задумался о приказе, который получил от Объединенного комитета начальников штабов. Странный приказ. Все же это лучше, чем ничего. Он надеялся, что за приказом скрывается что-то важное. Да, так и должно бы быть, если согласно ему они перенацеливают целых четыре ракеты. Капитан пристально посмотрел на четыре приземистых кожуха на верхней палубе «Миссури», между двумя его трубами. Под каждым кожухом скрывалось по четыре пусковых трубы, всего их было шестнадцать. По одной трубе из каждой стартовой установки сегодня ночью опустеет…

– КРМБ[33] готовы, сэр, – донесся голос Бойда.

– Радио? У нас есть подтверждение приказа о запуске?

– Так точно, сэр, – ответил офицер связи.

– Приступить к запуску!

После срабатывания бустерного реактивного двигателя в первой пусковой трубе тонкая цилиндрическая ракета вылетела горизонтально над морем, оставляя за собой белый шлейф из частиц отработанного горючего. Трех тысяч четырехсот пятидесяти фунтов весом, двадцати одного фута в длину и двадцати дюймов в диаметре, ракета, казалось, на мгновение зависла в воздухе, стоя на хвосте, затем медленно пошла вверх, все набирая и набирая скорость. Через полсекунды после вылета из пусковой трубы в центральной части ракеты раскрылась и встала на место пара коротких обрубленных крыльев, а в хвосте появились четыре небольших стабилизатора. В нижней части ракеты, ближе к ее концу, распахнулся воздухозаборник, подавший воздух в жидкостный реактивный двигатель «Уильямс-Р107», который ожил и стал увеличивать тягу. Ракета, казалось, вздрогнула, как бы приходя в себя, – заработала спутниковая система наведения. Отработал и отстрелился бустер. На высоте пятьсот футов ракета «Томагавк BGM-109C» наклонила нос и помчалась на северо-запад по заранее запрограммированному курсу. Из переговорника вновь донесся голос Бойда:

– Ракеты стартовали в 18.52. Время в полете – пятьдесят пять минут. Предполагаемое время одновременного достижения цели – 19.47 по местному времени.

Запуск всех четырех крылатых ракет был осуществлен менее чем за тридцать секунд. Капитан со смешанным выражением гордости и грусти на лице смотрел по-над морем, как они исчезают в ночи.

54

– Майк, как там у нас с уличным движением? – Эд Хауард поднял взгляд на подошедшего Зиглера.

– Хуже, чем в Нью-Йорке в час пик во время какого-нибудь государственного визита. Никогда еще не видел столько разного дерьма на одной распроклятой дороге. Должно быть, там передислоцируется целая дивизия – бампер к бамперу, и так миля за милей! – Зиглер присел рядом и налил себе чашку кофе. – Тьфу, да он совсем холодный. – Американец, поморщившись, отставил чашку. – А как там наши гости?