Между двух огней - Ande

Не волнуйтесь. Мы и так любим Эльзу и Наташу.

Расстались довольные друг другом.

За три дня до мероприятия закрыл магазин, вывесив огромный плакат — «Подготовка к Осеннему Показу». Построили подиум. И отрепетировали. Эльза и Наташа разве что не пищали от восторга. В прессе поползли слухи о том, что готовится нечто грандиозное. По моим прикидкам, желающих попасть на событие было раз в сто больше чем приглашенных.

Строго говоря это был обычный показ для конца века. Но форма подачи, и вообще оформление, которое делал художник Белов с Монмартра. Декорации изображали площадь Тартр. И это тоже всех удивило. Мы с Наташей шли последними. Взявшись за руки продемонстрировали публике её белые штаны. Вызвав просто шквал аплодисментов. Потом вышли Эльза с Наташей и сорвали долго незатихающую овацию.

А на фуршете меня прижали к стенке. Я стоял и трепался с Мисей Серт. Мне было искренне интересно с ней разговаривать. Но тут меня подхватили под руки с двух сторон, и уволокли в угол.

— Кольцов! — сказал барон Мейдель — нам надо поговорить.

— Да, Ваня, — добавил Савва, — давай, бля, объяснись.

— Это вы о чем?

— Для начала, Кольцов, — сказал Яков, — я назову одно имя. Мари Стери.

— Кто это?

— Сибил мне сказала, что она три раза провела ночь с тобой, когда ты впервые был у меня в замке.

— И что? Я их там, в темноте не различал. Что подкладывали, то и ночевало.

— Ты, Ваня, нихера не понимаешь. — вступил Савва — как ты думаешь, что скажет княжна Вяземская, когда узнает, что в Жуаньи у тебя постоянная любовница?

— Ничего. Она знает про эту официантку.

— Вот тут у тебя, Кольцов, проблема. Потому что мадемуазель Стери, не официантка. А другая женщина.

— И что же вы хотите от меня, барон?

— А чем это ты занимаешься в институте Пастера?

— Знаете, господа, я не договорил с мадемуазель Серт, прошу извинить.

— Стоять! Быстро колись. Или я пойду к Наташе.

— А госпожа Иваницкая в курсе, почему вам лучше не бывать в Судане, барон? Работает ли еще ваша горничная в парижской квартире?

— Неплохо, Кольцов. Но Ольга знает про меня даже то, о чем ты не подозреваешь!

— Не может быть! Яков, не расстраивайся, ну нравятся тебе мужчины. Ну бывает.

— Не увиливай Ваня. Не нужно.

— Сожалею, господа. Я забыл сказать одну крайне важную вещь Эльзе.

— Стери, Кольцов. Мари. Начинай говорить.

Ну а что? Рассказал. Жалко что ли?

— Никитич, ну а хуле за секреты-то?

— Понимаете, ребята. Я технологией не только торговать буду. Я задаром её в Россию передам.

Их реакция меня поразила.

— И только? — спросил Яков.

— И правильно! — сказал Савва. — а то там, у комиссаров, народ мрет как мухи. Все получше людям будет.

— Значит так, Кольцов. Мы с Саввой Игнатовичем вступаем в твою компанию равноправными участниками. И только попробуй возражать.

— Ладно. Но я тогда Ольге расскажу про Бомако. Могу конечно слегка смягчить. И рассказать историю несчастной любви. Где возлюбленная пала от выстрела ревнивца мужа.

— Ты позвони завтра мэтру Планелю. Не забудь.

— Интересно, а почему он ничего не боится Савва? Ты не знаешь?

Как бы то ни было, далеко заполночь мы с Наташей поздравили Эльзу с грандиозным успехом, и отбыли домой.

На следующее утро Наташа осталась дрыхнуть, а я поехал в институт Пастера. Выписать чек. То есть меня пригласили на совещание, но я уже не заблуждался. Так и оказалось. Сидя за столом совещаний у мсье Герена, я представил, как сладко спит Наташа, и по-быстрому свернул разговор. Выписал чек, и вышел к своему авто. А потом вдруг все исчезло.

Меня вырвало. Сознание возвращалось медленно и толчками. Через головную боль. Я не могу пошевелиться и меня тошнит. Открыл глаза.

Я лежу на бетонном полу. В луже собственной блевотины. Руки у меня связаны спереди. Зверски болит голова. Вокруг какая-то старая мебель, бутылки, хлам. Ноги свободны. Хм. Что мы имеем?

Возле машины мне дали по голове. Привезли сюда. Это, похоже, подвал. С трудом сел и осмотрел себя. Насколько я слышу, вокруг тихо. Напротив запертая дверь. Хе. Меня конечно обыскали. То есть вытащили все из карманов.

Аккуратно достал из пряжки ремня безопасное лезвие от господина Жилетта. Очень не торопясь перерезал веревку. Растер руки. Потом ощупал голову. Ага. Крови нет. Попробовал встать. Покачивает. Но это сейчас пройдет. Сталкивался я с сотрясениями. Подошел, подергал дверь. заперто. Подождем. Чем дольше, тем в лучшей форме я буду. Но пить хочется зверски. Подобрал разрезанную веревку. Прикинул, как её приладить на руки, чтоб с первого взгляда было незаметно. За дверью раздались голоса и шаги. Трое. Лег обратно в свою блевотину, и претворился. Открылась дверь. Вошли все трое. Один у двери, а двое пошли ко мне.

Опа! А я вас знаю! Мужик у двери — Сергей Михайлович Шпигельгласс. Легенда советской разведки. Личный исполнитель Сталина. Что ж вы, даже связать толком не можете?

Один из мужиков наклонился ко мне и начал поворачивать меня на спину. Ну и пора. Я встал, параллельно ломая ему руку в плечевом суставе. Это трудно, но я озверел. По-настоящему. Потому что я получил по башке за свою болтливость. Шпигельгласс очень заинтересовался мной. Ну, сейчас выясним. Второй только тянул пистолет из кармана, как я ему въехал ногой по яйцам. Ствол такая вещь, дарит ощущение защищенности. Ну а Сергей Михайлович у меня получил по полной. Я даже сбил костяшки на левом кулаке. Когда он упал, выбил ногой у него из руки парабеллум. За поясом застегнутого пиджака носит!!! Свернул одному шею. Двоих в темпе связал. Не как они меня. А по-взрослому. Не развяжутся. Взял парабеллум и выглянул в коридор. Тут меня опять затошнило. Переждал. Потом вышел в коридор. И максимально бесшумно подошел к лестнице наверх. Судя по всему небольшой дом, каких много в предместьях. Если это типичный дом, то наверху три комнаты, и еще пара в мансарде. Сортир возле лестницы.