Искры - Раффи

зеленой долине. Их было несколько сот. В самом центре была разбита палатка бека, которая отличалась от других величиной и красотою. Она была разделена на четыре части. В одной из них, где нас приняли, сидел сам бек и с подзорной трубой в руках беспрестанно смотрел то в ту, то в другую сторону. Казалось, он всегда находился в опасении, как бы не случилось неожиданного нападения неприятеля. Это отделение палатки было его приемной комнатой. Перед ним в порядке было воткнуто в землю несколько длинных копий, сделанных из того камыша, который растет на берегах Тигра и который до того гибок, что, кажется, сама природа предназначила ему быть орудием смерти. На столбах в приемной было развешено разного рода вооружение — щиты, мечи и всевозможное огнестрельное оружие. На правой стороне приемной было привязано несколько оседланных лошадей. Это было сделано для того, чтобы в случае опасности хозяева могли вскочить на них и выйти навстречу врагу. Налево стояли телохранители бека, которые неразлучны с ним. Они набирались из близких его родственников, в которых он был более всего уверен. В самой глубине приемной просторное помещение служило женской половиной, в которой находилась семья бека. Все эти части палатки так удобно были отделены друг от друга занавесками, что вся палатка представляла из себя красивый подвижной дом со всеми удобствами. Но во всем замечалась патриархальная простота и отсутствие роскоши.

Сам бек был человек сухой, среднего роста, можно сказать, даже, ниже среднего. Ему уже давно перевалило за 50, но еще ни один волос не поседел на его голове. Его темно-желтое лицо было очень меланхолично, но в глазах его пылал дикий огонь. Его хищнический взгляд производил на меня очень дурное впечатление. Но он весьма учтиво обратился ко мне со следующими словами:

— Я очень рад, что ты переступил порог моей палатки, потому что ты товарищ моего «хорошего друга». — При последних словах он взглянул на Аслана.

Я поклонился и ничего не ответил.

По обеим сторонам входа в палатку, как ангелы-хранители стояли 5 сыновей бека, положив руки на свои мечи. По выражению их лиц было очевидно, что по малейшему мановению отца они тотчас же зарубили бы первого встречного.

Отец велел одному из них сказать, чтоб подали ужин.

Бек говорил и обращался со мной как с ребенком.

— Сколько лошадей украл ты? Скольких людей убил? — спрашивал он. — Приходилось ли тебе похищать девушек?

Много подобных вопросов задавал он мне с таким видом, с каким бы кто-нибудь спросил школьного ученика:

— Прочел ли ты Нарек, или, сколько «шараканов» прошел?

Когда я ответил, что не делал ничего из того, о чем он меня спрашивал, он смеялся, говоря:

— Какой же ты, однако, лентяй!..

Аслан, слыша эти слова, тоже смеялся.

Я начинал сердиться.

— Ты сделаешься хорошим парнем, — сказал бек, — я буду держать тебя среди моих сыновей, и ты научишься быть храбрым.

Я мысленно сказал себе, что если храбрость заключается в разбойничестве, то я не имею никакого намерения учиться храбрости.

— Бек, я не так труслив, как вы полагаете, — сказал я внятным голосом.

— Это мы можем проверить, — сказал он. — Для этого, как раз представляется хороший случай. Твою лошадь Мхэ вручил одному пастуху, который принадлежит к племени равандов. Несчастный, он обещал вернуть лошадь, но все еще не вернул. По-видимому, он намерен оставить ее у себя. Стада равандов пасутся за горой, недалеко от нас. Если у тебя есть мужество, тотчас же отправляйся и уведи у них нескольких лошадей. Завтра они принуждены будут привести твою лошадь и увести своих.

Я удивился такому предложению бека и ответил:

— Положим, какой-нибудь лукавый пастух, воспользовавшись наивностью Mxэ увел мою лошадь и не намерен вернуть ее, но какое же я имею право уводить чужих лошадей вместо своей?

Бек ответил:

— Теперь стало ясно, что ты не только трусишь, но и не знаешь порядков жизни…

Я думал, что он говорит все это ради шутки, но после того как Аслан рассказал мне несколько фактов из жизни курдов, я убедился, что это вовсе не шутка.

У курдов получил силу закона тот обычай, по которому, если кто-либо из племени похитил собственность человека, то этот последний имел право, взамен своей потери захватить имущество другого человека, принадлежащего к племени похитителя, хотя бы последний совсем не был замешан в дела упомянутого воровства. Отсюда происходят беспрерывные похищения, совершаемые людьми различных племен и дающие повод к постоянным спорам. Такой методу мести с недвижимого имущества переходит и на личности. Человек, принадлежащий к одному племени за кровь убитого родственника может убить кого-нибудь из другого племени. Это вытекает из того начала, что племя у курдов составляет как бы семью, связанную материальными и нравственными интересами и отдельные личности, образующие племя, ответственны один за другого. Эта связь при своих дурных сторонах, заключает в себе и хорошие с общественной точки зрения стороны. Например, если бараны одного из членов племени погибли от болезни, и он остался без средств, то обязанность каждого из единоплеменников — отдать одного барана и таким образом пополнить потерю пострадавшего.

Во время нашего разговора с беком издали послышался лай собак. Два его сына тотчас выбежали узнать о причине шума. Через несколько минут появился Мхэ, гоня перед собой целый табун лошадей.

— Черт побери, — говорил он, ворча про себя, — поранили мне руку!

И действительно, мы увидели, что с его руки текла кровь, а рана оставалась без присмотра, неперевязанною. Из женской половины вышли несколько старух. Они стали доказывать Мхэ, что рана опасна и просили его позволить перевязать рану и лечить ее. Он согласился с большим трудом. Рана произошла от удара копьем. Одна из старух начала лизать рану и высасывать кровь. Это была мера предосторожности, чтоб тело не заразилось, если бы оружие оказалось отравленным. Эта операция удивила меня, так как я видел ее в первый раз. Но когда недавно, читая армянскую историю, я встретился с именами Арлеза или Аралеза, я понял, какую роль играли эти боги-врачи. И это очень естественно, так как звери всегда излечивают свои раны лизанием, и первобытные люди должны были следовать их примеру.

Так или иначе, курды пошли довольно далеко в искусстве излечивать раны. Жизнь и ее нужды заставили их сделать успехи в этой области.

Но что же было причиной всего этого шума? Откуда привел Мхэ всех этих лошадей?

— Смотри, вот каков должен быть храбрец, — сказал бек, обращаясь ко мне. — Видишь ли ты Мхэ — он вместо одной лошади пригнал сюда