Лелька и ключ-камень - Юлия Русова

волосы годились для рекламы любого шампуня.

Ира не видела, не могла видеть, что сотворила с собой. Она не понимала, что жить без заемной силы уже не сможет, не осознавала, что сорок и кошек скоро будет недостаточно, чтобы просто поддерживать собственную жизнь. Все ее мысли занимал План. Это действительно был План с большой буквы. Она наконец-то поняла, как забрать силу у ненавистной соперницы. То, что соперница приходилась ей пусть двоюродной, но сестрой, Ирину не волновало. Не беспокоил ее и тот факт, что после отъема силы Лелька вряд ли выживет. Наставница ей про это не говорила, а сама Ирина не интересовалась. Она давно уже не интересовалась ничем и никем кроме себя.

Тем неожиданнее оказалась новость, принесенная матерью. Наталья зашла к девочкам в комнату вечером. Огорченно отметила, что они так и не подружились, сидят как совушки, каждая в своем углу.

— Девочки, я должна вам сказать, что у вас скоро будет братик или сестричка.

Поначалу Ирина не поняла, откуда возьмется очередная сестричка. Лелька же, взглянув на ауру тети Наташи повнимательнее, мгновенно увидела новую зарождающуюся жизнь.

— Ты ждешь ребенка! Это же замечательно!

Ирину новость в восторг не привела. Ей вполне хватало одной конкурентки за родительскую любовь, а уж что начнется, когда появится младенец! Однако она тоже улыбнулась и поздравила мать. Внутри темной волной поднималось раздражение, но девушка придержала себя, рассудив, что до рождения очередного конкурента еще долго, многое может измениться. И где-то глубоко копошилась мыслишка, что если ребенок окажется помехой спокойной жизни… Додумывать мысль Ирина не стала.

— Это конечно замечательно, — продолжала между тем Наталья, но Вера Васильевна посоветовала мне лечь в больницу на пару-тройку недель, на сохранение. Справитесь без меня?

Лелька на мгновение задумалась. На помощь Ирины она не рассчитывала и исходила из собственных возможностей. Впрочем, если станет тяжело, всегда можно озадачить Кондратьича, все-таки рождение нового члена рода было в его «юрисдикции».

— Справимся! — уверенно ответила она.

— Мои вы хорошие! — расчувствовалась Наталья. — Спасибо вам, что вы такие понимающие.

— Когда тебе в больницу? — спросила Ирина.

— Послезавтра меня папа отвезет. Если все будет хорошо, я в начале сентября вернусь, так что соскучиться не успеете.

На следующий день в деревню нагрянула полиция, да не районная, а из города. По селу поползли слухи, что где-то в окрестностях была убита девочка, и теперь полиция будет искать виноватых, а не найдет, так назначит. У всех местных немедленно обнаружились дела: кто-то отправился на дальние выпасы, кто-то занялся заготовкой дров у Глухариной гряды, кто-то вообще уехал в соседнее село в больничку. Нет, конечно, сельчанам было любопытно, что будут делать пришлые, да только инстинкт самосохранения у них работал куда лучше любознательности. Оказаться козлом отпущения не хотелось никому.

Полицейские между тем принялись тщательно прочесывать лес вокруг болота, задерживаясь на том островке, где нашли заблудившихся после купальской ночи. Эта суета напомнила Лельке о важном, но не выполненном деле.

Тетя Наташа уехала рано утром, так что вечером Лелька беспрепятственно отправилась к реке. Дядя Андрей давно понял, что его племянница не так проста, и старался в ее дела без просьбы не вмешиваться. К реке девушку привело опрометчивое обещание, данное новой русалке Карине. Наученная горьким опытом, Лелька прямо ничего не обещала, но заявила, что сделает все возможное, чтобы тело Карины нашли и отдали матери. Именно это возможное Леля и намеревалась совершить этой ночью.

С тех пор, как она наказала бродницу, отношения между ней и местным водяным натянулись, так что любые договоренности были под большим вопросом. Да и, если честно, безопасность Лельке тоже никто не гарантировал. После того как Великий Полоз провел ее через очищение огнем, сняв тем самым наложенные лешим чары, девушка больше не могла рассчитывать на помощь дядьки Ермолая. Однако слово было сказано и его надо выполнять.

Усевшись на берегу у старой ивы, Лелька немного подождала, а потом позвала:

— Водяной хозяин, поговорить надо бы.

Но на зов девушки никто не отозвался. Река молчала, по ровной почти зеркальной поверхности воды бежала лунная дорожка, шелестели ветви ивы.

— Карпыч, я знаю, что вы меня слышите. Разговор нужен не только мне. Я пообещала сделать все возможное для решения известной вам проблемы, я сделаю. Сегодня мы можем еще просто поговорить, а потом разговором дело будет не решить.

— Ну и что ты мне сделаешь? — раздался голос из-под веток растущего у воды куста.

— Здравствуйте, уважаемый. Вы совершенно правы, я ничего не смогу сделать водяному хозяину. Да и не стану. Вы мне зла, кроме нашей первой встречи не делали, поэтому и пришла договариваться.

— Раньше надо было договариваться, когда девочку мою обидела.

— Уважаемый, я ведь вашей девочке ничего не сделала. Только дареное забрала.

— А источник почто от людей спрятала? Теперь там скоро болото будет, вон уже новый трясинник зеленые лапки потирает, ждет, когда ему все само ему в них свалится.

— Как же я могла источник не скрыть, если вы, уважаемый, девочку свою покону не научили? Я человек, вот и защищаю людей от беспредела.

— Никакого беспредела не знаю. А своих в обиду не дам!

— Давайте-ка уважаемый водяной хозяин по порядку пойдем. Нарушила ваша девочка покон?

— Нарушила, но что там нарушения-то было!

— Э, нет, уважаемый. Вы не хуже меня знаете — не будь там нарушения, не легло бы мое заклятье, или меня бы откатом там же прибило.

— Ой ли… Я немало ведьм видел, немало и утопил, все их заклятья без вины ложились.

— Я, уважаемый, понимаю, что совесть вам, как нелюдю, не положена, ни к чему она вам. Но совсем-то уж глупой меня считать не стоит. Оба мы знаем, что ведьмовские заклятия всегда кровавой жертвой подпитывались. Чтобы несправедливое проклятие легло, хоть кошку, хоть курицу, а прирезать надо. Вы меня хоть раз за таким видели? Да и в ауре следы остаются от такого. Неужто вы их у меня разглядели?

— Кто вас, людей, знает, — ушел от ответа водяной. — Ты, давай, говори, зачем звала, у меня без тебя дел хватает.

— Звала я вас, чтобы вы мне