Красная сирена - Морис Дантек

– Ну что же, детка, – прошипела мать, кладя ружье на стол и потрясая перед носом Алисы гра­натой. – Вижу, кое-какие задатки в тебе есть… Это самая приятная новость… Лицо матери преобразилось, – казалось, она близка к мистическому экстазу. Гранату Ева под­няла над головой, как дар самому грозному божест­ву на свете.

– Странно, Алиса, но я даже не могу на тебя рассердиться… Да и не одна ты… виновата… Я мало тобой занималась… Позволила идеями о гуманизме и равенстве развратить твой ум…

Алиса едва различала силуэт матери сквозь пелену слез, застилавших ей глаза.

– Мама… Умоляю тебя… Что ты делаешь? Мать бросила на нее безумный взгляд.

– Любуюсь ключом к нашей свободе, малышка. Жестом, чудовищным в своей уверенности, она выдернула чеку. Пальцы побелели от напряжения, с которым она сжимала гранату.

– Мама…

– Я совершила грубейшую ошибку, не заняв­шись твоим воспитанием. Я бы преподала тебе истинные таинства жизни. Открыла перед тобой восторги транспсихического слияния… ритуала крови, Священного Грааля… Ты не должна бо­яться, Алиса… – Ева перешла на шепот. – С нами ничего не может случиться… у нас особые гены, мы… я расскажу тебе позже, когда мы окажемся далеко отсюда, объясню, почему мы принадле­жим к высшей расе, чье предназначение в бли­жайшем будущем – подчинить себе человече­ство.

– Мама… – продолжала умолять девочка, – прошу тебя… Сдайся… Они… Они не сделают тебе ничего плохого… Они…

– Что ты там несешь, глупышка?

Тон голоса Евы мгновенно стал жестким. Глаза горели безумной, болезненной злобой. Она потря­сала над головой смертоносным оружием.

В это мгновение Алиса вдруг поняла, что выст­релы смолкли. До ее слуха доносился только скрип корабля да адское ворчание океана.

Судно стонало под ударами волн, с новой и но­вой силой бившихся в борта.

– Что ты вообразила? – бросила мать с пре­зрительной гримасой. – Знаешь, что они сдела­ют? Объявят меня сумасшедшей… Отправят в психушку… Меня. А ведь я всего лишь экспери­ментировала с новой формой абсолютного подчи­нения, чтобы возродить свою душу через слож­ные изначальные приемы, которые я хотела воскресить, пыталась возродить их к жизни, приспособить к нашему времени. Ты увидишь, Алиса, настанет день и мой гений оценят по достоинству…

– Мама… умоляю… что ты хочешь сделать? Мать коротко рассмеялась в ответ:

– Что? Все беды из-за твоего идиотского обра­зования – научного, материалистического… упад­ничество, непонимание, отказ от великих законов естества… Выживают только сильнейшие. Жажда крови – игра. Открывающая путь к Бессмертию… Когда-нибудь я напишу об этом книгу…

И она пустилась в странный танец с гранатой.

– Прежде всего следует понять: убийство – это искусство… И доступно оно избранным. Мир – охотничий заповедник для аристократов двадцать первого века. Для тех, кому выпадет уничтожить всю эту копошащуюся массу, гордо называющую себя человечеством…

– Мама, мамочка… – с трудом проговорила сквозь слезы Алиса, – Почему мадемуазель Ча-тарджампа, почему!

На последнем слове голос ее зазвенел напря­женной яростью.

Ева раздраженно отмахнулась:

– А! Да какое тебе дело до этой шлюшки из тре­тьего мира?.. Все дело в Вильхейме, мужчины так слабы, скоро ты в этом убедишься, их так легко во­дить за нос или за другое место, но на них нельзя по­ложиться… Сучка заплатила за то, что забивала те­бе голову материалистическими идеями. Как можно забывать о священной природе человека и космоса? Ангел мой, уверяю тебя, нам нужны религии. Но­вые, возвращающие к дикарской чистоте древних ритуалов. Так готовится будущее… У меня грандиоз­ные планы по этой части, Алиса, проекты, в которых тебе отводится важная роль, клянусь…

– Мама…

Внутри Алисы что-то сломалось. Мать как будто исчезла. Последние крохи любви растаяли в душев­ной боли, как скала, подорванная динамитом. «Ты больше не моя мама, – думала она, и горло ее сжима­лось, словно какой-то ядовитый газ поднимался со дна души, – Ты – Нечто. Ты превратилась в…»

В этот момент в пробитый борт яхты ударила новая, более могучая волна. Дверь резко распахну­лась, пропуская внутрь поток черной морской во­ды, и мир перевернулся.

В глубинах сознания Алисы что-то перемени­лось в это мгновение: она осознала все происходя­щее так полно, как случается только во снах.

Мать опрокинулась назад, выпустив из рук гранату, которая полетела следом, как роковой спутник. Она сама едва не упала вперед, чудом удержавшись за ручку двери. Все вокруг раскачивалось, а она тонула в маслянистой воде. Мать в конце концов плюхнулась в воду, издав странный стон. Алиса увидела, как граната разорвалась в во­де между обтянутыми шелком ногами.

С отчаянием обреченной Алиса рванулась к ко­ридору.

Пространство за ее стеной наполнилось кри­ком, а яхта внезапно выправилась от удара волны в другой борт. Девочка упала в воду у подножия ле­стницы, и тут в салоне прогремел взрыв. Она успе­ла увидеть, как тело перекатилось к стенке, потом ее обдало горячим ветром, принесшим обломки и дым, обжигавший все тело, и она почти лишилась чувств, упав щекой на первую ступеньку.

Она еще успела понять, что наверху внезапно распахнулась дверь. Струя холодного влажного воздуха ворвалась в помещение, и в темноте Алиса разглядела на ступеньках силуэты троих людей на фоне ночного грозового неба.

– Итак, Ева К. ускользнула от правосудия…

Анита смотрела на яхту, погружавшуюся в море. Тревис маневрировал, чтобы развернуть «Манту».

Парусник тоже пострадал, но все-таки был на ходу, хоть и двигался очень медленно.

– «Красная сирена » исчезает в пучине. Мне это кажется логичным, – пробормотал Хьюго.

Десятью минутами раньше, спустившись по лестнице, Тревис бросился к Алисе, а Хьюго с Ани­той осторожно вошли в развороченный салон. Они услышали, как Алиса с трудом пролепетала: «Она отпустила гранату, папа, я ничего не могла сде­лать…»

Хьюго увидел окровавленные останки чудо­вищно изуродованного тела, оторванные ноги, обугленные живот и грудь, вывалившиеся внут­ренности на другом конце помещения, голову, поч­ти оторвавшуюся от шеи. Весь этот ужас плавал в грязной воде среди обломков и мусора. Копна обго­ревших светлых волос закрывала лицо, да они и не испытывали никакого желания разглядывать его вблизи.

Бурлящая морская вода вливалась через ог­ромную пробоину в полу, окруженную лоскутами рваного металла, похожего на лепестки черного цветка.

Анита застыла, ошеломленная жутким зрели­щем. Хьюго повернулся к ней и сказал:

– Ордера больше не нужны… – И добавил ше­потом: – Не стоит им видеть это. Чертов корабль тонет, надо поскорее убираться…

Он подхватил ее свободной рукой, заставив оторваться от мрачной, но завораживающей кар­тины.

В ста метрах от них «Красная сирена» завали­валась набок, погружаясь в море. Сходя с тонущего судна, Хьюго увидел, как чей-то труп плыл к по­ручням на носу, оттуда же доносился сдавленный стон. Спускаясь по трапу и перебираясь на палубу парусника, он убеждал себя, что ничего не слышал.

Не прошло и двух-трех минут, как «Красная сирена», задрав нос, медленно исчезла в волнах.

Тревис стоял у штурвала. Лицо его было жест­ким, глаза смотрели вдаль, на серую линию берега. Облака над их головами медленно рассеивались, показались первые звездочки. Смертельно блед­ная Алиса жалась к отцу, с ее волос текла грязная вода.

Анита и Хьюго стояли на корме «Манты», на­блюдая, как яхта погружается в пучину. Их тела соприкасались, но в этом не было ничего нарочито­го, они просто промокли насквозь и теперь нужда­лись в капельке тепла, чтобы противостоять ледя­ному ветру.

Когда они причалили к берегу у ангара, судно, гибнущее во мраке океана, все еще стояло перед глазами. Тревису удалось выбросить парусник на песок возле сходней, не нанеся дополнительных повреждений. Анита сумела связаться по радио с коллегами. Металлическое потрескивание нару­шало тишину пляжа, пока она пыталась точно опи­сать место кораблекрушения.

Тревис увел дочку в ангар, и Хьюго заметил, что, проходя мимо тела Пинту, он прикрыл его ку­ском брезента. Хьюго ждал Аниту у кромки прибоя:

– Вы сказали им, что мы здесь?

– Что? – удивленно переспросила она.

– Вы сообщили своим коллегам, что мы верну­лись сюда?

– Да… да, но я сказала, что все в порядке… и мы будем в Сагрише рано утром… Сообщила, что Ева Кристенсен утонула вместе со своей яхтой. Мне удалось связаться с моими сотрудниками в Ам­стердаме. Брюннер в бегах – наверное, в Африке. Ева Кристенсен мертва, но теперь нам предстоит распутать весь клубок, установить все ее связи, найти членов секты, где бы они ни были…

– Послушайте… – Хьюго схватил Алису за ру­ку, даже не заметив этого, настолько он был изму­чен случившимся. Мысли его путались, тысячи противоречивых желаний боролись с чувством долга. – Я… Тревис сказал, что где-то между хол­мами он оставил свой джип… Я возьму «фиат», а по­том в Фару пересяду в свою машину…