История одного эльфа - Галина Романова

— Угу. — Полуорк снял кожаный воротник, к которому изнутри был прикреплен мешочек с бычьей кровью. При нажатии он лопался, и жидкость выплескивалась, создавая полную иллюзию перерезанного горла. — И почему ты решил резать меня мечом? Забыл, что у тебя нож за голенищем?

— Забыл, — покаялся я. — Увлекся. И потом, я же дикарь, варвар с севера, подлый нелюдь и так далее! Мне вообще положено тебя зубами грызть!..

— А это мысль! — оживился Ухарь и закашлялся. — Что?

— Горло болит, — пожаловался он. — Ты так надавил…

— Ну-ка, дай я попробую…

Целитель из меня был никакой, но благодаря службе в Коралловых Зубах я кое-что узнал о травмах. На тренировках мы худо-бедно научились не только наносить увечья, но и снимать боль, а также вправлять вывихи, залечивать ушибы и останавливать кровь. Ухарь запрокинул голову и довольно откинул ее мне на плечо, подставил горло под пальцы; я стал осторожно массировать ему кадык.

— Ребятушки, у вас все… Ой! — В каморку заглянул милейший господин Хашша. — А чем это вы тут занимаетесь?

Я услышал его шаги издалека, и поэтому моя рука не дрогнула. Картинка и впрямь была оригинальной — со стороны казалось, что «великий и ужасный Убийца» дорвался-таки до глотки своей жертвы. Но видимо, Ухарь и сам господин Хашша имели в виду что-то другое, потому что полуорк стремительно выпрямился:

— Уже ничем!

— Все в порядке? — поинтересовался господин Хашша.

— Да, если не считать того, что этот нелюдь меня немного помял. Но я уже в норме!

— Хорошо, — перевел дух господин Хашша. — Кстати, Данха-и-Нур, у тебя сейчас еще бой!

— Что? — подпрыгнул я. — Еще один? Сколько можно?

— Столько, сколько нужно. Меня, пока я шел сюда, трижды остановили, предлагая выставить против тебя бойцов.

— Три плюс один — итого четыре! — подсчитал я. — Я что, железный? Вчера восемь боев, позавчера шесть, третьего дня — пять, из них один с дикими псами! На мне шрамы не успевают заживать!

— Потому что ты не успеваешь их получать, — проворчал Ухарь. — Ты двигаешься слишком быстро! Тебя хрен зацепишь!

— Хорошо, в следующий раз буду сражаться с закрытыми глазами, — пообещал я.

Голова господина Хашши на некоторое время исчезла, но буквально через минуту он опять заглянул к нам:

— Ты готов? Сейчас тебя вызовут!

— Устал, — отрезал я. — Вон пусть Ухарь выходит!

— И как ты себе это представляешь? Для всех он свежий, еще даже не окоченевший труп!.. — покачал головой господин Хашша. — И потом, неужели тебе хочется лишить нас верного источника дохода? Знаешь ведь, что на тебя уже ставят восемь к одному?

Я вздохнул и встал, потягиваясь:

— Ладно, пусть принесут мечи!

— Вот это совсем другое дело. — Господин Хашша завертелся вокруг, суетливо помогая поправить сбившийся доспех. — Иди и победи!

— Как мне это все надоело, — с чувством высказался я, проходя в дверь.

— Могу тебя утешить: послезавтра уезжаем. — Господин Хашша похлопал меня по спине. — В этом городе мы слишком примелькались.

Вернее, примелькался Ухарь, которого я исправно «убивал» иногда по два раза на дню. Грим помогал не всегда, случалось, что его узнавали, и тогда в срочном порядке приходилось придумывать братьев-близнецов, решивших отомстить за невинно убиенного родственника. Хорошо еще, что Ухарь — полукровка, и иногда мы гримировали его под человека, а иногда — под чистокровного орка. А орки, как и все нелюди, для людей на одно лицо. Только меня никто и никогда не гримировал. Я был неповторимым Данха-и-Нуром, единственным эльфом-гладиатором, я мой гладкий торс безо всяких следов растительности и коротко подстриженные волосы, как и два моих меча, стали частью образа. Кстати, если уж на то пошло, я давно мог отпустить длинные волосы, но предпочитал оставаться коротко стриженным.

— Уродство! — только и сказал я, подойдя к помосту и издалека увидев своего противника.

Обычно дети похожи на своих родителей. А этот явно имел в числе предков горных троллей, от которых ему достались рост и телосложение. Обильной волосатостью этот экземпляр явно пошел в медведей, а вот все остальное было человеческим. Кроме оружия великан, возвышавшийся надо мной на целую голову, был вооружен шипастой дубиной.

Очень захотелось сказать господину Хашше парочку «ласковых» за то, что подстроил мне такую бяку, но тот благоразумно куда-то слинял. Что ж, начнем с того, что прикончим эту груду мышц, а вечером разберемся с горячо любимым «хозяином».

— Я же тебя, — шипастая дубина уставилась мне в лицо, — сейчас убью!

— Ну-ну, — кивнул я. — Рискни здоровьем.

— Готовься к смерти! — заорал великан, замахиваясь. Я не стал ждать, пока он опустит дубину на мою голову, и отскочил в сторонку в самый последний момент.

Не буду подробно описывать весь бой. Скажу лишь, что для человека такого огромного роста мой противник двигался довольно быстро, но все-таки недостаточно быстро для того, чтобы достать чистокровного эльфа. Правда, мне пришлось здорово побегать и несколько раз шлепнуться на песок, потому что с моим ростом уклоняться от мелькающей дубины было довольно сложно. То бегая, то прыгая, то кувыркаясь, я ухитрялся работать мечами, раз за разом оставляя на боках, спине и бедрах противника длинные косые царапины. По отдельности они не могли причинить серьезного вреда, но, когда их стало больше десятка, великан начал терять силы. Он истекал кровью и, когда бой наконец остановили, без сил рухнул на песок, переводя дух.

Вскинув мечи, я победителем прошелся по помосту, купаясь в лучах славы, и отыскал глазами милейшего господина Хашшу. «Хозяин», предусмотрительно державшийся от меня на почтительном расстоянии, умильно улыбался, подмигивал, посылал воздушные поцелуи и вообще мимикой и жестами демонстрировал свои приязнь и восхищение, а потом показал три оттопыренных пальца и провел ребром ладони по горлу.

Увидев этот жест, я внутренне застонал. Это означало, что впереди у меня еще три боя, причем, судя по всему, не сходя с помоста.

Ловкие тонкие пальчики рабыни не массировали, а только мяли и гладили мои плечи, но после тяжелого дня и это было здорово. Особенно после парной бани, из которой я вышел полностью обновленным и настроенным так благодушно, что хотелось петь.

Рядом, на соседней кушетке, растянулся Ухарь, которого точно так же обхаживала вторая рабыня-банщица. Причем, судя по тяжелому сопению и сдавленному хихиканью, мой напарник давно уже перевернулся на спину, подставив ей свою грудь и между делом тиская девчонку. Хоть бы у него хватило ума и такта уединиться с нею, когда дойдет до дела! Моя массажистка все прекрасно видела. Ей, судя по всему, хотелось того же, но я не предпринимал никаких попыток заинтересоваться ее прелестями, и она с каждой минутой сопела все обиженнее, как маленький, но очень решительный ежик.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});