Баронесса Изнанки - Виталий Сертаков

Дочь барона Ке

По звуку рожка члены экспедиции собрались в большом каминном зале. Анка вполуха слушала дядю Саню и, раскрыв рот, разглядывала тяжеловесную грубую мебель. Очаг был такого размера, что на вертеле в нем свободно мог бы зажариться бык. Толстые дубовые лавки блестели, натертые седалищами сотен поколений круитни. Здесь не развешивали по стенам картин, не выставляли доспехи и греческие статуи. Зато над камином и лавками скалились головы медведей, кабанов и оленей. Все сильнее тянуло жареным мясом и чесноком, у Младшей сосало под ложечкой.

— Прошу вас, без церемоний, — шурша пышным платьем, из бокового притвора выплыла баронесса. Впереди нее протиснулись двое дюжих слуг с факелами, они обежали зал, поджигая десятки свечей. Мужчины вскочили, словно новобранцы, заметившие полковника. Младшая только улыбнулась про себя. Что ни говори, а владелица броха даже в посторонних мужиках умела вызывать трепет!

Снизу, из кухни, в два раза сильнее потянуло щекочущими запахами жаркого, лука и специй. Где-то загремела цепь, в стенке распахнулась квадратная дверца, за которой оказалась кабинка лифта, доверху набитая снедью. Овальный стол не застилали скатертью, а вместо салфеток расставили чашки с теплой водой. Не успела Анка ойкнуть, как в центре стола появилось блюдо с дымящимся поросенком. Слуги поднесли за ручки еще одно тяжелое блюдо, размерами смахивающее на щит какого-нибудь Геракла. Младшая раскрыла рот. Такого она не видела даже в индийском дворце наездницы Марии.

На блюде в три этажа были уложены дикие птицы. Даже не уложены, а рассажены в самом живописном порядке, как будто собрались на вечеринку. Здесь гнули шеи лебеди, разевали клювы фазаны, раздували грудь куропатки. Младшая никогда бы не поверила, что птиц можно кушать вместе с перьями, она даже решила, что все это чучела для украшения стола.

Распахнулись двустворчатые двери, здоровенный татуированный мужик, больше похожий на мясника, чем на глашатая, что-то проорал в потолок. Один за другим, звеня громоздкими украшениями, в залу вплывали соседи баронессы Ке.

Семь правящих домов королевства Инвернесс собрались под сводами фамильного броха Ке. Супружеские пары, величественные, разукрашенные вроде бы похоже, но каждая татуирована на свой лад. Мужчины в меховых безрукавках, с оскаленными волчьими мордами на мохнатых шапках, и дамы в зеленых закрытых платьях, в плащах, подбитых черной куницей, с посохами, увешанными амулетами. В каждой паре мужчина вел свою баронессу под руку, но не так, как это принято у обычных людей.

Анка сразу приметила разницу. Каждый из баронов носил на левой руке длинную сафьяновую перчатку и несколько браслетов поверх нее. Правая рука в толстой кожаной рукавице, обшитой бронзовыми пластинами, придерживала одновременно рукоять короткого меча и полу широкого плаща, укрывающего спины обоих супругов. Меднолицые соседи поочередно раскланивались с хозяйкой, с хозяином и с гостями. Женщины легонько соприкасались кончиками пальцев, мужчины гремели ножнами. Позади каждой пары возникал молодой, то ли слуга, то ли оруженосец, раскрашенный в цвета своего дома. Принимал перевязь с двумя мечами, плащи, волчьи шапки и удалялся в переднюю, где для прислуги был накрыт отдельный стол. Разоблаченные гости вели себя достаточно развязно, смеялись, споласкивали руки и с интересом поглядывали на обычных. Пожалуй, Мария, с ее великанским ростом, их занимала гораздо больше, чем виновница торжества. Досточтимый Фибо, тряся гривой, еле успевал кружить между вновь прибывшими, дабы никого не обделить вниманием союзного королевства.

— Садитесь, садитесь. Анка, не сюда, — в ухо ей зашептал Бернар. — Твое место не здесь, а возле баронессы!

Хранительницу традиций с почетом усадили между двумя пожилыми баронессами, закутанными в куньи стеганки. На груди у каждой висело не по три, а штук по шесть инкрустированных блюдец с руническими письменами. Знатные дамы вальяжно переговаривались, щурились на огонь в очаге, по капле цедили вино. Младшей все меньше нравилось образовавшееся столпотворение. Словно все чего-то напряженно ждали, но скрывали от нее.

— Но я не могу там сидеть! — заупрямилась она. — Кто мне переведет?

— Не беспокойся, нам разрешили переводить! Просто мы не должны сидеть вместе, это не принято. Ты должна находиться рядом со своим отцом.

— С моим отцом? — до Анки не сразу дошло. Она позволила увести себя и усадить на высокий стул, застеленный мягким мехом, по левую руку от баронессы Ке. Бернар издалека помахал ей рукой, а Мария ободряюще показала большой палец.

— Классно смотришься, только раскраски не хватает, — сострила наездница, отрывая здоровой рукой кусок куропатки.

Поднялся барон Ке. Разговоры стихли, стало слышно, как слуга ворошит поленья в разгорающемся камине, как перекликаются егеря, и мычит скотина на вечерней дойке. Первым делом барон выразил почтение своей теще, затем почившей матери, затем переключился на уважаемых соседей и долго перечислял титулы и заслуги семи правящих домов, съехавшихся сегодня вечером в брох Ке. По тому, как взгляды угрюмых дворян скрестились на ней, Младшая догадалась, что хозяин дома перешел, наконец, к предмету обсуждения. Впрочем, кушать никто не прекратил. Челюсти методично двигались, наполнялись кубки, место мясных заняли рыбные блюда.

— Мы обсудили вопрос с Его ученостью, посланцем Капитула, также с держателем верительных грамот короля отрядных и поверенным из народа пикси. К великому сожалению, среди нас в трудный момент не было послов от вольного Абердина и Ольстера, равно как и послов от народа клури каун и от охранных гоблинов Йоркшира.

— О господи, — прошептала Мария, внимательно слушавшая перевод. — А это еще кто такие?

— Тсс...

На противоположном конце стола кто-то громко рыгнул. Анка все равно не разобралась бы среди двух десятков одинаковых родственников баронессы. Проявляя изрядный аппетит, молодые люди обоих полов интенсивно поглощали жареную косулю.

— Но Темный двор не удастся убедить. Их колдуны не продадут волшебного коня девственнице, не прошедшей Ритуала имени. Герцоги Подвала слишком боятся жрецов Священных рощ, которые запрещают обычным пересекать Логрис.

По залу пронесся недовольный ропот. Лорд Фибо увлеченно обгладывал заячью ногу, словно речь шла не о нем.

— Я прошу прощения, — приподнялся один из баронов. — Они не желают продать коня девочке, потому что она обычная?

— Нет, ни в коем случае, — посланник Темного двора оставил зайца в покое. — Нашим колдунам все равно, к какой расе разумных принадлежит покупатель. Тем более что кони все равно бросят вас и вернутся в Логрис.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});