Мичман Изи - Фредерик Марриет

— Во всяком случае, вреда не будет. Давай возьмём несколько гамаков с одеялами и предложим их использовать. По крайней мере, мы покажем своё усердие.

— Только я думаю, — сказал Гаскойн, — вряд ли поблагодарят нас за усердие те, чьи одеяла мы заберём.

Мичманы захватили с собой четверых матросов, с их помощью набрали груду гамаков с матрасами и одеялами — их не надо было мочить, поскольку вся верхняя палуба была залита водой. Держа в руках груду одеял, Джек и Гаскойн в сопровождении матросов спустились к угольной яме, где капитан Вилсон распоряжался тушением пожара.

— Отлично, Изи! Отлично, Гаскойн! — сказал капитан. — Бросьте их на уголь и умните ногами поплотнее. — Бушлаты матросов и плащ капитана уже были использованы для этой цели.

Тихоня кликнул других мичманов, и они отправились за новым запасом одеял, но те уже не понадобились — огонь начал угасать. Однако опасность не была окончательно устранена, ибо носовые погреба были затоплены. Пока шла борьба с огнём, продолжавшаяся, вероятно, не более четверти часа, волны хлестали через планшир, смывая за борт раненых, которых не успели снести вниз. Когда миновала опасность от пожара и людей созвали на палубу, то оказалось, что недоставало трёх офицеров и сорока семи матросов, пострадавших при катастрофе, — семеро из них умерли, многие уже находились в лазарете, а некоторые всё ещё лежали на палубе.

Никто, пожалуй, не был так деятелен при спасении судна, как капеллан Хокинс. Он был повсюду, участвовал вместе с капитаном Вилсоном в тушении пожара, воодушевляя людей и показывая им пример отваги, и когда он и Мести поднялись на ют, оба одинаково чёрные, капеллан сел и стал в отчаянии ломать руки.

— Боже, прости меня, грешного, — сказал он. — Помилуй, Боже!

— За что, сэр? — спросил Джек. — Кажется, вам нечего стыдиться и не за что упрекать себя, напротив, вы сделали всё, что возможно.

— Нет, мистер Изи. Я взываю о прощении за то, что ругался и сыпал проклятиями, подбадривая людей, — кто бы другой, а то я, капеллан! Видно, бес меня попутал.

И верно, капеллан Хокинс изрядно сквернословил во время работы, но тогда он подменял шканцевого офицера, и его находчивость и храбрость оказались очень полезными для спасения судна.

— Ничего подобного, сэр, — сказал Джек, которому хотелось облегчить капеллану муки совести, — правда, я был там не всё время, но когда я находился рядом, я слышал только, как вы повторяли «благослови вас Господь, ребята, вы молодцы» и так далее. Какие же это проклятия?

— Я на самом деле так говорил, мистер Изи, вы уверены? А у меня осталось впечатление, что я сыпал проклятиями, ибо некоторые из матросов заслуживали… нет, что я говорю, все они были героями. Так я на самом деле только благословлял их и ничего больше?

— Да, сэр, — поддержал Джека Мести, понявший, куда он клонит. — Ничего больше вы не говорили, а только: благослови вас Боже, капитан Вилсон! Да поможет вам Бог, ребята! Бог с вами, молодцы! Так и сыпали благословениями и мокрыми одеялами на уголь.

— То же и я говорю, — сказал Джек.

— Как хорошо, мистер Изи, вы просто сняли камень с моей души. А я боялся, что дело было хуже.

Дело действительно было совсем иначе, ибо капеллан ругался, как боцман. Но поскольку Джек и Мести обратили его сквернословие в Божье славословие, бедняга с лёгкой душой отпустил себе грехи и, пожав руку Джеку, пригласил его в кают-компанию для младших офицеров пропустить по стаканчику горячего грогу. Не забыл он и Мести, которому поднёс у двери каюты добрую порцию напитка, чему Джек не стал препятствовать, так как у мичманов ром давно уже вышел после такого дождливого дня. Но не успели они выпить по третьему стаканчику, как Джека и мистера Хокинса вызвали к капитану, пожелавшему видеть их по неотложному делу.

Они поднялись на палубу, где нашли капитана на шканцах в окружении других офицеров.

— Мистер Изи, — сказал капитан Вилсон, — я послал за вами, мистером Хокинсом и мистером Гаскойном, чтобы поблагодарить вас всех вместе от имени команды за ваши труды и мужество при спасении корабля!

Мистер Хокинс поклонился, Гаскойн не сказал ни слова, но подумал, что отпуск ему теперь обеспечен, когда они прибудут на Мальту, а Джек почувствовал зуд красноречия и начал что-то нести о том, что в минуту опасности они все как один равны, даже на борту военного корабля, и готовы к тому, чтобы…

— Ни в коем случае, мистер Изи, — прервал его капитан. — Даже наоборот, опасность выявляет, кто на что способен, и офицер, проявивший больше мужества и находчивости, имеет право на отличие перед другими.

Джек хотел было вступить в спор, но прикусил язык и принял похвалу, что было лучшим из того, что он мог сделать. Он поклонился и только повернулся, чтобы направиться в свою каюту, как огромная волна накрыла корабль, сметая вниз тех, кто не успел за что-нибудь ухватиться. Джек оказался в числе последних, и, падая со шкафута вместе с потоком воды, он уцепился за какой-то предмет, как потом выяснилось — за ногу капеллана. Тот разразился проклятиями, поминая всех святых. Но не успел он закончить свои проклятия, как вода, проникшая в каюту через иллюминаторы — в спешке их забыли задраить — проломила перегородку и вновь обрушилась на них, смывая Джека, капеллана и всех остальных по сходням на нижнюю палубу, где и так было полно воды. Матросы, сундучки, обрывки снастей барахтались и вертелись в водовороте, и Джек оказывался то рядом с капелланом, то в стороне от него. Наконец им удалось подняться на ноги и добрести до мичманской каюты, которая, хотя и была залита водой, всё же показалась им спасительной гаванью. Первым делом мистер Хокинс и Джек стали фыркать и отплёвываться, как вдруг Джек рассмеялся.

— Ну разве не выйдешь из себя в такой передряге, мистер Изи? — пожаловался капеллан. — Просто зло берёт. Кажется, я не сильно ругался?

— О нет, совсем не ругались, — подтвердил Джек. — Я всё время был рядом и слышал только, как вы говорили: «Спаси нас, Господи!».

— Только-то! А мне показалось, я говорил: «Будь ты проклят!».

— Ничего подобного, мистер Хокинс. Пойдёмте в кают-компанию и прополощем грогом глотки от солёной воды. Там я повторю вам всё, что слышал от вас, слово в слово.

Таким образом Джек получил ещё один стакан грога, что было очень кстати после купания в холодной воде. Они сидели, развалившись на стульях, и попивали грог, пока другие задраивали на палубе крышки иллюминаторов и ставили на грот-мачту прямой парус, взятый на гитовы за середину, чтобы избежать нового захлёста воды на корму судна.

ГЛАВА XXVI,