Музыка Океании (СИ) - Ледова Полина

Фрикс сразу же полез в карман ещё за одной.

— Вестания! Ты куришь? — воскликнула Теренея. И как только у неё хватало сил удивляться за этот день?

— Отстань! — отмахнулась она, принимая сигарету у Фрикса. — Спасибо…

— Ты никогда не говорила. И не курила при мне. — Не остановилась Теренея.

Вестания закурила от зажигалки, протянутой Фриксом. Клубок дыма едва вылетел из её рта, как его тут же сдул ветер из разбитого окна. Вестания кратко кашлянула, загородившись свободной рукой.

Какое это сейчас имеет значение?

— Самое время начать, — ответила Вестания хрипло. Печаль вдруг сменилась невероятной злобой на всё происходящее. Она обратилась к Веспер. — Нам больше некуда идти. Мамы нет, мы одни. Наши деньги забрали. За нами гонится какой-то психопат. А ещё мы сбежали из тюрьмы Акрополя. Пожалуйста, помогите нам. Нам нужно выбраться из Термины и поехать дальше. Мама умерла ради нас за это. Мы будем работать на Сопротивление, но вы поможете нам сбежать потом, когда мы отработаем этот долг.

Веспер смотрела на неё глазами полными жалости.

— Не стоило бросать вас в поезде. Это была ошибка. — Сказала она. — Я обещаю, что мы что-нибудь придумаем. Дардан сказал, у вас был ключ от камеры Алкида. Можно сказать, что вы уже сослужили неплохую службу Сопротивлению. Ты уверена, что вы сможете поехать дальше на север одни?

— Да, — ответила Вестания уверенно. — И мы будем продолжать двигаться вперёд до тех пор, пока сможем идти, — сказала Вестания. — Так хотела мама.

— Я поняла, — кивнула Веспер.

Вестания отвела глаза, посмотрев в окно. Там всё ещё была бесконечная белая пустота. Белизна. Теперь она понимала, что значит это слово. В ней лежало тело их матери, в ней скрывался их преследователь. Где-то в ней был конец их пути. Каким бы он ни оказался.

— Там где-то есть Океания. — Заговорила Теренея, переловив взгляд сестры. — Прекрасная жемчужная страна вне времени. А в облаках летают киты.

Вестания задумчиво отвернулась к окну, выронив из пальцев давно потухший и сгоревший фильтр «евангелиоса».

— Или «там где-то» нет ничего, — сказала она вслух.

***

Аластор так и остался стоять на коленях посреди белой степи. Сбившейся со следа зверь, потерявший свою добычу. И что дальше? Куда ещё ему идти?

— Я подвёл тебя, Алкиона, — прошептал он в белую простыню снежного поля. Они сбежали. И он больше не сможет их найти.

Поначалу он вообще не хотел уходить отсюда. Пусть здесь, в Белизне, его найдёт янтарный отряд полиции, он даже не будет сопротивляться при задержании. Пусть теперь его убьют. А именно это они сделают, когда узнают, сколько военных он уничтожил за одну эту ночь. Какая теперь разница, если он упустил их?

Теренея, настоящая красавица, у неё волосы светлее, она очень добрая, — услышал он сломанный голос Алкионы в голове. Почему она преследовала его? Почему он мог не думать об Эхо, когда хотел, но Алкиона… она всегда была где-то поблизости.

Вестания, старшая, у неё тёмные волосы, как у их отца. Ей удалось победить его. Каким-то образом удалось сбежать. Боги! Откуда в ней было столько силы и решимости?

Такие непохожие друг на друга… Дочери Алкионы… Что ему теперь с ними делать? Могли ли эти девочки стать тем самым хозяином, о котором говорила Ино? Я никому больше не стану служить, — думал он всё время с тех пор, как покинул «Скиес».

Тебе нужно то же, что любому псу. Тебе нужен хозяин. — Сказала ему Ино. И, кажется, она не ошиблась.

Перед глазами стояло покрытое испаринами лицо Алкионы. Своими растрескавшимися губами она шептала слова любви в последние минуты своей жизни. Брала с него слово, что он найдёт тех, ради кого она так старалась. Поможет её дочерям. Какую ещё помощь мог предложить им Аластор? Он всю свою жизнь занимался тем, что помогал. Помогал обречённым поскорее попасть в царство смерти. Прокладывал для них самую короткую дорогу. Потому что, как говорят, Смерть спит где-то на белых лепестках. А Бешеный Пёс не спит никогда. Он всегда начеку, всегда идёт по следу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Он прислушался к её голосу у себя в голове. Чего бы теперь она хотела от него? Он провалил задание, но вдруг у него был ещё один шанс?

Аластор закрыл глаза и представил компас, который отдал Теренее. Маленькая безделушка, какая разница, где север, если лето никогда не настанет? Если со всех сторон их всех всё равно окружает лишь бесконечная Белизна?

«Никогда не теряйся», — именно такая надпись была выгравирована на нём. Как сумасшедшая, неугомонная стрелка, упорно показывающая на север, сколько не крути сам прибор. Путеводная звезда, неутомимо восходящая на свою точку в небе каждую ночь. Было что-то непреклонное в этом, что-то судьбоносное. В мире были вещи, которые неустанно стремились к порядку. Только Аластор, почему-то поддавался только внутреннему хаосу. Как истинный демон, он мог нести одну боль. И так было всегда, всю его жизнь. Что же теперь оставалось делать?

Он нашёл в сугробе пистолет, который выбросила Вестания. Сугроб — гроб для проигравших.

Застрелиться? Как он хотел уже давно. Оставить сестёр одних в Белизне. Пусть сами выбираются из неё, ищут свои пути в Элизий. Или в Океанию. Да, они собирались искать Океанию. Глупая детская сказка.

— Чего ты хотела от меня, Алкиона? — спросил он пустоту. Но тишина не отзывалось. И эхо тоже молчало. Его Эхо.

Вдруг вдали, как призрачное видение, появилась собака. Завидев человека, она, изумлённая, побежала к нему навстречу по тонкой веренице следов, которые они проложили вместе с сёстрами. Это был белый самоед, таких часто держали на севере. Собака подошла к нему, виляя закруглённым к спине хвостом и высунув алый язык.

Они же стреляют бешеных собак, не так ли? — Подумал Аластор.

— Алкиона, это и есть твой знак?

И если так, то что она пыталась сказать? Собака подсунула под руку чёрный нос, внимательно обнюхивая карманы мужчины. Увы, у него не было для неё еды.

— Ты ведь не хотела, чтобы я убил их. Нет, ты просила не об этом, — сказал он. — Ты наняла меня, Алкиона. Для того, чтобы я помог им найти то, что они ищут. Чтобы и я сам это нашёл. Я знаю.

Аластор погладил неспокойную суетливую голову.

— Я и раньше это знал. Просто решил по-своему. Решил сделать так, как всегда делал. Ты хочешь, чтобы я…

Собака, удостоверившись, что кроме ласки, она не получит ничего вкусного, развернулась и, потеряв всякий интерес к мужчине, побежала обратно, сливаясь с непогрешимой Белизной.

— Ладно, Алкиона. Я попробую. — Согласился Аластор. — У меня всё равно нет иной дороги.

Самоед замер, отойдя на некоторое расстояние. Развернулся к Аластору, словно ждал его. Мужчина усмехнулся и пошёл вслед за псом по белому холсту.

***

Их спутники решили сделать вид, что заняты своими делами. Анка присоединилась к Фликшу, помогая ему собирать жемчужины. Наверняка смогут сделать из них красивые украшения, когда вернутся обратно в Ууракулис. Кургун просто сел на камень и любовался сказочным видом на небо, в то время, пока Торна осматривала храм с таким любопытством, словно могла прочитать древние надписи, испещрявшие стены. Они позволили Нике и Эльпис выплакаться, оставить свою мечту и немного прийти в себя.

— Мы ведь напишем этот альбом, — усмехнулась Ника, утирая последние слёзы. — О котором ты говорила. «Музыка Океании».

— Ну, вернуться без песен мы теперь не имеем права, — рассмеялась Эльпис. — А то Пигмалиону это точно не понравится. Он был, прямо скажем, не в восторге, отпуская любимую музу на край земли проводить музыкальные сессии.

Они обе рассмеялись. На душе впервые за день появилась удивительная лёгкость. Ника посмотрела в небо, любуясь сказочной картиной, которая разворачивалась в другом мире.

— Мы сейчас под морем, Эли, — сказала она. — Там наверху вода и плавают рыбы. И киты тоже.