Азъ есмь Софья. Царевна - Галина Гончарова

Значит, не тронула, надо браться за ножи.

Беда в другом — наблюдать за царевниными покоями он не мог. Неоткуда. Не та планировка. А потому и ухода Софьи не заметил.

Равно как и охранники не заметили легкого снотворного в принесенном им кувшине кваса. Не так, чтобы усыпить глубоко. Но погрузить в дрему, которую сильный человек легко одолеет — вполне. А там возьмет свое и усталость, и нервы…

Потому‑то Софье и удалось легко выскользнуть из покоев. И неладного она не заподозрила.

Охрана тоже ничего не подозревала до последнего момента. Пока десяток людей не напал на них.

Казаки умерли первыми, за ними стрельцы.

Вскочили, заметались в покоях служанки, Аксинья, царевнина воспитанница, взметнулась, услышав за дверью голоса, ринулась за занавесь и притихла там мышкой.

Дверь просто выломали — и внутрь ворвались тати. Оставшаяся служанка заметалась, закричала, но мужчины быстро расправились с девушкой, ворвались в царевнину опочивальню, сгоряча прирезали вторую — и в недоумении замерли над трупом.

Царевны не было.

А где она могла быть?

Поздно!

Аксинья не зря воспитывалась у Софьи. Это сейчас ее проскочили, а спустя пять минут… она взглянула из‑за драпировки.

Всего два человека, остальные в опочивальне.

И девушка скользнула мышкой в выломанную дверь.

Подвернулась деревяшка под ногой, на стук обернулись тати… но поздно, слишком поздно.

Девушка уже неслась по коридору, крича во все горло:

— Убийство!!! Тати на царевну напали!!! Убийство!!!

Удар ножа оборвал крик, но поздно, слишком поздно.

Уже услышали, уже засуетились, уже бежали люди… и заговорщики растерялись. Им бы смешаться с толпой, им бы крикнуть, ищи татя… Вместо этого Долгоруков приготовился обороняться, чем и подписал себе приговор. Что другое, а воевать стрельцы умели.

Татей уверенно загнали в покои, кого ранили, кого посбивали с ног, добавили бердышами, особливо увидев своих же мертвых товарищей…

Прибежала царевна Анна — и в ужасе вскрикнула, глядя на тела. Потом превозмогла себя, наклонилась…

— Сонюшки тут нет!

Толпа (и откуда только их натягивает на место происшествия) зашумела, бояре переговаривались — мол, царевна‑то по ночам где‑то шляется, не блудит ли с кем? А с кем? Кто счастливец?

Причитали какие‑то девки, злобно ругались тати, одним словом — все были при деле.

— Что тут происходит?

Софья не орала, нет. Но искусство говорить она освоила в полной мере. И говорила так, что ее слышали за версту. Бояре мигом замолкли и расступились, сверля царевну взглядами.

Но — нет.

Ни беспорядка в одежде, ничего… разве что пара пятен от чернил. Но это‑то понятно, ежели ты пишешь что, а во дворце раненой выпью заорут! Тут не то, что чернильницу — ведро опрокинешь.

Первым, как ни странно, прокашлялся Василий Голицын.

— Государыня, тут тати ночные хотели…

— На меня покуситься?

Софья насмешливо разглядывала всю картину.

— Так, татей мне не портить, оставьте палачу! И кто у нас тут? Ба, Долгоруков, радость‑то какая. Так… Демьян! — имя десятника Софья отлично помнила. — Давай, живой ногой к своим — и чтобы сегодня же все Долгоруковы в разбойном приказе сидели. Вообще все. Жены, дети, девки дворовые… понял?

Демьян поклонился — и исчез с царских глаз. Принялись рассасываться и бояре, замешкался один Голицын, но после насмешливого взгляда Софьи стушевался — и бочком, бочком исчез в коридорах.

— М — да, не поспала ночь — и пес с ней, — Софья задумчиво откинула назад косу. — Тащим этих умников в пыточную, сейчас разбираться будем. Кто, за что… — и совсем тихо, — кому я еще куда не угодила…

* * *

На разборки ушла вся ночь. А утром, шатающаяся от усталости Софья, пропустив молитву, заявилась к царской трапезе. Царица, царевны и даже царевич Владимир встретили ее одинаковым выражением напряженного внимания. Софья сделала ребенку козу и устало уселась на свое место.

— Завтракать будем?

— Соня!

Тетка Татьяна сверкнула глазами. Племянница послала ей невинную улыбку.

— Без завтрака — не расскажу.

Пришлось всем ждать, пока девушка не наполнит тарелку и не проглотит хотя бы пару ложек. А уж потом…

— Что я могу рассказать, — Софья смотрела устало, под глазами залегли синие тени. — Имена сейчас перечислять не буду, но государь был убит.

— Как!?

Ахнул в едином порыве весь стол. Да и слуги навострили уши.

— Вот так. Его отравил Михайла Долгоруков. Собственно, там почти все семейство в заговоре. Долгоруковы, Хованские, еще кое‑кто по мелочи… Отца отравить, Алексея убить, на трон сел бы Хованский. А дальше… смуту все помнят?

И помнили, и не радовались.

— Это еще не вся интрига. Стоят за ними иезуиты.

— Как?!

Теперь удивлялась только тетка Анна.

— Тетя, милая, мы ведь их сюда не пускаем. Вот и лезут. Один Полоцкий чего стоит…

— Святой человек, — нахмурилась царевна Евдокия.

Софья только фыркнула на старшую сестру.

— Святой? Не будь легковерной, он гад лицемерный… Тьфу! Стихами тут уже заговорила! Он учился у иезуитов — и им же верен и остался. Идея была неплохая. Не пускают? И не надобно, они просто царей на свой лад воспитают… отсюда и Академия… Симеону не удались его планы из‑за Дьяково.

Женщины понимающе закивали.

— Но к царю он был приближен. А когда понял, что влияние потерял и его попросят в ближайшее время — решил, что просто надо найти нового царя.

— Сонюшка, это же ужасно…

Софья пожала плечами, глядя на Любаву.

— Ужасно было бы, ежели б мы вчера не успели, а тебя с ребенком бы стрельцы закололи. Вот тогда — да. Ужас. А сегодня уже все в порядке. Конечно, всех заговорщиков мы пока не выловили, но основных уже допрашивают, палачи у нас опытные…

— А потом?

Софья пожала плечами, отправляя в рот ложку красной икры. Вкусно… Это вам не соевый продукт из неясно чего слепленный.

— Дуняша, а что потом? Алешка казнит, как приедет — и все дела.

— Алексей? Не ты?

Софья пожала плечами.

Кое — кого она и сама, конечно. Но основные фигуранты пусть дождутся брата.

— Разберемся…

* * *

Алексей смотрел на стены Керчи.

Да, Керчь.

Какая она?

Величественная.

Внушающая уважение. А если уж более приземленно — с очень толстыми стенами и большим количеством пушек. И все они ориентированы на море. Острые скалы вздымаются вверх, словно хищные клыки — и продолжая их, вверх возносятся мощные стены.

Хороша! Восхитительно хороша… Алексей смотрел на Керчь почти влюбленными глазами.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});