Горняк. Венок Майклу Удомо - Питер Абрахамс

— На месяц еды у вас хватит.

— Хватит. Даже больше чем на месяц. Кроме того, я могу послать своих ребят за провиантом. Второй раз им будет легче идти через джунгли. Надо еще доставить оружие для людей, которых вы приведете с собой. Чтобы у вас был свой ударный отряд, их следует обучить.

Мхенди улыбнулся.

— Я передумал, Джозеф. Сейчас нужны новые методы борьбы. Мы уже выступили однажды с оружием в руках, но одолеть их не смогли. Конечно, оружие вещь хорошая, хотя мы постараемся не прибегать к нему. Но главное другое — надо вернуть людям мужество, заставить их поверить в то, что мы победим, внушить им, что никто не должен выходить на работу, когда мы объявим забастовку. Я напишу обо всем этом Селине. И пусть твои люди захватят письмо с собой, когда пойдут через джунгли.

Мы создадим отряды молодежи — ударные отряды, как вы их называете. Пусть режут провода электростанций, пускают под откос товарные поезда. Пусть жизнь в стране станет для белых невыносимой. Пусть они нас боятся. Когда люди узнают, что за этим стою я, они поймут, что это означает. И тогда мы объявим всеобщую забастовку, которая парализует жизнь в стране. Конечно, они меня будут искать. Но я вернусь сюда, и меня не найдут. Потом я опять пойду к своим землякам, расскажу им, что делать дальше, и снова вернусь сюда… И они никогда не смогут найти меня. — Мхенди помолчал немного. Затем сказал — Я напишу об этом Селине, а вы позаботьтесь, чтобы письмо не попало в чужие руки.

— Замечательный план, сэр! Как бы я хотел пойти с вами.

— Ты должен остаться здесь и беречь Марию — хорошенько беречь, — и ждать меня. Если же я не вернусь через месяц, значит, меня взяли…

— Нет… — воскликнула Мария.

— Это может случиться, дитя мое. — Он погладил ее по щеке. — А теперь я займусь письмом.

— Ваша палатка готова, сэр, — Джозеф проводил их в палатку.

Мхенди сел на походную кровать и, положив блокнот на колени, принялся писать. Писал он долго, обдумывая каждое слово. Может быть, это письмо станет его завещанием.

Потом им принесли ужин. Они поели, и Мария ушла, чтобы не мешать ему.

Наконец письмо было написано. Он позвал ее, и они остались вдвоем.

Когда на землю спустилась ночь, Мхенди отправился в путь. Мария и Джозеф проводили его до опушки. Прощаясь, Джозеф дал ему автоматический пистолет.

— Доброго пути, сэр. Да здравствует свободная Африка!

Мхенди пожал ему руку.

— Я вернусь через месяц, Джозеф. До свиданья! Береги Марию.

Мария прошла с ним еще немного. Потом остановилась и обняла его.

— Будь осторожен, муж мой, береги себя!

— Я вернусь, — сказал он. «О, женщины, которые любят и ждут!» — Я вернусь, милая моя!

Он высвободился из ее рук и быстро зашагал прочь. Тьма поглотила его. А Мария все стояла, напряженно вглядываясь в даль.

Прошло много времени, прежде чем Джозеф подошел к ней и дотронулся до ее руки.

— Пойдем! Он ушел. Теперь мы должны ждать.

— Да, — прошептала Мария. — Теперь я должна ждать!

Глава вторая 1

Эдибхой встретил Мэби в аэропорту.

— Мэби, дружище! Господи, до чего же я рад тебя видеть. Ну, как ты там? Добро пожаловать домой!

Кучка людей, не скрывая улыбок, наблюдала, как их министр здравоохранения и градостроительства обнимает маленького человечка и пляшет вокруг него от радости.

— Очень рад тебя видеть, — сказал Мэби, — а я боялся, что и меня ждет такой же балаган, какой вы устроили Тому и Мхенди.

— Ты же знаешь наш народ, — хохотал Эдибхой. — Он обожает зрелища, вот мы и устраиваем их… Пошли, надо ехать в город. За багаж не беспокойся, его привезут… До чего же хорошо, что ты приехал, брат.

Их проводили аплодисментами до машины и долго махали им вслед.

— Я думал, вы все приедете встретить меня, — заметил Мэби.

— Удомо ездит по стране. И Лэнвуд с ним. Они вернутся только на будущей неделе.

— А Мхенди?

— Мхенди здесь нет.

— Значит, Майк сдержал обещание…

— Конечно! А ты как думал?

— Каков он теперь?

— Кто? Удомо?

— Да. Каким он стал, оказавшись у власти?

— Он ничего. Спокойнее, чем прежде, но в общем тот же.

Мэби пристально посмотрел на Эдибхоя. Эдибхой захохотал.

— Меня ты своим смехом не обманешь, — оборвал его Мэби. — Ну-ка рассказывай!

Машина неслась по новому восьмикилометровому шоссе, соединившему город с аэропортом. Черная асфальтированная дорога лоснилась под лучами палящего солнца. Мгновенная тень пробежала по лицу Эдибхоя.

— Да что тут рассказывать, — сказал он. — Все прекрасно. Народ за нас. Просто кое-кто считает, что Удомо мог бы действовать быстрее. Да ты сам увидишь…

— А ты? — спросил Мэби. — Ты тоже так считаешь?

— Прошло еще слишком мало времени, — уклончиво ответил Эдибхой. — Дело в том, что мы многое обещали народу. Да ты сам все увидишь… А как Лондон? Он мне иногда снится.

— Лондон — город старый. Он не меняется от того, что кто-то уехал или приехал. Лондон все тот же.

— Это правда, — усмехнулся. Эдибхой. — И ты все тот же.

— Зато здесь большие перемены. Теперь скажи, какая мне уготована роль. Я уверен, что Удомо совсем не хотел вызывать меня сюда.

— Наше дело выше личных отношений, — сказал Эдибхой. — Но об этом потом. Исполком устраивает сегодня в твою честь прием. После приема поговорим.

— Надеюсь, обойдется без балагана?

— Тихонечко поужинаем, и все, — сказал Эдибхой и расхохотался.

Черное небо успело засыпать звездами, к тому времени как прием наконец окончился и они приехали домой к Эдибхою. Был час ночи.

— Нечего сказать, поужинали тихонечко, — иронически заметил Мэби.

— Скажешь нет?.. А ты им понравился. Знаешь, как это важно… Ну, теперь можно и поговорить… Выпьешь что-нибудь?

— Я и так хватил лишку.

Эдибхой, слегка покачиваясь, налил себе виски.

— Будь здоров!

— Скажи мне, кто такая Селина, — спросил Мэби. — Я о ней ничего не слыхал.

— Ага, значит, и ты обратил внимание? Это, земляк, наша сила. Она говорит женщинам, что они должны говорить своим мужьям, а мужья делают то, что говорят им жены. Без нее мы не создали бы нашу партию.

— Сразу видно настоящую дочь племени.

— Все мы дети племени, Мэби. Без помощи Селины нам никогда бы не одолеть Совет вождей и старейшин.

— Значит, Майк теперь — вождь племени, заменивший всех остальных; что-то вроде верховного вождя всех племен и отец народа?

Эдибхой покатился со смеху.

— Скажи ему это, Мэби. Обязательно скажи.

— Ты пьян?

— Я пьян? Министр пьян? Никогда. Чуть-чуть навеселе, и только.

— Ладно уж. Так что же я буду делать?

— Тебе дадут министерство образования и национального руководства.

— А теперешний министр?

— Ну, это произойдет не сразу. Член палаты Ассамблеи, представляющий горцев, уже получил новое назначение и подал в отставку. Скоро выборы, и мы выставим твою кандидатуру. Ты, безусловно, пройдешь. И сразу же будешь назначен заместителем министра, а через месяц примешь министерство.

— Значит, все организовано?

— Все организовано, брат. Но времени терять нельзя. Банда Эндьюры не дремлет.

— Когда выборы?

— Через две недели.

— Значит, нужно торопиться.

— Самолет заказан на завтра. Вот почему ты должен был сегодня же встретиться с членами исполнительного комитета. Удомо заедет к тебе дня на два и поможет с предвыборной кампанией.

— Удомо?

— Я же сказал тебе, что наше дело выше личных отношений.

— Только потому я и приехал, — вскипел Мэби.

— Ладно, ладно… Пошли-ка лучше спать. Давай по последней?

— Не хочу. Есть какие-нибудь новости о Мхенди? Когда он уехал?

— Я ничего не знаю. Я — министр. Не забывай, что и ты скоро станешь министром. Поэтому нам лучше ничего об этом не знать. Понимаешь? Но Селина сказала бы, что он покинул Куинстаун около двух месяцев назад.

— Когда можно ждать от него вестей?

— Не знаю. Забудь пока об этом. У нас здесь сейчас огромная делегация дельцов и инженеров из Плюралии. Народ недоволен, но Удомо считает, что это жизненно необходимо. Кое-кого из них ты можешь встретить и в своих краях. Поэтому лучше не упоминать имени Мхенди. Ясно?

— Ясно.

— Спокойной ночи, брат. Я очень рад, что ты приехал. Мы с Удомо все тащим на себе. Теперь нам будет легче.

— Спокойной ночи, — сказал Мэби, но так и не двинулся с места. Эдибхой ушел.

Мэби давно отвык от звона цикад и во время разговора с Эдибхоем все прислушивался к их хору.

Сейчас в тишине ему чудился уже не хор, а мощный слаженный оркестр, звучание которого наполняло комнату. В горах, в его родной деревне, молодые женщины делали прорези в стеблях тростника и развешивали их у дома. Ветерок, пролетая мимо, наигрывал на этих самодельных свирелях нежные мелодии. Давным-давно, еще будучи мальчишкой, он любил полежать ночью на траве и послушать их мелодичные голоса, которым аккомпанировал громкий хор цикад. Сейчас не хватало только этих свирелей, чтобы вернуться в далекое прошлое и снова почувствовать себя мальчишкой. Мэби закрыл глаза и слушал.