Сноходец - Анджей Ваевский

— Мы ведь поборемся?

— Конечно, поборемся.

Чувство вины. Я не попрошу у тебя прощения. Ты же знаешь, какой у меня характер. Я просто позволю обнять меня за плечи. Нет, ты не пытаешься меня утешить. Ты сам ищешь утешения, цепляясь за мои ключицы. Прости меня. Хоть я и не скажу этого, но — прости. Со мной так хлопотно. Мне вечно хочется сбежать. Я так устал быть. Я так устал врать. Знаю, что смысла бороться нет. У меня больше нет надежды. Но у тебя я её не отниму.

— Да, мы поборемся.

Потом ты будешь злиться на меня, обвинять, что не смог, не дотянул. Будешь кричать, как ненормальный. И я позволю тебе выкричаться. А потом ты скажешь:

— Давай напьемся.

Я точно знаю, что ты это скажешь. И я сам налью тебе. Ты быстро захмелеешь и отрубишься. А я буду долго сидеть на краю постели и наблюдать, как ты спишь. Ты ангел. Бестолковый белокурый ангел. А еще… ты моя принцесса. И мое сокровище. А я — всего лишь дракон, похитивший тебя. За что же ты так любишь меня? Я не делю с тобой постель, но каждую ночь ты засыпаешь в моих объятьях. Если спрошу, то знаю, что ответишь.

— Секс, это грязное дело. Любовь чиста.

Смешно. Все мечтают о чистой и возвышенной любви. А у меня она есть. Прости, мне пора прекратить страдать глупостями. Пора вернуться к моей драконьей мудрости. И вновь беречь мое сокровище. Потому что я не могу терпеть, когда женщины плачут. Особенно, если они — принцессы с пшеничными кудрями.

Она

Пригорок. Наверное, мы вышли из посёлка слишком поздно. Почему я босиком? Новая мода, что ли? Неважно, пусть так. Всё равно нужно идти. И вообще, чего я капризничаю, это же всего лишь увлекательная прогулка с друзьями? Нас четверо. Даже не помню, кто придумал этот поход. Ночь надвигается слишком быстро. Если идти по дороге, то придётся через лес. Лучше не надо. Мирное место, но звери, да и прочих неприятностей никто не отменял. Лучше через холмы, через пустошь. Правда, много подъёмов, но что нам стоит? Мы же на выносливость устроили прогулку. К полуночи доберёмся до места назначения, там и отдохнем. Тем более, на холмах светло, не то, что в лесу. Там на ровном месте ноги сломать можно — такая темень непроглядная.

Зеркало пруда видно с холма. Я помню этот пруд. Странно, что мы нашли его здесь, мне всегда казалось, что он в другом месте. Спускаемся к воде. Рыболовы. Отходим в сторону, чтобы не мешать, и как были в запыленной одежде, так и идём купаться. Вода тёмная, но тёплая. Здесь мелко, по идее, захочешь — не утонешь. Всё равно вплавь, иначе на другой берег не попасть, а нам очень надо. Какого-то рожна путаюсь в лозах ивняка. По корням вербы взбираюсь на поверхность, пройти метров десять — и естественный пляжик на противоположном берегу, куда нам и надо попасть, чтобы продолжить путь по тропе. Мои уже здесь. Не знаю, как так получилось, что мы потерялись при переправе. Пруда-то — пшик один, лягушкам ноги мыть и то маловат. На пляже какая-то компания устроила ночные купания. Смех, разговоры.

— Как это, когда предают? — кто-то из компании обращается ко мне.

— О чем вы?

— Ты не пойми нас неправильно, это всё она. Она нам заплатила, мы не хотели предавать тебя. Не злись, — это уже из моих.

Затравленно оглядываюсь по сторонам. И мои спутники, и береговая компания смотрят на меня, приближаются, говорят о том, что им заплатили. Стою по щиколотки в воде. На берег нет пути. Внезапно понимаю, что шалостями и мелочами здесь не обойдётся. На другом берегу люди, рыболовы. Надо к ним. Резко разворачиваюсь и бросаюсь вплавь. Голоса в спину:

— Держи её! Не дайте ей уйти!

Бросаются за мной. Надо уходить. Пока над водой видно мою голову — у них есть ориентир, куда плыть. Ныряю. Никогда не любила нырять, но надо. Вода невероятно теплая и грязная, пропитанная илом, тиной. Надо глубже, сейчас темно, так что не заметят. Главное, добраться до другого берега. Еще глубже. Странно, всегда считала, что этот пруд совсем мелкий. Слишком долго под водой. И уже не вынырнуть, не хватит дыхания. Кажется глупым и невероятным, но могу дышать под водой. Стоп! Я не дышу. Мне больше нет нужды дышать. Всё закончилось. Меня больше нет.

Я не сумею стать слабее, кто-то проклял. Я просто перестану спать. Понимание зависимости от Хранителя снов. Мироздание, уничтожающее мои сущности в иных вероятностях бытия. Наверное, однажды мне наскучит это. И я брошу вызов, пытаясь уничтожить причину. Или исполнителя.

— Каждый раз, когда ты умираешь — теряешь что-то светлое и доброе в себе. Нельзя допустить, чтобы все твои сущности собрались воедино.

— Учитель, я простая смертная.

— Все мы — простые смертные. Но иногда на нас устраивают охоту. Ты сноходец, всегда на передовой, твои сущности легко найти в паутине мироздания.

— И что случиться, если всех меня убьют?

— Все твои сути соберутся в одном теле.

— Но разве это не сделает меня сильнее?

— Сделает. Многократно. Только утеряв все доброе и светлое, ты станешь монстром, Демиургом разрушения.

— Это настолько плохо? Ведь за разрушением приходит созидание, на пепелище вырастают самые красивые цветы.

— Не тот случай.

Ты рассказывал тогда, что случится. Нет, я не хочу стать такой. И не знаю, за что ухватиться, чтобы предотвратить эту цепь смертей. Ты прав, я сноходец. Я посылаю людям сны, дарю удачи, исполняю мелкие желания. Не то чтобы совсем добрый солнечный одуванчик, но я поставлена по эту сторону баррикад. Учитель, я в растерянности. Не то чтобы мне не хотелось мир подправить, но если это означает полное уничтожение, то я не согласна. Я выплетаю паутину снов, вхожу в сознание многих, принося мир и успокоение. И полностью беззащитна, потеряв Хранителя.

И вот опять бегу. Почему я всегда иду куда-то? Почему мне на месте не сидится? Пытаюсь надеть ботинки… на сапоги. Вовремя останавливаюсь. Задернуть молнию куртки и опять — за дверь. Путаные улочки старого города. Бегом, я тороплюсь. Мне нужно посетить тысячу мест, моя корзинка опустела и необходимо снова наполнить её подарками. Звенящие трамваи. Визг тормозов. Всегда неприятно видеть со стороны своё растерзанное тело. Еще одно. Еще одна сущность режущей болью входит в меня, заставляя просыпаться.

С этим необходимо что-то сделать. Если и не растеряю весь свой свет, то как минимум свихнусь, спутав правильное и искаженное, и точно изберу путь неправильный, дурной, тот, по которому не должна идти.

Паутина снов, цепи разрушения. Почему выбрали меня? Я слаба и не могу сопротивляться?

— Глупышка, ты — сноходец. Такие, как ты, — невозможная редкость.

— Но в чём же моя сила? Ходить по снам, дарить спокойствие? Это ведь так мелко.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});