Божественная комедия. Чистилище - Данте Алигьери

1154

В подлиннике: in sete ed in foco ardo, т. e. я горю от жажды и огня. Смысл: я горю в огне, в котором очищаюсь, и от жажды желания узнать, кто ты такой.

1155

«Один из них», т. е. Гвидо Гвиничелли, как увидим ниже (стих 92).

1156

Очищающиеся здесь сладострастные разделены на два строя, идущие в противоположном друг другу направлении, подобно душам в аду (XVIII, 26–27) идущим тоже двумя строями.

1157

Пиетро ди Данте объясняет значение этих поцелуев так: «Dicendo quomodo in conjunctionem osculantur se, ut denotet osculum peccatum in eis fuisse in libidine». Это одно из многочисленных объяснений комментаторами символического значения этого поцелуя. Подробнее см. Скартаццини.

1158

Одно из удивительных сравнений, доказывающих замечательную способность подмечать малейшие подробности нравов и жизни животных: «Vera poi nella similitudine ogni circonstanza: la fretta, l'incontrarsi muso a muso, la brevitа dell'atto, e il continuar senza sosta». Вентури, Simlitudini, p. 275.

1159

Города в Палестине, сожженные огнем небесным за противоестественные пороки их жителей. О Пазифае см. примечание Ада XII, 12. Два сонма теней выставляют друг другу на вид, как поношение, эти примеры позорного невоздержания (стих 47 и 79).

1160

«К пескам», именно Ливитским, в жаркий климат, Рифейские горы (τά ῾Ριπαῖα ὂρη), горы, помещавшиеся древними греками где-то далеко на севере, вечно покрытые снегом, может быть Уральские горы.

1161

«Ту же песнь» – Summae Deus clementiae (Чистилища XXV, 121).

1162

Т. e. я, видевший уже два раза их сильное желание узнать обо мне (стихи 12 и 16).

1163

Т. е. я еще не умер ни в молодых годах, ни в старости. «Там», т. е. на земле. «Судьбой моей отмечен», т. е. нахожусь под особым покровительством неба.

1164

«Стих этот имеет величайшую важность для ясного уразумения основной идеи Божественной Комедии. По засвидетельствованию самого поэта, цель его странствования в странах вечности заключается в том, чтобы излечиться от своих заблуждений. Цель же его странствования и цель его поэмы одна и та же. И так, цель поэмы не только политическая, ни чисто поэтическая, но глубоко нравственная и религиозная». Скартаццини.

1165

По мнению одних, Беатриче; по мнению других – Дева Мария.

1166

Т. е. в высочайшем круге неба – эмпирее, имеющем наибольшую быстроту движения.

1167

Разумеется: вписать в страницы моей поэмы, чтобы передать потомству.

1168

Т. е. Гвидо Гвиничелли.

1169

Юлий Цезарь в юности в своих сношениях с царем вифинским Никомедом так опозорил свою славу, что получил в насмешку название царицы; вследствие этого во время триумфального шествия Цезаря в Рим после завоевания Галлии (Светоний, Vit. Jul. Caes. e. 49) солдаты его между другими песнями пели следующее:

Gallias Caesar sulegit, Nicomedes Caesarem:Ecce Caesar nunc triumphat, qui subegit Gallias:Nicomedes non triumphat, qui subegit Caesarem.

Отсюда следует заключить, что в этом сонме очищаются души преданных противоестественному пороку.

1170

Т. е. их самообвинение усиливает жар огня, служащего к их очищению.

1171

«Грех – гермафродит», peccato fu ermafrodito. Гермафродит – сын Меркурия (Гермеса) и Венеры (Афродиты): nomen quoque traxit ab illis; с чертами отца он соединял грацию и красоту матери. Он слился в одно тело с нимфой Салмакидой. Эта терцина подала повод к толкованиям, особенно со стороны старинных комментаторов. Сделав оценку большей части этих мнений, Скартаццини приходит к следующему выводу: di Poeta parla qui di semplici lussuriosi, e le sue parole bisogna intenderle: Que' che non vengon con noi peccarono maschio con maschio; noi peccammo maschio con femina; ma perché non ci tenemmo entro i limiti della ragione e dell' ordine, perchè seguimmo l'appetito come fanno le bestie, perciò gridiamo a nostra vergogna il nome di Pasifae». В подтверждение этого мнения, Скартаццини приводить слова Аквината касательно этого греха, тем более здесь важные, что Данте постоянно следует Аквинату. «Peccatimi luxuriae consistit in hoc quod aliquis non secundum rectam rationem delectatione venerea utitur. Quod quidem contingit duppliciter: uno modo secundum materiam in qua hujusmodi delectationem quaerit; alio modo secundum quod materia debita existente, non observantur aliae debitae oonditiones». Sum. Theol., p. II, 2-ae, qu. CLIV, art. 1. В том же параграфе Фома Акв. различает шесть видов сладострастия: fornicatio simplex, adulterami, incestus, stuprum, raptus и vitium contra naturam. Последний грех той толпы, которая кричит, уходя: «Содом и Гоморра!» Другая толпа согрешила в одном из остальных пяти видов греха. Что же касается до греха скотоложства, то, очевидно, Данте и не упоминает о нем, основываясь на словах Аквината. «Bestialitas a Sanctis ponitur extra numerum peccatorum, quasi gravius eis; tamen si ad aliquod de septem capitalibus reduci debeat, poterit ad superbiam reduci, secundum definitionem Augustini». Ibid., art. 11. Что же касается басни о Пазифае, то, очевидно, Данте смотрел на нее, как на аллегорию, точно так, как смотрел на нее Сервий (ad Virg. Aen., lib. VI, v. 24), т. e. как на символ неумеренного, возводящего на степень животного, стремления человека к удовлетворению плотской своей страсти.

1172

«Законов человеческих». См. предыдущее примечание. «Usus venereorum potest esse absque peccato, si fiat debito modo et ordine, secundum quod est conveniens ad finem generationis humanae». Фома Акв., p. II, 2-ae,qu. CLII, art. 2. – Каннегиссер очень верно объясняет этот стих: «Menschliches Gesetz, entgegengesetzt dem natürlichen».

1173

«По-скотски». – «Человек, который в чести и неразумен, подобен животным, которые погибают». Псалом XLVIII, 21.

1174

«Нет времени» или потому, что наступает вечер, или, что вернее, потому, что число этих грешников так велико, что мне недостало бы времени всех их перечислить – обстоятельство, которое опять говорит в пользу вышеприведенного (примечание к стиху 82) объяснения очищающегося здесь греха. Бенвенуто Рамбалди.

1175

Гвидо Гвиничелли из Болоньи, один из лучших ранних итальянских поэтов, предшественник Данте, который отзывается о нем с большой похвалой, называя его nobile (Convivio, tr. IV, с. 20), и massimo (Vulg. eloq. lib. I, с. 15). Он процветал около 1250 г. (ум. 1276), был ярый гибеллин, a по профессии юрист (Сличи примечание к Чистилища XI, 98). – Кардуччи говорит о нем (Studi letterari, p. 35): «Nella canzone del Guinicelli la fredda affettazione dei seculi cede luogo all' imaginoso sentimento lirico, la dovizia misera del ritmo provenzale all'ondeggiamento armonioso e solenne della stanza italica, le forme convenute agi' intelletti della scienza». – Особенно прославилась его канцона, начинающаяся словами: «Al cor gentil ripara sempre Amore».

1176

Смысл – радость моя при виде Гвиничелли была так же велика, как радость Тоанта и Эвнея при виде найденной ими матери Изифиллы в ту минуту, когда ей угрожала смерть за то, что она не сберегла от змеи сына немейского царя Ликурга (Сличи Чистилища XXII, 109–114 примеч.). Данте имеет здесь в виду стихи Стация, Theb., lib. V, v. 721 и следующие:

Per tela manusqueIrruerant, matremque аvidis complexibus amboDiripiunt flentes, alternaque pectora mutant.

1177

«Сравнюсь ли с ними днесь?», ибо я не мог броситься к нему в объятия, как сделали дети Изифилля, так как этому препятствовало пламя, в котором находился Гвиничелли. Замечательно, что то же самое делает Данте при встрече с своим учителем Бруйетто Латини (Ада XV, 43 и след.), и с тремя флорентинцами (Ада XVI, 46 и след.) в седьмом кругу ада.

1178

«Данте, вероятно, потому называет Гвиничелли своим отцом в искусстве стихотворства, что он (Гвиничелли), как кажется, был чуть ли не первым из тех поэтов, которые воспевали не только любовь, но и философские предметы под видом любви, как впоследствии это делал сам Данте. По крайней мере, приведенная у Кресчимбени канцона («Al cor gentil ripara sempre Amore») написана именно в этом роде; она даже имеет до того разительное сходство с последнею, комментируемою в Convivio, канцоною Данте («Le dolci rime d'Amor ch'io solia»), что некоторые, напр. Фавсто да Лангиано, пришли к убеждению, что Convivio написал не Данте, a Гвиничелли». Филалет. – Знаменитый стих Данте: «Amor, che al cor gentil ratto s'apprende» (Ада V, 100), заимствован у Гвиничелли, который еще до Данте пел: «Foco d'Amore in gentil cor s'apprende».

1179

«Ваших» – из чувства уважения, Данте обращается к Гвнничелли, как и к учителю своему Брунетто Латини в аду, a также к предку своему Каччья Гвиди в раю на «вы», «ваши».

1180

Т. е. писал стихи на провансальском языке лучше, чем на родном итальянском. «Язык, мать родной нам речи»: del parlor materno. «Forse intese Dante che la lingua provenzale d'allora e l'italiana fossего una». Биаджиоли.

1181

В подлиннике: Versi d'amore e prose di romanzi. Слово «проза» здесь надобно понимать так, как оно понималось Данте. По определению Glossariumdel Du Fresne: «Prosa, latinis scriptoribus, oratio pedestris, recta, quae versificatae opponitur»; также и Данте poeti противопоставляет prosaici dicitori (Vit. Nuov. § 25); Бланк (Vocab. Dant. p. 404) говорит: «les troubadours appelaient prose leurs compositions qui n'étaient pas divisées en stances, mais écrites en tirades monorimes et qui consistaient en recits épiques». Диец (Poesie der Troubadours, стр. 208) полагает, что Данте разумеет под именем прозы низкий поэтический стиль, a под словом «versi» – высокий стиль, стихотворный. Для решения этого вопроса необходимо было бы знать, как написаны два романа Арнольда Даниеля – стихами или прозой. Торквато Tacco (Discorso sopra il parere di Francesco Patricio, Voi III, p. 167) замечает, что романы на языках провансальском или кастильянском всегда писались не в стихах, но в прозе. Но из трех дошедших до нас провансальских романов – «Girart de Roussillion», «Jaufre» и «Philomena» – два первых написаны в стихах, a последний – в прозе.