На грани счастья (СИ) - "Miss Spring"

— Это я знаю.

— А то, что у неё девятнадцать недель беременности? С математикой, у вас, надеюсь, всё хорошо? — Игорь с минуту помолчал, а потом, на его лице отразилась вся гамма чувств от шока до радости.

— Спасибо вам! — просиял он, взяв девушку за плечи.

— Да пожалуйста, только усмирите Калерию Александровну, а то она совсем не хочет прислушиваться к моим рекомендациям. — и Юля вкратце рассказала, жалуясь, о том как Лаврова нарушает все требования врачей.

— Я всё понял, не волнуйтесь. Теперь за ней есть кому присмотреть. — уверенным тоном произнёс бизнесмен и решительно вошёл обратно в палату.

Лера тут же приподнялась с подушки, усаживаясь в кровати поудобней.

— Ну, и долго ты собиралась молчать? — спокойно начал Игорь, сразу перейдя к делу.

— О чём? — сделала вид дурочки, бывшая жена.

— Лера, прекращай играть. Неправдоподобно получается. Почему ты не сказала мне, что беременна?

— Потому что, это не имеет к тебе никакого отношения.

— Да, а ты от святого Духа, значит, забеременела? Не от меня? — начал выходить из себя Истомин.

— Это мой ребёнок и я сама справлюсь со всеми трудностями. — упрямилась девушка. — Так что, хватит строить из себя отца-героя. Иди к дочери, ты ей нужнее.

— Давай я сам решу, куда и когда мне идти?! — бушевал бизнесмен, начавший злиться от упорства бывшей жены, с которым она вычёркивала его из своей жизни.

— Решай, но и ко мне не надо лезть! Оставь меня в покое! — жёстко отрезала она, понимая, что тянет расплакаться, что не выдерживает этой пытки: разговора с ним.

— Хорошо. — выдохнул, вдруг, Игорь и ушёл.

Калерия прикрыла глаза, из которых покатились слёзы. Всё правильно. Всё верно. Счастье — не для них.

Однако, уже на следующий день, Истомин вновь появился в её палате.

Пришёл с невероятным количеством продуктов, которые с трудом уместились в холодильник палаты класса люкс и с абсолютно спокойным видом, по-хозяйски, начал их раскладывать, а потом рассказывать, что и когда надо съесть.

— Ты что тут делаешь? — не выдержала Лаврова. — Иди к ребёнку!

— А я был уже. Теперь ко второму пришёл. — спокойно ответил мужчина.

— Ты сейчас на меня намекаешь? — начала заводиться она.

— Нет. Я говорю прямо. Ты же носишь моего ребёнка. Вот я к нему и пришёл. Ты не имеешь права не давать мне с ним видеться.

— Игорь, хватит этого цирка! Он ещё даже не родился!

— Родится же. Кстати, чтобы он родился, надо его мать унять. А то она действует ему во вред, как говорят врачи. Подвергает жизнь моего ребёнка опасности… — невозмутимо рассуждал Игорь, будто говорил о какой-то другой женщине.

— Знаешь что? Хватит! — стала кричать Лера, которая взорвалась окончательно. Её раздражало это его поведение. — Мне надоело уже! Выискался тут отец-молодец! Удели внимание тем детям, которые уже родились!

— Я сам решу, что мне делать. А тебе волноваться нельзя. Успокойся. Чего ты раскричалась? — бизнесмен разговаривал с ней как с тяжело больной, не поддаваясь на провокации и не выходя из себя.

— Истомин, я не понимаю, чего ты от меня хочешь! Зачем ты приходишь? Мы расстались!

— Я хочу быть рядом с любимой женщиной и матерью своего ребёнка. Всё просто. И если ты думала, что я уйду, то нет. Ты можешь любить кого угодно: Мишу, Гришу, ещё кого-то… Пожалуйста. Это твоё личное дело. Но ребёнка я своего не оставлю. А сейчас стоит вполне конкретная задача: следить за твоим здоровьем и самочувствием, потому что от этого зависит жизнь моего ребёнка. — жёстко, но подробно объяснил он.

— Я уже устала от этого всего. — жалобно вздохнула Калерия. — Если бы тебе действительно было не наплевать на моё состояние, ты бы оставил меня в покое. Когда ты здесь, я нервничаю.

— А ты не нервничай. Принимай меня за предмет мебели или за санитара. Просто смирись, что теперь я не исчезну. — ответил Истомин.

Прошёл месяц. Всё это время, пока Лаврова лежала в больнице, не было и дня, чтобы Игорь не пришёл к ней. Он взял на себя ответственность за то, чтобы следить за её питанием, режимом сна и прогулок.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Они мало разговаривали и общались о чём-то другом, потому что Калерия старалась отгородиться и не подпускать к себе ближе мужчину, которого любила и перед которым была виновата. Старалась не привыкать к его присутствию в своей жизни, хотя мысленно отдавала отчёт, что уже привыкла. Привыкла, что он рядом, что заботится о ней, под предлогом сохранения жизни ребёнка. И от этого становилось только больнее.

В дверь позвонили. Истомин. Лера ещё не поднялась с дивана, но уже знала, что это он. Теперь он приезжал к ней домой, куда девушку, смиловавшись, отпустила Юля, поверившая Игорю и доверившая ему наблюдение за непокорной пациенткой.

— Иду, иду… — крикнула Лаврова, подходя к двери.

Она теперь ходила медленнее, поднималась медленнее, потому что набрала в весе, как полагалось для её срока, на том режиме питания, который, наконец, соблюдался до мелочей. Животик стал больше и немного тяжелее.

— Привет! — улыбнулся бизнесмен и тут же вошёл в квартиру, как к себе домой. — Как ты? Завтракала? — сразу начал он.

— Всё нормально, ещё не успела. Только недавно проснулась. — отрапортовала по всей форме Лера.

— Хорошо, что мы будем завтракать?

— Мы?

— Мы. Я тоже ещё не завтракал. Не успел. Кстати, Вера Харитоновна испекла очень вкусные пирожки, вот, передала тебе.

— Ну, ими и позавтракаем.

— Нет. Их ты поешь потом, а завтракать будешь чем-то более полезным. — возразил Истомин. — Давай, иди собирайся, погода сегодня прекрасная. Позавтракаем и поедем погуляем. Я пока приготовлю.

— Хорошо. — Калерия знала, что спорить с бывшем мужем бесполезно. Если он сказал парк, значит парк. И никаких возражений.

Апрель был удивительно тёплым. Светило весеннее, не жгучее солнце, щебетали птицы, цвели деревья.

В какой-то миг, Лера вдруг вспомнила их поездку в Карелию и прогулку на Валааме, когда всё было так замечательно и в самом разгаре была такая же весна, и казалось, что впереди только сплошное счастье — больше ничего.

— Игорь, что будет дальше? — вдруг спросила девушка.

— Дальше? — слегка растерялся Истомин. — Пойдём в ресторан пообедаем.

— Ты не понял. Я вообще. Что будет дальше? Ты так и будешь разрываться между мной, нашим ребёнком, Петькой и Лерой?

— А что ты бы хотела услышать? — спросил он, внимательно посмотрев ей в глаза.

— Ничего. — психанула Лаврова и отвернулась. — Я не хочу больше гулять и обедать я тоже не хочу! — капризно, подобно многим беременным, заявила она.

— Хорошо, поехали домой, посмотрим какой-то фильм. — предложил мужчина и попытался взять Леру под руку, но столкнулся с сопротивлением:

— Нет, я вообще хочу побыть одна! И не трогай меня, ясно? — она бросила на него недовольный взгляд и ушла, оставив бизнесмена в лёгком недоумении.

Калерия шла, погрузившись в свои мысли и сама себя не узнавала. С каких пор она стала такой глупой, такой капризной? Куда делся здравый смысл? Чего она вообще пристала к нему с этим вопросом? Однако, всё же, он мог быть подогадливее и не задавать в ответ более дурацких вопросов!

Переходя дорогу, девушка чуть было не попала под машину. Автомобиль резко затормозил перед ней, а Лаврова, распахнув от ужаса глаза, уставилась на транспортное средство и не могла прийти в себя.

— Тебе жить надоело? — закричал водитель, выскакивая из машины.

Несмотря на шок, Лера вдруг увидела знакомое лицо. Лицо тоже её узнало.

— Лера? Ты? — Шатров подошёл к ней.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он изменился, стал как будто старше на десять лет. Видимо, после перенесённой смерти жены и ещё нерождённого ребёнка, после того, как его душу опалила война.

Девушка заметила у бывшего возлюбленного раннюю седину, проглядывающую в тёмных волосах.

— Тёма… Привет! — она улыбнулась и осторожно обняла его. — Я очень рада тебя видеть!