Александровский дворец в Царском Селе. Люди и стены. 1796—1917. Повседневная жизнь Российского императорского двора - Игорь Зимин

В последующие годы печи возвели и для отопления подвала Александровского дворца, поскольку он был плотно заполнен прислугой. В 1833 г. в подвале «для размещения придворных служителей» сложили 7 голландских изразцовых печей, рассчитанных на отопление 8 жилых комнат в подвальном этаже.[698] Отчасти подвал обогревался устроенными там кухонными плитами и очагами.

Обеспечение комфортной температуры в жилых комнатах семьи Николая I было особенно важно, поскольку хрупкая императрица постоянно простужалась. Поэтому в ее комнатах время от времени шли работы по модернизации отопительной системы, когда наряду с каминами менялись печи разных систем.

В 1835 г. в ванной комнате императрицы Александры Федоровны установили новый мраморный камин, к которому мастер Бабков поставил «станок для каминного прибора красного дерева, прибор к нему – щипцы, лопатка, шевелка, щетки и меха».[699] Кроме этого, в ванной появились ящик для дров и экран для камина.

В 1837 г., при ремонте половины императрицы Александры Федоровны, взамен нескольких разобранных голландских печей выложили шведские печи,[700] декорированные дерптскими изразцами.[701]В Гардеробной комнате императрицы сделали новую печку, при этом прежние дверные проемы заложили кирпичом и заштукатурили. Также «в Уборной комнате голландскую штучную печь» перенесли на другое место, а на ее месте сделали «деревянную фальшивую».[702]Это странное, на первый взгляд, распоряжение является отражением одной из прочных придворных традиций – во всем следовать «образцу прошлых лет», даже в ущерб удобству или функциональности.

Осенью 1839 г. были вчерне сформированы сметы по масштабному ремонту Александровского дворца, который намечался на 1840–1841 гг. В ходе этого ремонта предполагалось кардинально утеплить дворец, модернизировав его отопительную систему. 31 октября 1839 г. министр Императорского двора П.М. Волконский сообщил Я.В. Захаржевскому, что «Государь Император Высочайше повелел: в Большой зале и в гостиных Нового Царскосельского дворца сделать внизу для нагревания сих комнат духовые печи и двойные полы для чего предварительно представить смету».[703]

Как обычно, на эти работы объявили тендер, в котором могли принять все желающие, внеся соответствующий залог. В прошениях стандартно указывалось: «Желаю торговаться на сделание паркетных полов для комнат…», «Желаю торговаться на столярную работу…». Предполагалось, что, кроме настилки двойных полов, во дворце будут установлены 9 духовых печей (по 1000 руб. каждая), а также новые летние и зимние переплеты. В документе подчеркивается, что оконные переплеты «частью сгнившие, отсюда происходит холод».

Предварительная смета на установку духовых печей и оконных переплетов составила 48 520 руб. асс., или 13 863 руб. сер. Это была внушительная сумма, однако Николай I обдумывал возможность сделать ставку при отоплении дворца не на духовые печи, а на печи конструкции генерал-майора Амосова, удовлетворительно проявившие себя в Зимнем дворце после его восстановления. Поэтому 1 марта 1840 г. последовало распоряжение Николая I – отложить реализацию проекта на год.[704]

В марте 1840 г. министр Императорского двора направил генерал-майору Амосову письмо, в котором сообщал, что, «по случаю назначенных по Высочайшему повелению в Новом Царскосельском дворце переделок, во всех парадных комнатах» будут установлены обогревательные печи его системы, к этому времени успешно обогревающие огромный Зимний дворец. Министр запрашивал сведения: «…сколько нужно будет для нагревания тех комнат печей по Вашей системе и что оные будут стоить?».[705]

Чертеж амосовской печи. Середина XIX в.

С этого времени началась деловая переписка, в ходе которой уточнялись планы парадных и жилых комнат, планы подвалов. В конце мая 1840 г. заказчик и подрядчик определились, что для отопления Александровского дворца требуются «1 полная печь и 4 половинных»,[706] которые установят в подвале резиденции. Со стороны Царскосельского Дворцового управления курировал «отопительный проект» архитектор Ефимов.

В октябре 1840 г. планы вновь скорректировали. Видимо, из-за большой стоимости проекта решили сократить число помещений, обогреваемых амосовскими печами: «Вместо всех парадных комнат только пять, как-то: Парадную, Почивальню, Гостиную, Портретную и Горную». При этом полная стоимость проекта составила 5000 руб. сер. при предоплате в 2500 руб. сер.[707]

Работы по ремонту комнат императрицы начались в сентябре 1840 г. В рапорте архитектора Ефимова указывалось, что ремонт начался «по частям от бывшей Спальни до Библиотеки».[708]

В ходе работ шла модернизация отопительной системы, поскольку в высочайшем повелении о начале ремонта жестко предписывалось комнаты «сделать теплыми». Общий бюджет ремонта выливался в 55 232 руб. асс. В рапорте (1 октября 1840 г.) архитектора Ефимова указывается, что ремонт пройдет «в Горной, Портретной, Круглой, Гостиной и большой Опочивальне: внизу для нагревания сих комнат духовых печей, двойных полов с починкою паркета, новых приставных оконных рам, новых оконных летних и зимних переплетов, и фальшивого мрамора при оконных откосах. На устройство в означенных комнатах и других как-то: двух Библиотек, Бильярдной, Концертной духовых печей по системе генерал-майора Амосова».[709]

Ремонтные работы продолжались с перерывами до конца 1842 г. Если говорить об отоплении, то в комнатах дворца имелось «на момент ремонта 5 печей и 3 камина», которые «останутся без употребления». Поэтому архитектор Ефимов в декабре 1842 г. запрашивал руководство об их судьбе: «оставить или разобрать… для большего удобства и простора».[710] Этот вопрос опять-таки решался лично Николаем I. 11 января 1843 г. министр Императорского двора князь П.М. Волконский сообщал Я.В. Захаржевскому, что «Государь Император Высочайше повелеть соизволил: 1…уничтожить существующие ныне печи, а вместо оных сделать в трех комнатах камины. 2. все работы по переделке сих комнат окончить непременно к маю месяцу настоящего года».[711] Тогда же от императора поступило распоряжение устроить в новых печах систему увлажнения воздуха. Это пожелание учитывало опыт использования амосовских печей в Зимнем дворце. В результате в новые печи встроили «тазики для воды свинцовые в обкладке из обручного железа».

Мраморная гостиная (Бильярдная). Камин

Еще раз отметим, что Николай I лично вникал в мельчайшие детали ремонта любимого дворца, о чем свидетельствует множество его высочайших повелений. Например, в январе 1843 г. он распорядился: «1. Израсцовую печь в Большом кабинете Его Императорского Величества. вовсе уничтожить, а мраморный камин будет нужно переделать; 2. Вместо находящегося в малом Кабинете Ея Величества камина поставить фарфоровый готический, взяв оный с Императорского Фарфорового завода».[712] 23 февраля 1843 г. министр Императорского двора Волконский сообщал Захаржевскому, что Николай I повелел: «1. Выбранные архитектором Ефимовым три камина купить у купца Дельнеро (1818 руб. сер.)».

Если подвести итоги, то с мая 1843 г. пять парадных залов Нового дворца обогревались печами Амосова, в парадных залах и на жилых половинах дворца их дополняли камины и шведские печи, которые одновременно выполняли функции вентиляции.

Фрагмент декора камина в кабинете Николая I (Английская половина)

Работы по настилке двойных полов начались в последнюю очередь, после завершения ремонта всех коммуникаций и отделки стен и потолков. Архитектор Ефимов в рапорте от 2 июня 1843 г. сообщал Захаржевскому смету (2907 руб. 32 коп. сер.) «на сделание двойных полов», обращая внимание на холод, проникавший «в сказанные комнаты, по неимению черных полов, сквозь паркетные, ныне пришедшие в ветхость».[713] Отметим, что тема холода в жилых в комнатах Александровского дворца неоднократно возникает в документах того времени – «холод, особенно в осеннее время».

Поскольку ремонт явно затянулся, то 2 июля 1843 г. состоялось решение императора о проведении настилки двойных полов в зимнее время, когда дворец стоял пустой. Для выбора подрядчика через газету «Санкт-Петербургские Российские ведомости» объявили о торгах. Желающих с просьбой «допустить… к торгу» объявилось много: «Санкт-Петербургского столярного цеха мастер Ипполит Яблочкин и крестьянин Алексей Ильин»; «Крестьянин Костромской губернии Ларион Марков»; «Крестьянин Никита Григорьев с товарищем купцом Назаром Соболевым; «Купеческий сын Григорий Роменский с товарищем» и т. д.