План Атаки - Дэйл Браун

С базой заправщиков в Якутске, обеспечивающим мост между базами на западе страны и Северной Америкой, у России, наконец, появился шанс вернуть себе законный статус мировой сверхдержавы[115]. Генерал Грызлов — большинство российских военных до сих пор не называли его «президентом», твердо веря, было большей честью обращаться к нему по званию, чем по политическому титулу был одним из наиболее выдающихся деятелей в области авиации в истории.

Похоже, что остальная часть самолетов уже вернулась со своих заданий — стоянка была заставлена заправщиками ИЛ-78 и Ту-16, истребителями МиГ-23 и МиГ-29, даже виднелось несколько бомбардировщиков Ту-95 и Ту-22М[116]. Также, у торца взлетной полосы виднелись несколько машин охраны — необычно, не не слишком удивительно, учитывая повышенные меры безопасности. В окрестностях, похоже, была не слишком высокая активность, за исключением нескольких дозоров, в основном, на колесных бронетранспортерах с пушками и пулеметами на крыше[117].

— Штурман, запросить состояние полосы, — скомандовал пилот.

— Da, — ответил пилот и вышел на связь: — Вышка, видимость на полосе и состояние покрытия?

— Видимость на полосе две тысячи, — ответил диспетчер. Затем он поколебался и добавил: — Предупреждаю, состояние покрытия khudshiy. Повторяю, khudshiy. Кhudshiy!

Второй пилот Ил-78 посмотрел на командира экипажа с выражением абсолютного ужаса. Тот был сосредоточен на посадке в условиях ухудшающихся погодных условий, так что ему потребовалось несколько секунд на то, чтобы понять и осмыслить сказанное вторым пилотом.

— Uyedi na huy! — Крикнул пилот. — Уходим! Уходим! Полная тяга! — Второй пилот помедлил, но все же вывел РУД на полную бесфорсажную тягу. Пилот задрал нос, выравниваясь менее чем в пятидесяти метрах над полосой. Но скорости, как им показалось, не хватало, и на мгновение пилот убедился, что они врежутся, причем в землю, а не в остаток полосы.

Но остаток топлива был мал, и потому масса самолета была очень малой. Скорость быстро начала возрастать, когда двигатели набрали полную мощность. Когда скорость возросла до позволяющей начать набор высоты, пилот осторожно поднял нос, ощущая обстановку каждым нервом. Когда показатели скорости, скорости набора высоты и высотомера дружно поползли вверх, он скомандовал:

— Убрать шасси, закрылки двадцать.

— С кем мне связаться? — Отчаянно крикнул второй пилот, глядя в лобовое стекло в поисках чего-либо, свидетельствовавшего о чрезвычайной ситуации на базе. — Что мне сказать?

— Подожди, пока не уйдем, черт подери, — крикнул пилот. — Убрать закрылки! Проверить зажигание и инерциальные сепараторы! — Второй пилот проверил приборы, а затем нервно вгляделся в лобовое стекло, ища любые признаки проблем. Как только самолет набрал безопасную высоту, а закрылки и шасси были убраны, пилот резко накренил машину влево, входя подальше от аэродрома, в любой момент ожидая взрыва.

Облегчение, которое он испытал, когда самолет ушел в облачность было еще большим, чем то, что он испытал, когда вышел из облачности и увидел полосу несколько минут назад.

* * *

— Извините, сэр, — радировал Тед Мерритт. Он находился внутри диспетчерской Якутской авиабазы вместе с еще одним русскоговорящим морским пехотинцем. Тот был занят тем, что плотно стягивал руки российского сержанта пластиковыми наручниками — уже повалив лицом вниз и заткнул рот кляпом из тряпки. — Похоже, он сказал кодовое слово на экстренный уход — в первый раз слышал такое. Я взял персонал вышки под охрану — мы больше не можем доверять им вести радиообмен. С этого момента по радио будет работать мой капрал.

— Понял тебя, — ответил полковник Хэл Бриггс. — Заправщик еще не ушел далеко. Подождите. Бриггс Маклэнехэну, срочно. Один заправщик ушел в последнюю секунду. Вы можете перехватить его, или мы сами?

* * *

— Подожди, Дэйв, — ответил Патрик Маклэнехэн с борта своего ЕВ-52 «Мегафортресс», находящегося к юго-востоку от Якутска. Он включил ЛИДАР, состоящий из лазерных излучателей по всему самолету, мгновенно получив картинку каждого объекта в радиусе пятисот километров от бомбардировщика. Он сразу заметил уходящий заправщик Ил-78. Хотя он находился вне зоны досягаемости какого бы то ни было оружия бомбардировщика, его ребята могли справиться даже лучше, а он — сберечь боеприпасы.

— Маклэнехэн Уоллу, — сказал он по подкожному спутниковому передатчику непосредственно своим людям в Якутске. — Сержант, сбейте его.

— Вас понял, сэр, — ответил старшина Крис Уолл. Он, вместе с четырьмя морпехами огневого взвода составлял усиление группы прикрытия, вооруженной пулеметами М249, уже заложившей мины и датчики вокруг базы и теперь следившей за главным въездом на базу всего в нескольких километрах от шоссе, ведущего в Якутск, находящийся всего в двадцати километрах. Еще две огневые группы были распределены по периметру базы в сопровождении Бастиана и Энджел, тогда как последняя группа охраняла топливный склад и технику.

— Энджел, сделай его.

— Приняла, — ответила штаб-сержант Эмили Энджел. Как и Уолл, она была облачена в силовую броню «Железный дровосек», охраняя северный сектор базы. Подняв рельсовую пушку, она легко проследила за российским самолетом благодаря экзоскелету. Несколькими мгновениями спустя, она нажала на спуск. Трехкилограммовый титановый снаряд вылетел из орудия на скорости свыше шести километров в секунду, оставляя сине-желтый след уплотненного воздуха.

Могло показаться, что она промахнулась, и выстрелила снова через несколько секунд. Но первый выстрел не прошел мимо. Вместо двигателя на левом крыле, он ударил в крепление двигателя, разорвав топливные, пневматические и гидравлические магистрали. У пилота Ил-78 не было иного выбора, кроме как заглушить двигатель прежде, чем он развалиться на части.

Второй снаряд также попал в цель. Он вошел непосредственно в сопло двигателя на левом крыле, именно туда, куда целилась Энджел. Снаряд уже размягчился от трения, вызванного движением в воздухе, а пролет через имеющий температуру почти две тысячи градусов реактивный выхлоп разогрел его еще больше — в итоге, когда практически расплавленный кусок титана ударил в камеру сгорания, она полностью разлетелась на кучу обломков размером с кулак, которые пронеслись через компрессор двигателя Соловьев Д-30КП, разбив лопатки и почти мгновенно разорвав двигатель.

Ил-78 мог очень хорошо лететь только на двух двигателях, особенно учитывая малый вес, но пилоту нужно было опустить нос, чтобы восстановить утраченную скорость, и в момент поражения он шел на высоте всего четырехсот метров — у него не было времени, чтобы восстановить скорость. Пилот принял решение перевести исправные двигатели на холостой ход с совершить управляемую аварийную посадку. Ил-78 спланировал аккуратно, насколько это было возможно с выключенными правыми и полностью разрушенными левыми двигателями, так что пилот посадил заправщик на брюхо в болотистую тундру при почти идеальном положении самолета.

— Толстозадый готов, — доложила Энджел..

— Хорошо стреляешь, Энджел, — сказал Уолл. — Бери огневую группу и проверь выживших. Бери только раненых и не сопротивляющихся — с остальными разберись. У нас тут и так достаточно пленных.

— Поняла, — коротко ответила Энджел. Она вообще мало говорила, когда на ней была броня «Железный дровосек». Затем она сообщила по рации огневой группе морпехов на российском колёсном бронетранспортере подобрать ее, и они быстро направились к месту крушения.

Через тридцать минут она вернулась вместе со всеми семью членами экипажа, один из которых погиб, а двое получили ранение в ходе крушения. Находившиеся в сознании русские были шокированы, увидев американских морских пехотинцев на своей авиабазе посреди Сибири, и еще более шокированы, увидев Энджел в силовой броне «Железный дровосек».

Но это удивление было ничем по сравнению с тем, что они испытали, увидев странный В-52, заходивший на посадку на главную полосу. Это был В-52, но с острым длинным носом, опускавшимся вниз, как у сверхзвукового самолета, чтобы пилот мог лучше видеть полосу, и странным хвостом V-образной формы, который был практически незаметен.

В-52 остановился менее, чем на середине полосы и быстро вырулил на стоянку, где его уже ожидали заправщики. Двигатели продолжали работать, но открылся нижний люк, откуда показались Патрик Маклэнехэн и ещё двенадцать человек. На этом В-52 кабина экипажа, рассчитанная на двоих членов экипажа, была модифицирована — в ней было размещено шесть дополнительный мест, как на верхней, так и на нижней палубах. Растирая ноющий мышцы после полета в тесноте, дюжина специалистов технического обслуживания начали дозаправку «Мегафортресса».