Пещера мечты. Пещера судьбы - Владимир Мальцев

Безусловно, в минералогии пещер встречаются и реально сложные ситуации, не поддающиеся элементарному физическому объяснению, но это только делает ее еще интереснее. В особенности — потому, что эти ситуации зачастую тоже могут быть поняты без привлечения «тяжелой артиллерии» — через параллели с другими естественно-научными дисциплинами. Не зря же еще Карл Линней, затевая свою «Систему Природы», понимаемую в наше время как прототип современной биологической классификации, включил в нее и минералы, и горные породы — природа едина и разные ее подсистемы зачастую подчиняются одним и тем же закономерностям.

* * *

Наша книга — о пещерах, причем о минералогически наиболее интересных пещерах страны, а возможно, что и континента. В моих собственных исследованиях минералогия занимает очень существенное место. Казалось бы — проблем с популярным обзором быть не должно. Пять раз ха-ха! Вопреки тому, о чем я уже пару страниц распинаюсь (простота, полезность, общеинтересность и т. д.), — до сих пор не существует ни одного более или менее вразумительного популярного трактата по минералогии пещер. И даже — не только популярного, а и вообще никакого. Все, что есть — отрывочные статьи плюс некоторое количество откровенной ерунды. Еще отдельные популярные книжечки уровня детского сада, почему-то никогда не использующие современные представления о предмете. Иногда просто жалко смотреть, как многообещающие молодые спелеологи тратят годы на попытки выловить рациональное зерно из этого винегрета.

Последнее вдвойне обидно, потому что один из лучших спелеоминералогов всех времен, который просто обязан был такой трактат написать — Виктор Иванович Степанов — не так давно ушел из жизни. Он был ученым того сорта, кто физически не может опубликовать что-либо не доведенное до абсолютного блеска, и потому — оставил после себя очень мало публикаций и очень много коллекций, фотографий, зарисовок, черновиков. И нечто гораздо более важное — несколько десятков студентов, которых он смог заинтересовать, которым смог привить хороший стиль и которым рассказал свои не доведенные до ума работы.

В том, что Степанов был профессиональным минералогом, нет конфликта с моим утверждением, что минералогия пещер — наука любительская. Он был по всему складу именно любителем, тратя на исследования все силы, не скрывая никаких своих данных, ни с кем не конкурируя, даже не удосужившись защитить кандидатскую. И как результат — он оказался единственным из своего поколения, получившим всеобщее международное признание и во многом предопределившим современное развитие как отечественной, так и зарубежной минералогии пещер.

Степанов активно сотрудничал на любых уровнях со всеми интересующимися спелеологами — давал консультации, устраивал лекции, участвовал в экспедициях. Я с ним пересекался трижды. Первый раз — когда еще в школе мы развлекались в катакомбах и нашли щель с интересностями. Мы как-то всегда были ребятами без особых комплексов — и увидев странное, пошли прямо в минералогический музей и начали спрашивать. А сотрудник музея отправил нас прямиком к Степанову в его институт. И тот не пожалел половины своего дня, объясняя элементарщину двум любопытным восьмиклассникам. Второй раз я с ним пересекся на геологическом факультете МГУ — он курировал некоторые студенческие исследовательские проекты. И уже тогда меня поразило, что подход к студентам и к тем салагам, в качестве которых нам когда-то пришлось выступить, был одинаков. Степанов рассказывал и объяснял все с ровно той же степенью увлеченности.

Наконец, третья наша встреча произошла, когда мы затеяли войну с самоцветчиками — Степанов включился в борьбу с увлечением и яростью, не ограничиваясь полуактивной ролью уговаривания всевозможных академиков к поддержке газетной кампании, а даже приняв участие в одной из наших экспедиций того времени. И именно тогда я и понял, что минералогия пещер не только для избранных. Степанов был самой популярной фигурой этой экспедиции, и его вечерние рассказы-лекции слушали все: и геологи, и биологи, и просто молодые ребята самых различных интересов. Причем — не только на темы минералогии. Например, весьма любопытна была двухвечерняя дискуссия на космологическую тему. С сутью, что теория расширяющейся Вселенной методологически ошибочна. Так как красное смещение не обязательно имеет своей причиной эффект Допплера, а может быть объяснено существенно проще — постепенной потерей фотонами энергии. И — согласно бритве Оккама — ведущей должна быть именно эта гипотеза, как объясняющая эффект без введения излишних сущностей.

Не могу утверждать, что я и другие ребята из моей команды, занимающиеся минералогией пещер, являются учениками Степанова в полном смысле этого слова, да таких у него и не было — с учеными подобного типа нужно общаться только на кратковременной основе, и избави бог попасть к ним в подчинение. Однако мы считаем, что сам стиль мы усвоили именно у него.

* * *

Я так много рассказываю о Степанове, потому что как только перейду к собственно минералогии, буду пользоваться достаточно нестандартным подходом к вводу понятий и гипотез, равно как и столь же нестандартной классификацией минеральных агрегатов пещер, сильно отличающимися от тех, что обычно используются как в специальной, так и в популярной литературе. Этот подход и эта классификация заложены именно Степановым, хотя и существенно расширились за последние годы.

А нестандартный подход необходим совершенно. Во всех известных мне попытках написания чего-либо популярного обычно излагается одна из классификаций однотипных с классификацией Максимовича. Подобные творения подробно рассматривают два десятка типов сталактитов и сталагмитов, сваливая все остальное в единую кучу «эксцентрических экссудатов», к которым скопом относят все геликтиты, кораллиты и прочие экзотические формы кристаллизации. Основная ошибка этой классификации, как, впрочем, и практически всех незрелых классификаций в науках о Земле — ее полное противоречие такой давно известной штуке, как логическая теория таксономии. Согласно которой следует выделять классы достаточно «равноправными» в свете тех факторов, которые определяют особенности классифицируемых объектов.

Отметим — именно незрелых. Подобные классификации более или менее работали, пока изучались главным образом пещеры Крыма, Кавказа или Урала — в которых любой минеральный агрегат сложнее сталактита был большой редкостью. Но в случае пещер, подобных Кап-Кутану, где сталактит любого типа — редкость, а в пещере растут именно всевозможные эксцентрики сотен разновидностей, попытка использовать нечто в этом роде обречена с самого начала. Рассмотрим небольшую аналогию. Пусть, скажем, некий биолог, описывая млекопитающих, начал с составления подробной и разветвленной классификации пород собак, оставив одну зарезервированную породу для всего того, что собаками не является. Что делать второму биологу, пытающемуся достроить остальную классификацию млекопитающих? Да еще чтобы она была равномерно столь же подробной, как для собак.