Моя рыжая проблема - Софья Ролдугина

А потом попадает под руку Кагечи Ро или Айке.

У развилки, после которой ходы шли практически параллельно, рыжий притормозил.

– Трикси, куда? Выше, ниже?

Отсюда эмоции Итасэ ощущались ярче, но по-прежнему будто бы мерцали. Чужая истерика горчила на языке; я сглотнула, мотнула головой.

Что-то было неправильным… Но вот что?

– Ниже. И лучше притормози, – добавила я неуверенно. Итасэ ощущал пространство вокруг себя опасным, но напрягло меня даже не это, а чувство вины, которое теперь примешивалось к панике и стыду.

Рыжий немного удивился, но послушался. А через некоторое время даже позволил мне идти на своих двоих. Туннель, который сперва будто бы даже забирал вверх, резко обвалился вниз. Камень и стен, и сводов, и пола стал более гладким, словно оплавленным. Если б не подошвы с шипами-иголками, наверняка бы съехала, как по льду. Света постепенно становилось меньше, пока в один прекрасный момент не пришлось поднапрячься и создать иллюзорные шары-светильники, благо теперь они у меня получались даже лучше, чем у Тейта.

Шаги у Лао сделались совсем невесомыми, точно он вообще не касался подошвами камня.

– Странно, – послышалось за спиной, метрах в четырех, и только тогда я осознала, что мы с Тейтом идем вдвоем.

– Что? – обернулся рыжий и нахмурился. Лао, присев на корточки, разглядывал кучу тряпок на полу. – Балахон, да?

– Это бы меня не удивило, – улыбнулся Лао краешками губ. Мои светильники кружились над его головой, как мотыльки вокруг свечного огонька летней ночью. – Но там еще и белье. А от рукавов пахнет Раном. Я чувствую слабые следы, которые идут оттуда, – указал он на спуск. – Но выше нет ничего.

У меня появились дурные предчувствия.

Итасэ был жив, совершенно точно. Но мерцающее сознание, но чувство вины, которое примешивалось к естественной в данной ситуации панике, но пустые туннели… Что тут с ним сделали?

Что он сделал?

Итасэ был где-то близко, буквально в нескольких десятках метров, и я рефлекторно ускорила шаг. И, когда туннель резко нырнул, не успела отреагировать, упала и проехала на лопатках метра полтора, прежде чем Тейт поймал меня и помог встать. От него стрельнуло иррациональным ужасом, как статическим электричеством – приступ сильный, но короткий. Когда светильники нас догнали, стало понятно почему.

Ниже плескался черный туман.

Именно от него исходили эмоции Итасэ.

Рыжий опустился на колени и принюхался.

– Что за фаркан? Пахнет Итасэ, вот прямо отсюда. А сам он где?

Тейт поморщился, протянул руку к туману, затем отдернул. Кинул в туман камешек – и тот беззвучно канул в никуда, хотя очертания какого-то предмета, прокатившегося вниз, можно было различить сквозь черные клубы. Рыжий стиснул зубы и резко погрузил пальцы в туман.

Я зажмурилась, рефлекторно схлопывая купол, но успела уловить отголоски боли, а когда рискнула открыть глаза, то рыжий сидел на пятках, с любопытством разглядывая свою руку, точно обожженную кислотой. Кожа покрылась пузырями, они постепенно опадали, и жутковатая мертвая белизна оживала, наливалась цветом.

– Не смотри так, – фыркнул Тейт, скосив на меня взгляд. – Я же не совсем идиот. Ро вживил мне одну ерундовину… Жаль, что пришлось ее использовать сейчас. Но зато ясно, что дальше мы не пройдем. Магия на это не действует, – указал он на туман подбородком. – Придется посылать за Ригуми. Вообще у меня есть дикая мысль, что та черная штука…

– …и есть Итасэ, – мрачно закончила я.

Купол четвертой ступени, сконцентрированный настолько, что им можно было чужие мозги резать, видел в дурацких черных облаках Итасэ Рана – голого, насмерть перепуганного, сжавшегося в комок где-то в воображаемом темном углу. Ощущения и эмоции распределялись по туману неоднородно, и самый плотный сгусток находился дальше, за поворотом туннеля, метрах в двадцати. Как огромное сердце, которое пульсировало неровно и слабо – чувства, воспоминания, осознание себя как личности.

– Думаешь, свободные его изувечили? – поинтересовался рыжий, озвучивая и мои опасения. Но Лао только головой покачал:

– Не думаю. Слишком похоже на его собственный черный ветер. Помнишь, как Ран в первый раз сбежал от того мага? – Я кивнула, потом, запоздало сообразив, склонила голову к плечу. – Тогда внутри черного ветра тоже не было никого. Но Ран вернулся, когда я притронулся к нему. Он вдруг оказался у меня на руках, как если бы я поймал его в падении… Наверное, ему нужна была забота. – Лао задумчиво опустил ресницы, а затем вытянул руку.

Туман качнулся навстречу, мы с Тейтом синхронно отползли. Сердце у меня колотилось в горле. Смысл в том, что сказал Лао, определенно был, но какой-то неприятный.

– Э-э-э… попробую позвать Итасэ, – хрипло предложила я и, дождавшись ободряющей улыбки рыжего, потянулась куполом к пульсирующему «сердцу».

Итасэ ускользал. Он определенно слышал мой зов, воспринимал образы уюта, защиты и дружеской симпатии, тянулся навстречу, но сконцентрироваться не мог. Туман то сжимался почти до самого поворота, то расплескивался так, что приходилось отступать. Мысленный контакт обрывался снова и снова, и с каждым разом восстанавливать его было все труднее. Я словно пыталась удержать за руки над пропастью взрослого мужчину, ладони которого были испачканы маслом.

Воздуха уже не хватало, по лицу стекал пот. Голову точно обруч обхватил, губы и веки онемели – почти что аура, как перед мигренью. Обрывки воспоминаний, которые удалось перехватить, приятных ощущений не добавляли…

Но хотя бы стало понятно, что стало с шестым.

– Ну, хватит. – Тейт решительно встряхнул меня и заставил заглянуть ему в лицо. – Ты уже зеленая. Что с ним?

– Он… он, кажется, застрял в таком состоянии, – пролепетала я, с трудом собираясь из амебы-эмпата в существо, мыслящее самостоятельно. – Итасэ пытали, похоже. Тот, шестой, который его уволок, хотел снова увидеть «черный ветер». Кажется, он считал Итасэ кем-то вроде айра, искусственного существа, и… и Итасэ это почему-то ранило. И когда мы уже вошли в долину, шестой заставил часть его внутренних органов исчезнуть. И, в общем, Итасэ сорвался. Шестой, скорее всего, мертв. Остальные, кто был поблизости, – тоже.

– Так им и надо, – кровожадно вставил Тейт. – Круто было бы их размазать, но и так сойдет.

– Но вернуться Итасэ не может, – продолжила я, с трудом подавив улыбку. Сейчас не до веселья, однако мрачноватое чувство юмора у рыжего казалось на удивление уместным. – И он не хочет, чтобы Ригуми Шаа видел его в таком состоянии, – добавила я и вдруг осознала кое-что пугающее, голос у меня вдруг сел. – Мне кажется, что долго он не выдержит.

Тейт решительно поднялся.

– Я за Ригуми. Лао, присмотришь за Трикси?

– Не успеем, – задумчиво откликнулся тот, глядя на колеблющийся туман. – Ты же слышишь?

Теперь, когда он это сказал, напряглась даже я и раскинула купол. Пары секунд хватило, чтобы понять: сюда кто-то движется, причем явно не наши.

– Свободные. – На губах у меня появился солоновато-металлический привкус; видимо, прикусила слишком сильно. – Шрах, как не вовремя!

Все, что я могла сделать, – уставиться в стену, едва освещенную огоньками. Вот бы там появилась огненная рука и начертала инструкцию по спасению… Но уж скорее мимо пробежит шрах и издевательски махнет хвостами.

Кажется, именно такую ситуацию называют тупиком.

– Идите навстречу, – тихо произнес Лао, почему-то прикасаясь к своей ключице. Лицо у него стало странно отрешенное, и слегка неправильная красота, которая прежде мягко обволакивала сознание, теперь заставляла остановиться и замереть, не дыша. – Я тут справлюсь. Но не в такой форме, нет. Что ж, однажды бы это случилось.

Он потянул за край липучки, распуская застежки. Горловина стала шире, соскользнула с плеча…

Я отвернулась быстрее, чем сумела осознать свои действия, и зажмурилась. Самое смешное, что Тейт – тоже. Мы стояли бок о бок, цепляясь друг за друга, и не решались двинуться с места.

«Инстинкты?» – пронеслось в голове.

Зашелестела ткань, опадая к ногам. Лао почти беззвучно рассмеялся и приблизился к нам; я не слышала шагов, но ощущала движение воздуха и чувствовала запах – свежий и горячий, словно камни, в которые ударила молния в грозу.

– Какие умные дети, – прошептал Лао и ласково встрепал волосы у меня и у Тейта. Я не видела этого, но поняла. Потом едва ощутимо прикоснулся мягкими губами к моему виску. И к его, похоже, тоже. По коже у меня пробежал холодок, и колени приятно ослабели; в голове было легко и щекотно. – Досчитайте до семи и идите. Мне понадобится немного времени, и дать его можете только вы.

Он отступил; четко послышались быстрые шаги, и что-то зашелестело по камням, отдаляясь. Порыв ветра ударил в спину.

До семи я отсчитывала по ударам собственного сердца и только затем рискнула открыть глаза. Встретилась взглядом с Тейтом, таким же ошеломленным.