Моя рыжая проблема - Софья Ролдугина

У Тейта мозги тоже работали, впрочем.

– Пайн, – громко произнес он, глядя на всхлипывающую девчонку, которую удерживала Айка. И – ноль реакции. – Повтори, – обратился рыжий к Диккери.

– Пайн, – послушно произнесла та.

На сей раз рывок Мики удалось пресечь в зародыше.

Лиора, которая до сих пор наблюдала со стороны с видом утомленной царицы, протянула:

– О, как это работает, теперь, пожалуй, понятно. Непонятно только – зачем, – сощурилась она. – И как Пайн связан с твоей бабкой. Или прабабкой. Как ее зовут, к слову?

– Аламати, – откликнулась Диккери придушенно.

Я машинально потянулась успокоительным импульсом – именно к ней, а не к Мике, которая уже находилась в полубессознательном состоянии от перенапряжения. Там требовалась помощь не эмпата, а хорошего биокинетика без комплексов.

– Как дерево? – вырвалось у меня.

Диккери невольно улыбнулась.

– Наверное. Я не спрашивала, откуда у нее имя – старуха есть старуха.

– Старая, как дерево аламат. Вечная, как аламат. Способная выживать, как аламат. – Ригуми перебирал версии, кажется искренне наслаждаясь процессом. Жаль, Шекки летел слишком быстро и сейчас как раз порядочно отдалился от мастера – я бы не отказалась получше рассмотреть выражение его лица. Думаю, было бы похоже на то, с каким дорогой братец Тони корпел над очередной статьей в «Псионик-экстрим» о нестандартном применении пирокинеза. – Такие имена дают не родители, – загадочно добавил он. – Что ж, когда встретимся, я попрошу ее назвать полное имя.

Шекки зашел на новый круг, на сей раз – поверх голов. Я рассеянно оглядела нашу разномастную спасательную команду, стараясь сконцентрироваться на связи с Итасэ. На связи…

И тут у меня словно шестеренки в мозгах провернулись, зацепились и заработали.

Свободные искали Пайна в деревне еще до того, как он там появился, – раз.

«Старуха» была единственной, кто не противился связи Диккери и приблудного мага, – два.

Первой свободные забрали «старуху», но не как пленницу – три.

«Старуха» из всех пленников выделила именно Мику, над которой явно поработал Пайн, и сумела убедить свободных избавиться от нее – четыре.

У «старухи» было очень странное имя, Аламати. Ригуми сказал: «Такие имена дают не родители».

И еще – Аламати не старела и явно владела какими-то магическими фокусами.

И еще – вряд ли Пайн случайно наткнулся именно на эту деревню.

И еще – они наверняка были связаны, давно и неразрывно, однако узы их тяготили.

И…

– Шаа-кан, – наклонилась я, глядя на мастера; Шекки заложил вираж и спустился ниже, словно реагируя на невысказанное желание. – Аламати и Пайн могли учиться у одного мастера?

И тут черты лица у Ригуми Шаа смягчились, брови слегка выгнулись, глаза – такие красивые и молодые сейчас – распахнулись, а с губ сорвался удивленный выдох, что-то вроде шелестящего «хо-о-о», оборванного на половине. Наверное, подобное и называют мигом триумфа. Я даже возгордилась собой – до того, как неловко соскользнула боком с химеры и едва не упала.

Тейт вовремя перехватил меня и ругнулся.

– Вполне возможно, – склонил голову к плечу Ригуми, возвращая самообладание. – Ро-кан, я хочу, чтобы ты еще раз осмотрел Мику и выяснил…

Что там должен был выяснить Кагечи, я так и не узнала, потому что меня скрутило. Точнее, скрутило Итасэ, но и отголосков, долетевших по связи, хватило, чтобы выбить дух.

– Под гору, – прохрипела я, обвисая на руках у рыжего и жмурясь. Летели мы сейчас куда-то или в воздухе зависли – не знаю; чувство направления пропало напрочь. – Быстрее.

Шрах, еще немного – и я сама, без всякой магии буду кидаться на свободных.

– Ро-кан, усыпи Мику, мы оставим ее здесь, – послышался голос Ригуми, приглушенный, словно доносившийся через ватное одеяло. – Хотелось бы посмотреть, куда она собиралась отнести Диккери; думаю, там мы нашли бы и Пайна. Но времени нет. Вернемся за ней, когда закончим со свободными.

Кажется, кто-то заспорил, заплакал. Диккери закричала, что не останется, ей вторила Мика…

Спокойно, Трикси. Твое дело – слушать Итасэ. Да, вот так…

Кровь на губах была как настоящая. Переносицу дергало, тянуло, дышать становилось все труднее. Ноги и нижнюю часть живота сковало ледяное онемение, физически ощутимая плотная корка бесчувственности. Она медленно поднималась вверх, к ребрам, и…

«Разберешь его потом. Они скоро будут здесь…»

«Развлечение…»

– Трикси?

Из чужих чувств я вынырнула, как из гриппозного кошмара, в холодном поту и обессиленная, глотая сыроватый сладкий воздух. Тейт поглаживал меня по голове и плечам. Подушечки пальцев у него были твердые, суховатые, горячие, и от этого почему-то дыхание перехватывало. Не так, как от мук Итасэ; иначе, очень хорошо.

– Все в порядке, – отозвалась я, разлепляя глаза. Справа и слева высились темно-серые скалы в красноватых буграх, как в язвах. Свет падал немного сбоку, под углом. – Мы где?

– Уже около долины, – тихо ответил рыжий. – Мику усыпили и спрятали, а Диккери полетела с нами. Она прямо жаждет поговорить с прабабкой, даже Ригуми убедила.

– Убедила… – эхом откликнулась я, мысленно прокручивая воспоминания. Да, веселенькое вышло погружение в чужой разум. – Я слышала… То есть Итасэ услышал, а я – через него… В общем, они знают, что мы идем.

– Это понятно, – фыркнул Тейт мне в затылок. – Такой мастер, как Ригуми, никогда не бросит даже чужого ученика, и тем более своего драгоценного Рана. Ловушка, наверное.

– Опять бежим, – вырвалось у меня против воли. – То от кого-то, то за кем-то… Меня уже тошнит.

– От бега? – с искренним сочувствием поинтересовался рыжий.

Скалы над головой сомкнулись, ущелье превратилось в туннель, сыроватый и темный.

– Оттого, что все время приходится быть ведомой, – вздохнула я, откидывая голову на плечо Тейту. Он легонько подул мне на веки:

– Ну, мы все идем за миром. А если кто-то думает, что дело обстоит наоборот, то мир ему об этом напоминает. С огромным удовольствием.

В чем-то рыжий был прав.

Своды туннеля распахнулись, как цветочные лепестки, и хлынул беспощадный свет, я рефлекторно сощурилась. Марево, которое окружало нас, вдруг полыхнуло всеми цветами радуги одновременно, от Ригуми дохнуло раздражением, а затем – удовлетворением.

Внизу расстилалась безупречно круглая долина, сизо-багровая из-за красноватых скал, едва укрытых приземистым хвойником. Кое-где высились громадные деревья с пирамидальными кронами. Окружающие скалы были испещрены туннелями, как высокий песчаный берег над рекой – птичьими норами.

– Это здесь, – негромко, но ясно произнес Лао.

Мне не требовалось пояснений – я уже знала и сама, потому что чувствовала Итасэ невероятно близко.

Ригуми указал на безопасное место, и впервые за час, а может, и больше мы ступили на твердую почву. Тейт тут же хлопнул свою химеру по огненно-алому боку, отсылая прочь, и та бесшумно побежала к большому валуну; перья выцветали на глазах, пока она окончательно не слилась с пейзажем.

– Подойдите ближе, – приказал мастер, а затем обратился прямо ко мне: – Ты чувствуешь Рана, Трикси-кан? Сумеешь найти его?

Я прислушалась к своим ощущениям и уверенно склонила голову к плечу.

– Да, скорее всего. Его прячут в лабиринтах, но не слишком глубоко. Сейчас попробую передать то, что знаю. Точнее, через минуту, надо сосредоточиться, – поправилась я. Да, держать связь и одновременно транслировать информацию не так уж просто… Особенно если учесть, что это первый подобный опыт.

– Прекрасно, – без улыбки ответил мастер. – Тогда не будем медлить и направимся сразу за ним. Я буду первым, со мной Атекки Айка, Кагечи Ро…

– Нет.

Я даже не сразу поняла, что это произнес рыжий.

Глаза Ригуми слегка потемнели:

– Что такое, Тейт-кан?

– Так не пойдет, вот что, – спокойно ответил он. – Нас там и ждут. Имя Ригуми Шаа хорошо известно. Они знают, на что вы способны. Мы про них не знаем ничего.

Даже сквозь возведенные барьеры третьей ступени от мастера повеяло едким недовольством. Я думала, что он резко оборвет Тейта, но ошиблась.

– Итак? – Ригуми выгнул бровь.

Рыжий широко улыбнулся, обнажая белые-белые зубы:

– Будем удивлять.

Стратегия, которую предложил Тейт, неуловимо мне напоминала что-то… Когда я поняла, что именно, то едва сдержала дурацкий смешок.

Дядя Эрнан рассказывал, как еще на заре карьеры, во время первой практики в полицейском управлении, он поймал банду магазинных воров, состоявшую из пожилой женщины, худой и кудрявой, ее мужа и двух студенток, серых мышек. Женщина на кассе закатывала громкий скандал, требуя вызвать менеджера и подать жалобную книгу. Ее супруг, который почти не ходил сам и передвигался на колесах или на костылях, тем временем отвлекал персонал на другом конце павильона: делал вид, что упал и не может встать, задевал коляской стенд или делал что-то в таком же духе. А девушки пользовались суматохой и с награбленным добром нагло покидали магазин через выход для инвалидов с имплантами, не оборудованный детекторами. Шумную парочку знали в округе уже лет двадцать, поэтому долго не могли связать скандалы в магазинах с кражами… Пока не появился Эрнан Даймонд, разумеется. А самое интересное, что никто из бравой четверки в деньгах не нуждался – закон они нарушали исключительно из спортивного интереса.