Прекрасная обманщица - Патриция Гэфни

Надо было выбираться, иначе она могла погибнуть. Но если лачуга сгорит дотла… Куда же им тогда деваться? Ее разум отказывался заглядывать в будущее дальше, чем на миг. Если бы только ей удалось поднять с пола тюфяк и накрыть им пламя… Впрочем, даже если бы у нее хватило на это сил, возможность была упущена: Кэтрин поняла это в следующую секунду, когда огонь добрался до потолка и оттуда посыпались пылающие пучки соломы. Вот загорелся плетеный половик, когда-то служивший ковром, от него повалил густой и удушливый черный дым. У нее больше не осталось выбора. Еле держась на ногах, Кэтрин подхватила с полу в изножии постели свои башмаки, сорвала плащ с гвоздя у двери и заковыляла наружу, жадно вдыхая холодный чистый воздух.

Она упала на землю в нескольких шагах от пожарища. Немного отдышавшись, она прислонилась к стволу дерева и успела увидеть, как развалюха обрушилась с оглушительным треском. Голова у нее гудела, запах гари душил, вызывая тошноту, дыхание стало хриплым, каждый вдох мучительно обжигал легкие. Холод начал пробирать ее до костей, хотя кожа горела. Губы сами собой прошептали имя Бэрка, и он вдруг появился, словно вызванный заклинанием.

Но он ее не заметил, он стремительно подбежал к груде все еще пылающих развалин и принялся торопливо раскидывать в разные стороны горящие поленья и пуки соломы. Ей показалось, что он зовет ее, но расслышать его голос за ревом огня было невозможно.

– Бэрк! Я здесь…

Едва проговорив это, Кэтрин почувствовала, что горло у нее окончательно сдавило судорогой, и закашлялась. Бэрк углубился в достававшие ему до пояса развалины, не обращая внимания на огонь. Каким-то чудом ей удалось подняться на ноги и даже издать возглас. Когда она была на полпути к нему, он бережно обернулся и увидел ее.

Бэрк подбежал к ней в ту самую минуту, когда колени у нее подломились; подхватив ее на руки и чертыхаясь, он отнес ее в безопасное место.

По следам за пережитым испугом и наступившим сразу после него невыразимым облегчением к Бэрку пришло бешенство.

– Вот чертова кукла! Как ты это сделала, Кэт? И что, черт побери, прикажешь теперь делать мне? Ах ты тупая, бестолковая, косорукая…

Он осыпал ее бранью, а его руки тем временем лихорадочно ощупывали ее тело в поисках повреждений. Гнев угас, как только он понял, что она расстроена даже больше, чем он сам, да к тому же еще перепугана до полусмерти и измучена болью, хотя и не ранена. Бэрк принялся шептать ее имя, ласково поглаживая, утешая, прижимая к себе, пока она не перестала дрожать.

– Как это случилось? – спросил он, наконец успокоившись.

– Я…

Она сделала беспомощный жест, ее сорванный голос напоминал глухое карканье.

– …Это долгая история.

– Не сомневаюсь.

Он смахнул пепел с ее волос и вновь привлек к груди, слушая ее затрудненное дыхание.

– Выдержишь верховую прогулку? Мы не можем здесь больше оставаться.

– А куда мы поедем? – с трудом выговорила Кэтрин, морщась от усилия. – Вряд ли я продержусь до самого Ланкастера.

Бэрк коротко и нетерпеливо мотнул головой.

– Мы не поедем в Ланкастер, Кэт. Мы поедем домой.

– Домой, – отозвалась она слабым эхом. – Да, Бэрк, давай поедем домой.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

16

– Неужели ты здесь живешь? – охрипший голос Кэтрин был еле-еле слышен.

Привалившись головой к плечу Бэрка, она изумленно оглядывала грандиозное сооружение из розового кирпича с колоннами, башенками, балконами и лоджиями под названием Уэддингстоун. Дом казался таким огромным, что невозможно было представить его в качестве жилища для одной лишь не слишком многочисленной семьи. Сначала она подумала, что это, должно быть, какое-то правительственное здание или загородная королевская резиденция, или по крайней мере гранд-отель.

– Да, это мой дом, – заверил ее Бэрк.

В его голосе прозвучала плохо скрываемая гордость. Он натянул вожжи, и они медленным шагом проехали по длинной парадной аллее между старыми липами.

Склонявшееся к закату солнце все еще золотило розовые стены, в его лучах дом выглядел не таким монументальным, более человечным. Кэтрин сонно заморгала, пытаясь вообразить, как проходило детство Бэрка в этом огромном дворце. Оказалось, что представить себе такую картину совсем не так уж и трудно. Напротив, этим многое объяснялось.

– О, Боже, а это что такое? – воскликнул он.

Она вскинула голову и увидела, что Бэрк хмурится, глядя на высящиеся в три этажа строительные леса, закрывавшие все восточное крыло здания.

– А-а-а, понимаю, очередная фантазия моей мачехи, – догадался он. – А теперь слушай меня внимательно, Кэт. Ты не спишь?

– Нет, не сплю.

Она проспала почти всю дорогу, привалившись к нему боком.

– Тебя зовут Кэтрин Пелл, ты вдова. Мы познакомились в гостинице в Бьюкасле; там случился пожар, и ты пострадала. Я привез тебя домой для выздоровления. Запомнила?

Кэтрин покорно кивнула. В том, что Бэрк решил скрыть от своей семьи, кто она такая на самом деле (вернее, кем он ее считал), таилось нечто чрезвычайно важное, но она чувствовала себя слишком слабой и измученной, чтобы это осмыслить. У нее еще будет время подумать. Пока же ее ошеломила сложность новой роли, которую ей предстояло сыграть: настоящей леди, прикидывающейся шлюхой, придется изображать из себя настоящую леди!

– Как ты себя чувствуешь, милая?

– Я рада, что мы здесь, – прошептала Кэтрин.

У нее не хватило сил сказать ему, что еще одна миля – и она просто упала бы замертво.

Элегантная карета, запряженная четверкой прекрасно подобранных гнедых коней, стояла у подножия величественной мраморной лестницы в три марша высотой, возница и два лакея в безупречной ливрее замерли рядом. Бэрк остановил жеребца немного поодаль как раз в ту минуту, когда массивные входные двери распахнулись. Дворецкий почтительно посторонился, пропуская вперед трех великолепно одетых дам, направлявшихся к карете. Увидев вновь прибывших, они, словно по команде, застыли на верхней ступеньке. Но вот самая юная из них, высокая и тоненькая, как ивовый прутик, девушка лёт шестнадцати с черными волосами и серыми глазами совсем не по-солидному взвизгнула и бросилась вниз по ступенькам. На ходу она слегка, но все-таки заметно прихрамывала. Кэтрин не могла сдержать улыбки, услышав радостный и сердечный смех Бэрка: это был новый, совсем непривычный для нее звук. Не успел он соскочить с лошади, как девушка бросилась ему на шею. Он оторвал ее от земли и закружил по воздуху. Она приветствовала его счастливым криком. Они были так искренне рады друг другу, что Кэтрин, несмотря на болезнь и усталость, не могла от всего сердца не порадоваться, глядя на них.