Пылающая комната - Артем Литвинов

— Стэн, — тихо позвал он меня.

— Чего? — ответил я шепотом.

Он приподнялся на локте и посмотрел на меня, меня охватило жуткое беспричинное чувство страха, словно со мной рядом находилось существо иного происхождения, приобретшее надо мной безграничную власть и полностью подчинившую меня своей нечеловеческой природе.

— Завтра придут из полиции, — сказал он, положив руку мне на грудь, — чего ты психуешь?

— Я в порядке — возразил я, чувствуя как виски и лоб у меня становятся влажными от пота.

— Я слышу, — настаивал он, — ты их боишься?

— Кого?

— Этого Хайнца и напарника его?

— Нет, веселые ребята, вполне корректные, — вымучено сострил я.

— Врешь, ты их боишься, боишься, что они нас сломают, да?

— Они не смогут, у них доказательств нет, если, конечно… — я остановился не решаясь продолжить.

— Если что? — спросил он, — что если?

— Так, ничего.

— Говори, что если, — его рука передвинулась и сжала мое горло.

— Если ты его не убил.

Крис горько усмехнулся.

— Ты думаешь, я это сделал? — спросил он, — я убил Шеффилда, потому что он тебя трахал?

— Не поэтому, потому что ты сумасшедший.

Он отпустил мою шею и откинулся на подушку.

— Ты тоже, — ответил он и рассмеялся. — Он тебя трахал?

— Нет, — искренне сознался я, — это я его трахал.

Крис снова резко поднялся и склонился надо мной.

— Я не убивал его, — сказал совершенно серьезно, кажется даже с явным сожалением.

— Я знаю, я просто так сказал, чтобы позлить тебя.

— Тебе это нравиться?

— Иногда.

Он снова улыбнулся. Я собрался встать с постели, но он схватил меня за плечо.

— Мне надо отлить, — пояснил я — я вернусь через минуту.

Я вошел в ванную и прижался спиной к прохладной плитке, мне стало немного легче. Хотелось еще принять ледяной душ, но делать этого я не стал. Когда я вернулся, то застал Криса курящим, лежа на спине. Он протянул мне сигарету:

— Пришло горячее время, — сказал он совсем тихо.

— Да, — согласился я, — все превращается в пепел.

— Я не хотел быть твоим мальчиком, Крис, — произнес я, с трудом узнавая свой собственный голос, — но я твой мальчик, — я положил ему голову на грудь и затаив дыхание прислушивался к стуку его сердца, — и все знают об этом, даже Айрон.

— Ну и пусть, — он обнял меня и молча продолжал курить. — Я тебе расскажу, никому никогда не рассказывал, не мог, Тэн, но ты послушай. Мне тринадцать было, когда меня отчим трахнул. У него браунинг был, кажется, он кого-то замочил, но доказать не смогли, моя мать этому не верила, она, по-моему, вообще его плохо знала на самом деле. Он его хранил в трубе вентиляционной, он думал, никто не видел его, когда он его доставал, а я за ним следил. Потом, когда его дома не было, залез в его комнату и спер этот чертов браунинг. Так мне хотелось его иметь. Я думал он не скоро хватиться, а он на следующий же день ко мне подошел и говорит: «Ты, щенок, пушку взял?». Я покраснел тогда, он сразу понял. «Пойдем разберемся» и потащил меня в свою комнату. Двинул мне так, что вся морда в крови была, а я молчу, он говорит: «Я тебя здесь же прикончу, если сейчас мне его на стол не положишь». Он и вправду мог это сделать. «Иди» и вытолкнул меня вон. Я тогда подумал из дома сбежать, но я не знал еще, что делать, и потом он бы меня нашел все равно. Ну, я достал тогда пистолет и принес ему. Положил на стол, а он усмехнулся так странно, даже не знаю, злобно или, наоборот, как перед кайфом, и дверь запер. Я ждал, что он меня опять бить начнет, а он подошел, расстегнул штаны и говорит мне: «Давай, Крис, поработай…» У меня ноги подкосились, зря я тогда этого ублюдка не пристрелил, надо было только до стола дотянуться.

Крис замолчал, а я чувствовал, как кровь бешено пульсирует во всем его теле, и это дикое волнение предавалось мне и до боли сжимало каждый нерв.

— Ты это сделал, — глухо шепотом переспросил я.

— Сделал, — ответил он прижимая меня к себе так крепко, что мне стало трудно дышать, — но ему мало было, он мне сказал, чтобы я разделся. Я даже не понял, что он делать собирается, когда мне дуло к затылку приставил, на меня какое-то оцепенение нашло, но когда он мне его всадил, я заорал от боли, до сих пор не могу забыть его голос, когда он сказал: «Только заскули, щенок, я в тебя весь свинец спущу». Я молчал, пока он меня трахал, теперь я помню, что он все на Лори смотрел, на сестру мою, но трогать ее боялся, а про меня знал, что я ничего не скажу, некому просто мне жаловаться было.

— Почему ты потом его не убил? — спросил я, — ты ведь мог и это того стоило.

— Не знаю, я хотел это все забыть, как будто не было, как будто не со мной, я даже себе потом повторял «Это все не с тобой», и мне легче становилось. Когда я с Дениз переспал, мы пожениться хотели, я думал все прошло, я такой же как все, люблю женщину, все ОК. А потом все вернулось, я понял, что хочу, но себя не дам.

— Зачем же ты тогда согласился со мной?

— Я хотел, чтобы ты меня трахнул, именно ты, Тэн, больше никто.

— Почему?

— Я сам себя считал полным дерьмом, даже когда кучу денег получил, у меня его член в горле стоял, а в тебе что-то было, чего у меня не было никогда, Тэн, никогда. Я знал, что ты мне нужен, даже если я для тебя ничто.

Казалось все, что он рассказал происходило со мной, и его унижение было моим, его муки моими. Я лежал, снедаемый желанием хоть как-то заглушить его страдания, заставить его забыть обо всем, что с ним было до нашей встречи, вырезать из его памяти этот кусок, как вырезают кусок пленки, случайно запечатлевшей нечто чудовищно-отвратительное. И должна же была существовать для нас та Пылающая комната, тот конклав, где всей этой грязи суждено наконец превратиться в золото.

2

Парк в центре города был ярко освещен, хотя и почти безлюден. Кто-то сидел в кафе, окна которого мерцали приятным желтоватым светом живого пламени свечей, несколько парочек сидели на скамейках. Крис со Стэном медленно шли по дорожкам, стараясь выбирать не слишком освещенные. На Крисе была черная широкополая шляпа и длинный черный плащ. Когда он вырядился во все это, Марлоу осмотрел его скептически и сказал, что Харди похож на шпиона из дешевого старого боевика. Крис только расхохотался в ответ. Сам Стэн в белой болоньевой куртке и клешеных джинсах выглядел совсем юным, он шел, сунув руки в карманы, глядя под ноги, на то, как рассыпается листва под их ногами.

— Мы должны что-то делать, — настойчиво повторил Крис в который раз, — Тэн, этого нельзя так оставить. Они ведь нас достанут. Потом опять началась эта свара, теперь я не только фашист, садист, импотент, гомосексуалист, но еще и убийца. Это уже перебор, как сказал бы Арчи. Из дома выйти невозможно, сегодня прицепилась какая-то девица из «Overkill» вот вынь ей да положь, что я думаю о правах гомосексуалистов на брак, а заодно не могу ли я сообщить ей некоторые пикантные подробности моей интимной жизни. Не морду же бить, я, конечно, на нее гаркнул, а толку, она до вечера около студии ошивалась.