Пылающая комната - Артем Литвинов

— Вот-вот, — подал голос с места Конрад, — особенно если учесть, что они сами пошли по пути Большого Огня.

На живом лице Художника отразились страх и недоумение. Председатель чуть свел брови. Куратор спокойно взглянул на Конрада.

— Я согласен. Я собственно и хотел сказать, что мы не должны занижать планку.

— Но… - растерянно произнес Художник, — Проводник… мальчик еще так молод, я не уверен, что он выдержит весь этот ужас, да и Кецаль, он иногда перегибает, вы же понимаете…

Конрад посмотрел на него насмешливо. Художник замолчал, страдальчески заломив брови.

— Решено. Действуют Мастер и Крылатый. — подвел итог председатель. — Функции Центуриона остаются без изменения. А вас, Художник, я попрошу воздержаться от вмешательства. Все свободны.

Дневник Стэнфорда Марлоу

28 октября 2001

Когда я вошел в довольно темное помещение, выполнявшее, по-видимому, функции рабочего кабинета господина Хайнца, я увидел то, что и положено видеть в комнате полицейского — стеллажи с папками, газетные вырезки на стене справа, компактный стол с компьютером, маленький низкий столик с пепельницей серебряным кофейным набором и двумя креслами, меня даже затошнило от этой стандартно-аккуратной обстановки. Но когда я глянул в другую сторону, на секунду мне показалось, что я ошибся, но нет, я видел то, что видел, на стене слева висел внушительных размеров портрет Зигмунда Фрейда. Его присутствие в кабинете полицейского не поддавалось никакой мотивации, вероятно это была просто экстравагантная прихоть хозяина и ничего более. Хайнц сидел и резво стучал по клавиатуре, похоже, он спешил допечатать и отослать какой-то отчет или что-нибудь в этом роде, поскольку, учтиво поздоровавшись, он попросил меня присесть, налить себе кофе и подождать минут пять. Через пять минут он встал и присоединился ко мне. Теперь я мог его рассмотреть с достаточно близкого расстояния. Он был темноволосым, с красиво вылепленными чертами лица, в которых было что-то восточное, черные глаза блестели холодно и любопытно. Я пытался вспомнить на кого же он похож, он сильно напоминал мне кого-то.

— Отменный кофе, — прервал он мои размышления этим ничего не значащим замечанием, его тон был весьма дружелюбный, — великолепный кофе, господин Марлоу.

Я кивнул и посмотрел на него выжидательно. Перед тем, как войти сюда, я еще раз повторил себе основное правило, говорить как можно меньше, а если можно, то не говорить вовсе.

— Да, вы не стесняйтесь, — продолжал, не обращая внимание на мой настороженный взгляд, — пейте, а то я Кэтрин скажу пирожных принести, дело-то, как вы сами понимаете, деликатное и запутанное, — он едва заметно усмехнулся, — вы меня правильно поймите — я вас не подозреваю, но я должен с вами побеседовать.

Его речь подействовала на меня успокаивающе. По крайней мере, я мог рассчитывать на свое право отвечать или не отвечать ему по своему усмотрению.

— Давайте начнем с самого начала, — предложил он, — начало в этом деле не менее важно, чем его печальный финал. Итак, я хотел бы узнать, ваше полное имя и возраст, а так же то, каким образом вы оказались в этом городе.

— Мое имя — Стэнфорд Марлоу, мне 23 года, — я сделал короткую паузу и добавил, после глотка кофе, — я приехал сюда четыре года назад.

— Вот как? — он изобразил на лице искреннее недоумение, — вы должно быть успели освоиться со здешними обычаями?

Его вопрос поставил меня в тупик, я не понимал, о каких обычаях идет речь и не было ли подвоха в этом вопросе.

— Не думаю, — ответил я.

— Жаль, — сказал он, — ну, да это неважно, а что, собственно, привело вас в наш город? Вы ведь родились в Манчестере.

— Да, — согласился я, — я из Манчестера, но…

— Что но…? — он поднял свои удивительной правильной формы черные брови.

— Мне пришлось поменять место жительства, — уклончиво ответил я.

— Это бывает, — заметил он с пониманием, — а как вы познакомились с покойным господином Шеффилдом?

Он смотрел на меня с холодным любопытством и понял, что мое замешательство от него не ускользнуло.

— Я обязан отвечать на этот вопрос?

— Это в ваших интересах, — подтвердил Хайнц.

— У меня не было возможности заплатить за билет, и господин Шеффилд одолжил мне немного денег.

— Это был великодушный поступок, любой на его месте поступил бы также, — он улыбнулся, — вы встречались с ним раньше?

— Нет, я первый раз видел его, — совершенно честно сознался я.

— Тем более достойный поступок, — в его напоре на этическую сторону поступка Генри было что-то издевательское, — но как же вы оказались в таком плачевном положении?

— Это, я думаю, не имеет отношения к делу, — возразил я, — у меня были проблемы.

— Да, да, — согласился он, — вы можете не говорить, если не хотите, а как чувствует себя господин Харди?

— Он прекрасно себя чувствует, — отрезал я, боясь, что он попытается вывести меня на разговор о Крисе.

— Какая неожиданная неприятность, — сказал он, покачав головой, — молодой, в сущности, человек, преуспевающий и так опрометчиво рисковать своей жизнью, хорошо, что все так удачно кончилось. Кстати, вы не знаете, что его на это толкнуло?

— Понятия не имею, — ответил я.

— А я полагал, что вы довольно близки с ним, — заметил Хайнц, — знаете, я сплетен не люблю и газеты только ради криминала открываю, — он указал рукой в сторону стены с газетными вырезками, — но тут я все ознакомился с некоторыми деталями, что вы можете сказать по поводу всего шума, поднятого вокруг вашего друга да и вас тоже?

— Это обычное хамство прессы, — пояснил я, сам искренне желая верить в собственные слова, — попытка выставить на всеобщее обозрение частную жизнь в самом неприглядном свете.

— Я так и подумал, — весело ответил он, — любят они полоскать чужое грязное белье, а кому какое дело, я бы вас не спрашивал, но коли такое происшествие…

Он произнес все это подчеркнуто извиняющимся тоном.

— Вернемся к господину Шеффилду, — сказал он наконец после паузы, — вы говорите он оказал вам услугу, вам, совершенно незнакомому человеку. Он сделал это безвозмездно?

Интуитивно я понимал, что допрос ведется в какой-то не совсем обычной форме и вопросы задаются тоже не совсем стандартные, словно этот детектив решил основательно покопаться в моей жизни, используя для этого очень выгодный шанс.

— Он ничего не сказал мне, — ответил я, — мы расстались, когда сошли с поезда.

— Я так понимаю, вы не договорились о встрече?

— Фактически нет, но он мне оставил свой телефон.