Сокрытые-в-тенях - Сергей Гомонов

— При каких обстоятельствах…

— Проходите, проходите! Чувяки не снимайте, я пол еще не мыла сегодня!

Долинцев посмотрел на ее ноги. Зулаева была в толстых вязаных гольфах и смешных войлочных тапках, какие носят старухи.

— А вы каждый день пол моете? — заинтересованно переспросил следователь, невольно переходя на неофициальный тон.

— А как еще, конечно! — удивленно отозвалась Айшет, отбрасывая за спину встрепанную косу и показывая на единственный стул у стола: — Сюда.

Долинцев хмыкнул:

— А вы?

— Как можно? — она покраснела. — Вы мужчина… гость. Сейчас чай…

— Так! Стоп-стоп-стоп! Иначе я сейчас почувствую себя будто в каком-нибудь чеченском ауле! Садитесь на диван, я сяду напротив… вот так… И начнем.

Он вытащил блокнот и щелкнул кнопкой ручки, выпуская стержень.

— Значит так. При каких обстоятельствах вы утратили ваш паспорт, Айшет Султановна?

— Да разве я знаю? Думала — дома где-то.

— А почему не обратились в паспортный стол с заявлением об утрате документов?

Айшет сжалась и с испугом взглянула на него:

— Я думала — дома…

— Айшет Султановна, а вы могли бы сейчас проехать со мной для выяснения обстоятельств? Справку на работу мы вам потом выдадим, не волнуйтесь.

— Вещи собирать? — обреченно уточнила она.

— Ну что вы в самом деле, Айшет Султановна?! Проведем очную ставку, кое-что попытаемся вспомнить — и все!

Он поднялся и вышел в коридор, оставив Айшет в недоумении и не очень-то ему поверившей.

— 2-

— Одним словом, господа хорошие, всё, что видел древний человек, было для него исполнено тайны и нуждалось в объяснении…

Елена Михайловна заметила легкую вибрацию мобильного телефона — кто-то прислал ей SMS-сообщение. Прерывать лекцию она не собиралась: мединститут и его студенты и без того не слишком избалованы визитами профессора Архангельской, чтобы бездумно раскидываться считанными минутами, отведенными под «пары».

Будущие медики слушали ее с интересом: Елена Михайловна была искусным повествователем и всегда могла превратить нудноватую лекцию по психологии в грандиозный спектакль одного актера. Она числилась среди коллег и студентов натурой язвительной и острой на язык.

— Ну, вы, поколение фаст-фуда и покемонов, разумеется, знать не знаете и знать не можете одного выдающегося французского поэта и кинорежиссера, работавшего в середине прошлого века с таким жанром, как сюрреализм. Так что же, будут желающие назвать фамилию?

Аудитория скромно заскучала. Кто-то постукивал по зубам колпачком ручки, кто-то старательно обводил уже написанные слова или что-то искал в учебнике.

Архангельская усмехнулась:

— Понятно. К моему прискорбию, аниме и мангой он не занимался. Хотя, живи он в наше время, мог бы проявить себя в таких течениях, как яой. Хм, а что ж это вы так сразу оживились, господа? Я сказала что-то смешное, да? Вот вы… да-да, вы! Как ваша фамилия, господин студент?

— Борисов.

— Ох, какая хорошая актерская фамилия. Не Олег ли?

— Виктор.

— Давайте представим, господин Борисов, что вы стали психоаналитиком и начали принимать пациентов. И вот среди них оказался один с нетрадиционной, как это принято называть, сексуальной ориентацией. Он обратился к вам за помощью, как к эскулапу души, открыл вам тайну, тщательно оберегаемую ото всех. И тут вы, господин Борисов, начинаете хихикать…

— Да нет, Елена Михайловна, на приеме я точно не стану. Мне по барабану, педик он или не педик. Если деньги заплатит, я его излияния соглашусь слушать хоть весь день.

— Н-да, Виктор. Садитесь, Виктор. Вы меня, перефразируя самого Кокто, не удивили. Да, Кокто был гомосексуалистом, но это не мешало ему быть великолепным поэтом и потрясающим кинорежиссером. Кто сам без горба — пусть кинет в него камнем!

Профессор выглянула в окно и, сложив руки на груди, продекламировала:

Ложной улицы во сне лиМнимый вижу я разрез?Иль волхвует на панелиАнгел, явленный с небес?Сон? Не сон? Нетруден выбор:Глянув сверху, наугад,Я обман вскрываю, ибоАнгел должен быть горбат!Такова, по крайней мере,Тень его на фоне двери.[13]

Кто-то из девушек засмеялся, оценив юмор француза, и Архангельская, чуть сдвинув очки ближе к кончику носа, с юмором покосилась в ее сторону.

— Мсье Кокто очень интересовала истинная, глубоко схороненная в подсознании людей подоплека древних мифов — о царе Эдипе, о Сфинксе, об Орфее и Эвридике. К слову о том, что одна культура совершенно не обязана оглядываться на другую: в Элладе гомосексуальные отношения не были чем-то из ряда вон выходящим и общественно порицаемым. И сами вспомните, какие культурные шедевры создала эта цивилизация, несмотря на это, с нашей точки зрения, уродливое отклонение. Они разделяли духовное и плотское. В этом их сила.

Студенты уже не хихикали, а несколько парней так и вовсе посматривали на Архангельскую с враждебностью. Правда, Елена Михайловна им только улыбнулась.

— Древние боги прошлых цивилизаций отнюдь не несли в себе того смысла, какой принято придавать божествам ныне. Это были эгрегоры различных проявлений жизни. Кстати, Борисов, а вы знаете, что такое — эгрегоры?

Тот вяло поднялся с места:

— Ну… — и замолк.

— Многообещающее начало, — чуть подождав, подытожила Елена Михайловна.

— Это из области мистики?

— Эзотерики.

— Ну да, точно, эзотерики! — он взъерошил белокурые кудряшки. — Какие-то проявления поля, отображение человеческих иллюзий…

— Истина где-то рядом, как говорилось в одном фильме. Не совсем так. Академик Вернадский — знаем такого? Ну и хорошо! Так вот, в свое время академик Вернадский выдвинул гипотезу о ноосфере, некой зоне биосферы, где формируется все накопленное разумом человека в процессе эволюции. Так можно объяснить озарения гениев, пророчества, так обретает власть над толпой какая-нибудь идея. Я говорю это к тому, чтобы вы, господа, столкнувшись с какими-нибудь необычными симптомами в психическом поведении пациента, не удивлялись и верно поставили диагноз. Возвратимся к идее, обретшей власть над толпой. Чтобы идея обрела жизнеспособность, она обязана подкрепиться кровавой жертвой, а то и не одной. Только, заметьте, кровь имеет вес в человеческих глазах, и не важно, порочная эта идея или благая. Другое дело, что, подкрепленная жертвой, любая идея рискует стать порочной и начать требовать крови еще и еще. Идея становится вампиром, а ее адепты — марионетками, добровольно идущими на плаху или волокущими туда ни в чем не повинных сородичей. Возьмите любой пример из истории — и вы увидите подтверждение данной теории. Искаженные эгрегоры не бывают иными, такова природа человека непросветленного. А толпу вы вряд ли назовете просветленной, не так ли?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});