Мятеж четырех - Олаф Бьорн Локнит

Честно говоря, я была уверена, что после такого предположеньица Просперо назовет меня спятившей набитой дурой и будет совершенно прав.

– Где доказательства? – холодно бросил герцог, и я поняла, что моя речь не пропала впустую. Скорее всего, Просперо и сам что-то подозревал, но, как и я, не мог придать подозрениям словесную форму. – Все, что ты говоришь – не более, чем слова.

– Сейчас у меня нет надлежащих свидетельств, – облегченно сказала я. – Но, если я их раздобуду, ты мне поверишь? И поможешь?

Просперо задумчиво смотрел куда-то поверх моей головы на облетевшие деревья и каменную стену замка. Я терпеливо ждала.

– Завтра я уеду, – наконец сказал он. – У тебя в запасе только сегодняшний вечер. Иначе мне придется рассказать об этом разговоре Конану. Ты, насколько я знаю, работаешь на трон Дракона и я сам многократно убеждался, что ты слишком умна для женщины. Я не знаю, какие цели ты преследуешь, и, уж извини, не слишком тебе доверяю. Но в том, что ты сейчас сказала, есть одна беспокоящая меня вещь – указ о двойнике. И мое собственное убеждение, что Конан за последние дни изменился, причем не в лучшую сторону… Поэтому я дам тебе время до завтрашнего утра. Приведенные тобой доказательства должны неоспоримо доказывать, что на троне – не Конан Киммериец.

Герцог помолчал и слегка растерянно добавил:

– Честно говоря, не представляю, как ты этого добьешься…

– Уж как-нибудь, – непринужденно отмахнулась я и уточнила: – Так мы договорились? Ты даешь мне сегодняшний вечер и ночь? Я должна доказать либо нечеловеческую природу, либо поддельность человека, выдающего себя за короля? Причем так, чтобы сомнений не оставалось?

– Безусловно, – твердо сказал Просперо. – Именно это я и имею в виду

– Идет, – я бросила Шото в ножны и протянула руку. – Если ошибусь или окажется, что я не права – пойду сама признаваться и просить прощения. А там пускай решает король – угодно ему посадить меня в Железную башню, выставить из страны или просто и незамысловато вздернуть на главной площади.

Про себя я подумала, что за подобную ошибку вполне заслуживаю казни. Но уже ничего нельзя было изменить или повернуть вспять – слова сказаны и сделка заключена. Впрочем, я в любом случае собиралась идти до конца, каким бы этот конец не был.

Просперо ушел. Похоже, я ему здорово подпортила настроение, однако на герцога можно положиться – он меня не выдаст. По крайней мере, до завтрашнего утра. Доказательства же я собиралась раздобыть не далее, как сегодняшним вечером. Эта затевающаяся вечеринка в честь его отъезда – просто настоящий подарок судьбы.

Я не слишком верила в то, что двойник является человеком. Невозможно настолько сжиться с образом Конана (если только этого типа не натаскивали с самого детства, что просто невероятно), и за спиной этого человека непременно должны были стоять те, кто его разыскал и обучал. Слишком много натяжек. А если бы не произошло извержений подземного огня и Конан не поехал бы в Пограничье? А если бы варвар вообще не стал королем Аквилонии?

Значит, примем за основу другое предположение – это существо имеет магическую или демоническую природу. Это объясняет полное сходство обликов и наличие знаний о жизни Конана, однако я давным-давно убедилась, что у магического существа можно отыскать куда больше уязвимых сторон, нежели у человека. Значит, придется сыграть на этом.

План – рискованный, но вполне осуществимый – я придумала довольно быстро. Для его осуществления мне требовалось раздобыть некоторые весьма необычные вещи, а также заручиться содействием кое-каких людей, и я для начала решила наведаться к Эви. Больше у меня не было причины предаваться унынию – появился повод к действию.

* * *

Вечеринка в королевских покоях начиналась после десятого вечернего колокола. Как положено благовоспитанной молодой даме, я явилась с некоторым опозданием, завершив все свои приготовления и убедившись, что каждый из участников затеянного мной представления твердо помнит отведенную ему роль.

Гостей, как мне и обещали, было мало – пятеро мужчин, три женщины, считая и меня. За соблюдением правил этикета никто особенно не следил, за столом рассаживались, как хотели. Я выбрала местечко подальше от короля и неприязненно покосившегося на меня Просперо.

Эви и Лавиния, кажется, задались целью перещеголять друг друга изысканностью нарядов и количеством украшений. По сравнению с ними графиня Эрде смотрелась непритязательной провинциалочкой – черное платье, тонкая нитка розового жемчуга. Правда, эта ниточка стоила едва ли не дороже всех сверкающих побрякушек фавориток, но это уже совсем другой разговор.

Первую половину вечера я смирно просидела в своем уголке, изредка вмешиваясь в общую беседу и потихоньку рассматривая присутствующих. Моя задумка наверняка послужит завершением ужина, а мне не хотелось сразу все портить. В конце концов, поводом к вечеринке послужил отъезд Просперо и он должен получить причитающуюся ему долю напутствий и пожеланий.

Кроме того, я ждала, когда вечеринка неизбежно перейдет к своей следующей стадии. Той, на которой хмель ударяет уже не в голову, а неизвестно куда, беседы и тосты становятся все более вольными, голоса – громкими, а смешки присутствующих дам – не в меру пронзительными. Людям, находящихся в таком состоянии, намного проще заморочить головы.

Мое терпение было вознаграждено с лихвой и даже раньше, чем я ожидала – всего-то спустя два колокола и три внушительных размеров амфоры, в которых плескался шемский «Золотой корень». Разговоры плавно перешли к поистине неиссякающему роднику дворцовых сплетен, дамы, стреляя глазками по сторонам, начали манерно жаловаться на то, что в зале слишком жарко и им настоятельно необходимо прогуляться в сад, а я украдкой задержала одного из слуг, уносивших грязную посуду и вполголоса велела передать на кухню и в мои покои, чтобы там приготовились – графиня Эрде сейчас придет. Служка понятливо кивнул и убежал, а я встала и постучала ножом по серебряному бокалу, привлекая общее внимание.

Затем я произнесла речь. Коротенькую, откровенно льстивую и, как мне показалось, довольно забавную. Во всяком случае, гости изволили смеяться. Речь была посвящена королю и его верным соратникам, а также трудному искусству винопития и надвигающейся войне. Главное для хорошей оратора – уметь совместить несовместимое. После вполне заслуженных аплодисментов я поинтересовалась, не угодно ли благородным месьорам слегка развлечься. Дружный, хотя и нестройный хор заверил меня, что, разумеется, угодно. Тогда я заявила, что удаляюсь на которое время и прошу всех остальных набраться терпения. Развлечение, мол, сейчас последует.

Разумеется, они были донельзя заинтригованы. Не сомневаюсь, что, как только я выскочу за дверь, посыплются предположения, что же такое задумала госпожа Эрде.

Маленький отряд моих невольных соучастников уже собрался и пребывал в полной боевой готовности. Они, как я и рассчитывала, приняли всю затею за причуду избалованной аристократки и с удовольствием помогали в ее осуществлении. Я стремительно переоделась, несколькими взмахами кисточки с черной тушью удлинила глаза, затем подхватила тускло-золотой кубок, над которым поднимался ароматный парок. Кубок был тяжеленный и ощутимо горячий. Еще бы – его содержимое только что сняли с огня.

С дымящейся чашей в руках я вернулась в зал. Передо мной проскользнула девчонка-прислужница, которую я сегодня днем обучила нехитрому искусству игры на тростниковой флейте. Вернее, не столько научила, сколько внушила ей основные приемы извлечения звука. Мне не требовалось особого умения, только уверенность, что девочка не собьется в самом нужном месте.

Пока все шло удачно. Служанка присела на ступеньках стенной ниши, поерзала, осторожно дунула в тростинку и по комнате поплыла чуть заунывная, простенькая, но завораживающая мелодия. Гости короля постепенно замолчали, оглядываясь и разыскивая источник странного звука.

К тому времени почти все факелы в небольшой комнате прогорели, остались только свечи на столе и приглушенное мерцание пламени в камине. Именно то, что требовалось мне для эффектного появления.

Ну, я и появилась. Если у кого из присутствующих оставались сомнения в достоинствах моей фигуры, то теперь от подобных колебаний не должно было остаться и камня на камне. Туранский шифон – штука весьма прозрачная, даже если свернуть ее в несколько слоев. Вдобавок, это одеяние, которое я наскоро соорудила перед началом вечеринки, было самым что ни на есть облегающим…

Добившись общего внимания, я закружила по залу, звеня многочисленными браслетами и высоко подняв над собой чашу. Не уронить бы раньше времени, тяжелая ведь…

Обычно на званых обедах блюда разносятся в зависимости от старшинства или степени титулованности присутствующих. Я поступила наоборот – наделила содержимым своего кубка сначала дам, косившихся на меня со смесью удивления и зависти, а затем направилась вокруг стола. До меня долетал недоуменный шепот и даже еле слышный восхищенный свист, но я соблюдала правила игры – смотреть прямо перед собой и сохранять серьезный вид. Если уж изображаешь храмовую танцовщицу, то будь любезна ни на что не отвлекаться.