До особого распоряжения - Борис Пармузин

отпустил, махнул рукой и ушел.

- Может, тот человек обидел его, Анвара?

- Говорят, не обидел. Впервые встретились. Просто не понравился. Хотел задушить и вдруг раздумал.

- Сумасшедший, что ли?

- Есть немножко. Так говорят.

- Странная пара... - хмыкнул Махмуд-бек.

- Нам только их не хватало... - вздохнул Шамсутдин.

Он виновато посмотрел на Махмуд-бека, но тот молчал.

- Хозяин, - не выдержал Шамсутдин, - я пока не узнал, чьи это люди.

- Надо узнать, Шамсутдин. И как можно быстрее. А в чайхане нам делать больше нечего... - медленно

произнес Махмуд-бек.

- Почему? Мы и раньше туда ходили.

- Я не смогу там встретиться с гостем. Нельзя, чтоб об этом знали те же братья Асимовы.

Шамсутдин сморщил лоб.

- Ешь... - весело сказал Махмуд-бек.

Они сидели за столиком, и никто не прикоснулся к шурпе.

- Остывает. . Ешь! - повторил Махмуд-бек. - Если Фарида увидит, обидится.

Шамсутдин торопливо поломал лепешку, опустил несколько кусочков в суп, поднял касу, отпил... И

восхищенно покачал головой:

- Еще теплая. И вкусно так...

Махмуд-бек тоже попробовал.

- Вкусно! - согласился он.

И оба рассмеялись.

- Хозяин, - неожиданно произнес Шамсутдин, - встречаться надо в чайхане. Это самое неопасное

место.

- Асимовы, - напомнил Махмуд-бек. - Кто-то из них обязательно будет в чайхане.

У Шамсутдина возник план, но он еще не все хорошо обдумал, поэтому промолчал. Стал

расправляться с шурпой.

- Скоро Фарида зайдет. .

150

Чужие люди - приезжие купцы, паломники, просто бродяги - бывают в «Ферганской чайхане». Таким

гостям никто не удивляется. Ну посмотрят на нового человека, позавидуют хорошей одежде или,

сожалея, вздохнут при виде лохмотьев. Одинаковы эти лохмотья, и свои, и чужие. Стоит ли приставать к

человеку, узнавать, какая нелегкая судьба носит его по чужим дорогам.

А богатый гость вообще с каждым встречным не будет говорить. Если, конечно, самому не захочется

рассказать о жизни, ценах, делах, судьбах. Есть такие... Любят, чтоб их слушали. При этом еще угощают.

Этот чужестранец был молчалив. Он равнодушно пил чай и как-то неохотно задавал редкие вопросы

чайханщику. Посетители чайханы уже обсудили и его костюм, и повадки, а затем потеряли всякий

интерес к незнакомцу.

Сам чужеземец делал вид, что не замечает особого взимания к себе двух парней. Это преследование

его не пугало. Он по-прежнему заходил в чайхану в самое необычное время. Иногда не бывал по два-три

дня. И какой-нибудь из братьев Асимовых, покрутившись, уходил ни с чем.

На этот раз чужеземец выпил чай, посидел, закрыв глаза, будто дремал. Потом лениво встал и

двинулся к выходу. Рядом с медным подносом остался небольшой сверток. Никто из посетителей не

обратил на это внимания... Есть же хозяин...

Минуты через три-четыре поднялся Анвар Асимов. Оставив деньги за чай, он взглянул на чужой

сверток и зашагал к двери.

Чужеземец вспомнил о свертке только на улице, остановился, зачем-то пошарил в карманах и

вернулся в чайхану.

Анвар не решился идти за ним: заметит. Он двинулся дальше, задерживаясь у торговцев,

внимательно разглядывал скудные горки сушеных фруктов.

А в это время хозяин, убирая поднос и пустой чайник, заметил сверток.

- Ох... - покачал головой чайханщик. - Вечно торопятся люди...

Кто-то из посетителей равнодушно сказал:

- Он ведь часто заходит.

- Да... - ответил чайханщик и бережно, на виду у всех посетителей отнес сверток в свою каморку.

Чужеземец вернулся. Хозяин в это время уже мыл посуду. Он стряхнул мокрые руки и показал на

каморку:

- Там... Возьмите вашу вещь.

Чужеземец толкнул дверцу, зашел. Дверца за ним захлопнулась.

- У нас очень мало времени... - сказал Махмуд-бек.

- Да... Поэтому мне нужно узнать только ваше мнение. Получить ваше согласие.

- Что должны сделать туркестанские эмигранты? - спросил Махмуд-бек.

- Принять участие в восстании, когда мы его поднимем.

Махмуд-бек не обратил внимания на громкое слово: «восстание».

- Оно начнется...

- Во время празднования Навруза.

- Остался месяц.

- Мы и так давно вас ждали, - напомнил чужеземец и сразу вернулся к делу: - Во главе туркестанцев

мы решили поставить уважаемого эмигранта Самата. Вам следует с ним сойтись ближе. Подготовить его.

- На роль вождя? - усмехнулся Махмуд-бек.

- Пока, - откровенно сказал чужеземец и подчеркнул: - Мы надеемся только на вас. Будем иметь дело

только с вами. Мы должны быть в курсе событий. Вот для начала: - Чужеземец вытащил из свертка пачку

денег. - До встречи... Назначьте место.

- Чайханщик скажет.

Чужеземец вышел, на ходу проверяя сверток.

Посетителям чайханы не понравилось, что этот человек так тщательно проверял свой сверток... Не

было случая, чтобы в этой чайхане пропала какая-нибудь вещь.

Махмуд-бек массировал ноги и сам невольно усмехался: какие нежности. Что значит быть на свободе.

Даже в уютной, теплой каморке чайханщика у него затекли ноги... А была ведь камера! Был каменный

мешок, где лечь можно только согнувшись.

На рассвете, когда улицы города просыпались от первых несмелых шагов прохожих, Махмуд-бек

пришел в чайхану. Хозяин ловко колол щепки. Он поднялся, вытер ладони полой халата, поздоровался с

Махмуд-беком и завел его в свою каморку. Потом вышел, осмотрелся. На улице было тихо, только рядом,

на фруктовом базаре, слышалось ржание лошадей, хриплые голоса беспокойных продавцов. Скоро эти

люди придут в чайхану, чтобы на рассвете отогнать сон, подкрепить силы первой, самой вкусной пиалой

чаю.

Хозяин устроил Махмуд-бека в каморке. Когда вскипел самовар, он принес ему чайник, разломил

свежую, еще горячую лепешку и коротко сказал:

- Отдыхайте.

151

Махмуд-бек в эти томительные часы думал о предстоящей встрече. Гость из соседней страны, увидев

его таким больным, слабым, может изменить свое решение. Им, конечно, нужны здоровые решительные

люди, которые не моргнув швырнут в огонь переворота сотни своих соотечественников.

Им, конечно, нужна верхушка, а не один Махмуд-бек, верхушка эмиграции, способная в считанные

часы вооружить людей и двинуть их на правительственные учреждения. Эта самая верхушка должна

подготовить народ, разжечь ненависть к правительству страны, приютившей эмигрантов.

Сделать это легко. У простых людей еще не счесть бед, забот. Во всех бедах надо обвинить

правительство, которое совершенно не заботится о судьбе братьев-мусульман. Убедительные,

построенные на конкретных примерах, речи проповедников сыграют свою роль. Лучше всего с такими

речами выступают духовники, бывшие кази - судьи, умеющие доказать, убедить.

Итак, к перевороту надо готовить проверенных людей. Потом уже к ним примкнут и другие...

Эту программу и свое согласие на участие в подготовке переворота Махмуд-бек должен высказать

чужеземцу.

Разговор получился короче, чем предполагал Махмуд-бек. Ему полностью доверяли. Гость был готов к

тому, что в каморке чайханщика он не увидит богатыря. Рекомендация вождя племени сыграла свою

роль. Только в случае отказа Махмуд-бека чужеземцы будут искать других руководителей эмиграции.

Пожалуй, эти другие уже были у них на примете.

Встреча состоялась. Махмуд-бек смотрел на пачку денег. . Сколько их, этих пачек, плотных,

чистеньких, любовно подготовленных, прошло через его руки. Из какого британского банка,

расположенного в соседней стране, поступили и эти крупные хрустящие ассигнации?

Для «затравки» он должен швырнуть эти деньги будущим вожакам переворота и при этом пообещать

крупные должности в новом правительстве. Надо, чтобы в этот «кабинет» вошли самые опасные для

народа люди. Махмуд-бек еще не готов к их подбору, к «формированию» правительства.

А срок отпущен незначительный. Чужеземцы, разумеется, располагают информацией о видных

деятелях туркестанской эмиграции. Ошибка Махмуд-бека в подборе «кабинета» будет сразу же

замечена.

До позднего вечера, до того момента, пока усталый чайханщик не вошел в каморку, Махмуд-бек

перебирал в памяти оставшихся духовников, курбаши, богачей.

- Все спокойно, Махмуд-бек... - сказал чайханщик.

Он еле держался на ногах, этот уже пожилой человек. Махмуд-бек протянул пять ассигнаций,