Охотники на фазанов - Юсси Адлер-Ольсен

Закурив, Карл дочитывал последние страницы. Здесь речь зашла о раскаянии — не по поводу Ольбека, а насчет Тины. Кимми нарочно дала ей слишком большую дозу; в описании ужасных сцен проглядывала нежность, своего рода сочувствие и жалость, которых не внушали ей прочие жертвы. Кимми говорила «прощай» своей подруге, погружавшейся в последний кайф.

Да уж, средства массовой информации душу бы продали за эту тетрадочку. А если бы стали известны подельники Кимми, то котировки акций на бирже упали бы ниже самой низкой отметки.

— Возьмешь это с собой в управление и немедленно снимешь копии! — Карл вручил рукопись Ассаду.

Тот кивнул. Эпилог драмы обещал быть бурным, но коротким. Из компании обвиняемых в живых остался только один, да и тот давно сидит в тюрьме; властям предстоит в основном известить несчастных родственников и честно распределить громадные суммы возмещения из наследия Прама, Флорина и Дюббёля-Йенсена, которые будут заявлены в судебных исках.

Обнявшись на прощание с Ассадом, Карл отказался от помощи кризисного психолога, который было предлагал ему свое содействие. Слава богу, по этой части у него имеется свой персональный специалист.

— Я еду в Роскилле, а ты с техниками в управление. До завтра, Ассад! Тогда обо всем и поговорим, хорошо?

Ассад снова кивнул. Он и без того уже мысленно все расставил по полочкам.

Дом на Фазанвей в Роскилле по-прежнему взирал на улицу мрачным фасадом: жалюзи опущены, внутри ни звука. По автомобильному радио рассказывали о бурных событиях в Эйльструпе и о задержании зубного врача, который, по мнению полиции, стоял за нападениями в центральном районе города. Его задержали при попытке нападения на женщину-полицейского в гражданской одежде на площади Николаи-пладс возле улицы Сторе Киркестреде. Интересно, на что рассчитывал этот кретин?

Карл взглянул на часы и снова всмотрелся в темное здание. Он знал, что пожилые люди рано ложатся, но сейчас было еще только половина восьмого.

Посмотрев еще раз на таблички с надписями «Арнольд и Иветта Ларсен» и «Марта Йоргенсен», он нажал на звонок. И не успел еще отнять палец от кнопки, как дверь открылась и на пороге показалась хрупкая женщина в тоненьком кимоно, поеживаясь от холода.

— Да? — произнесла она заспанным голосом, растерянно вглядываясь в Карла.

— Простите, фру Ларсен. Я Карл Мёрк, полицейский. Тот, что недавно к вам приходил. Вы помните меня?

— Да-да, помню. — Она кивнула.

— Я принес хорошую новость и хотел бы лично сообщить ее Марте. Мы нашли убийцу ее детей, и можно сказать, что справедливость восторжествовала в полной мере.

— Ах! — Женщина вдруг вздохнула и прижала руку к груди. — Какая жалость! Я должна была позвонить. — Она улыбнулась, с грустью и словно бы извиняясь. — Я действительно очень сожалею, что из-за меня вам пришлось ходить напрасно. Но Марта умерла — в тот же вечер после вашего прихода. Разумеется, вы тут ни при чем, это не ваша вина. Просто у нее кончились силы.

Она положила ладонь на руки Карла.

— Но все равно спасибо! Я уверена, она бы несказанно обрадовалась.

После этого Карл довольно долго сидел в машине, глядя на Роскилле-фьорд. От городских фонарей по воде протянулись длинные дорожки. При других обстоятельствах это зрелище могло бы принести в душу мир, но сейчас Карл не находил покоя.

«Всегда надо все делать вовремя!» — непрестанно вертелось у него в голове. А то ведь потом вдруг оказывается, что время вышло и уже поздно.

Если бы только это случилось на пару недель раньше, Марта Йоргенсен могла бы умереть в сознании, что погубителей ее детей больше нет на свете. Какое бы это принесло ей утешение! И Карлу было бы спокойно на душе от сознания, что она это знает.

Все нужно делать вовремя.

Он снова взглянул на часы и взял мобильник. Долго смотрел на кнопки, прежде чем набрать номер.

— Клиника спинномозговых повреждений! — откликнулись в трубке. На заднем плане слышен был звук телевизора, включенного на полную мощность, доносились слова «Эйльструп», «Голубиная роща» и «Голубиное болото», а также «проведена акция по спасению большого числа животных».

И здесь то же самое.

— Это говорит Карл Мёрк, друг Харди Хеннингсена. Будьте добры, передайте ему, что я завтра приду.

— Я бы с удовольствием, но он сейчас спит.

— Хорошо, но, пожалуйста, скажите ему это сразу, как только он проснется.

Кусая губы, Карл снова устремил взгляд на фьорд. Более серьезного решения ему не приходилось принимать еще никогда в жизни.

И тут его начали одолевать сомнения, в груди защемило.

Он перевел дыхание, набрал следующий номер и стал ждать. Секунды показались ему годами. Наконец в трубке раздался голос Моны Ибсен.

— Здравствуй, Мона. Это Карл, — сказал он. — Прости, что в прошлый раз так получилось.

— Да ну, какая ерунда!

По ее голосу ему показалось, что она действительно так думает.

— Я уже слышала, что сегодня произошло. Все телевизионные каналы только об этом и говорят. И тебя я там видела, даже не один раз. Ты серьезно ранен? Там все время об этом твердят. Где ты сейчас?

— Сижу в машине и гляжу на Роскилле-фьорд.

— С тобой все в порядке?

— Нет. Не могу сказать, что со мной все в порядке.

— Я сейчас же выезжаю к тебе. Пожалуйста, сиди там спокойно и никуда не двигайся. Оставайся на месте. Гляди на воду и постарайся успокоиться. Не успеешь оглянуться, как я приеду. Скажи точно, где ты находишься, и я скоро буду с тобой.

Он вздохнул. Как же приятно это слышать!

— Нет-нет! — сказал он и на секунду позволил себе улыбнуться. — Пожалуйста, не беспокойся за меня, я не в том смысле. Просто мне нужно обсудить с тобой одну вещь. Самому мне, кажется, тут не разобраться. Не могла бы ты приехать ко мне домой? Я был бы очень, очень рад.

Он приложил все усилия: сплавил Йеспера, снабдив его деньгами на «Пиццерию ди Рома» и кинотеатр «Аллерёд», да так, чтобы хватило на двоих, а после кино еще и на шаурму в ларьке возле станции. Позвонил в видеосалон и попросил Мортена, чтобы тот после работы шел прямо к себе в подвал.

Потом сварил кофе и вскипятил чайник. Прибрал диван и навел невиданную красоту на журнальном столике.

Мона села к нему на диван, вся внимание, и, сложив руки, стала слушать. Ловила каждое слово и кивала, если пауза слишком затягивалась, но сама не произносила ни слова, пока он не выговорился полностью.

— Ты хочешь ухаживать за Харди у себя на дому, но боишься.

Наконец он замолчал.

— Знаешь что? — спросила она.

Как при замедленной съемке, Карл ощущал каждое свое движение. На то, чтобы всего лишь помотать головой, ему потребовалась целая вечность. Легкие раздувались, словно кузнечные мехи. Ему не хотелось знать, что она имела в виду, когда спросила: «Знаешь что?» Ему хотелось вечно сидеть здесь вот так, молча глядя на эти губы, которые ему до смерти хотелось целовать. Ведь если он даст ответ, ее аромат и внимательный взгляд, которые он сейчас ощущал как самую реальную реальность, очень быстро отойдут в область воспоминаний.

— Нет, не знаю, — наконец нерешительно вымолвил он.

Она дотронулась до его руки, потом склонилась к нему так близко, что их дыхание смешалось.

— Ты просто замечательный человек! — сказала она.

«Ты чудо!» — только успел подумать Карл, когда вдруг зазвонил телефон.

Он не хотел снимать трубку, но Мона настояла.

— Это я! — вонзился в ухо взволнованный голос его беглой жены Вигги. — Мне позвонил Йеспер. Говорит, что хочет переехать ко мне.

Карл буквально рухнул с небес на землю.

— Но это же совершенно невозможно! Он не может жить у меня! Нам нужно об этом поговорить. Я уже еду к тебе, буду через двадцать минут!

Он хотел возразить, но не успел, Вигга уже положила трубку.

Встретив манящий взор Моны, Карл только виновато улыбнулся.

Примечания

1

Пешеходная зона в центре Копенгагена, представляющая собой ряд переходящих одна в другую улиц. (Здесь и далее примечания переводчика, кроме особо оговоренных.)

2

Дейтон Лен (р. 1929) — английский писатель, автор популярных детективов и шпионских романов.

3

Foi gras (фуа гра) (фр.) — паштет из гусиной печенки.

4

«Курение вызывает сердечные болезни» (англ.).

5

Бреннер — перевал в Альпах, расположенный между Австрией и Италией.

6

Помнишь? (англ.)

7

Тюрьма в южном пригороде Копенгагена Альбертслунд.

8

Мунисты — последователи так называемой Церкви Объединения, религиозного движения, основанного Мун Сон Мёном в 1954 году в Сеуле. Иногда причисляется к деструктивным и тоталитарным сектам. (Прим. ред.)