Оковы страсти - Розмари Роджерс

— Любовь моя! Подумай о том, как ты завоюешь Лондон! Когда ты войдешь в лондонское общество, тебя будут приглашать на все модные собрания! — Пердита вздохнула и стала описывать Лондон своего времени, когда еще не было столько условностей и церемоний. — Да, ты обязательно полюбишь Лондон, как только привыкнешь к его погоде. Это величайший и чудеснейший город в мире, все согласятся со мной!

Лондон, который все в один голос называли величайшим городом мира, действительно был полон соблазнов для тех, у кого были деньги. Здесь были и фешенебельные магазины на Риджент-стрит, на Барлингтон-Аркэйд, на Бонд-стрит, которые могли удовлетворить самые изысканные вкусы, и сказочные парки, где можно было кататься на чистокровных скакунах или в каретах, отливавших золотом. Когда темнело, все главные улицы тут же освещались газовыми фонарями, а через открытые окна и двери лился свет от бесчисленных свечей в хрустальных канделябрах. А в изящных каретах можно было видеть модно одетых джентльменов и элегантных дам.

В Лондоне сейчас открылся сезон, то есть наступило время, когда те, кому повезло не только иметь титул, но и приличное состояние, могли день и ночь веселиться и наслаждаться жизнью. И для молодых людей, не ограниченных в средствах, типа близнецов — виконтов Селби и Ровеля не было ничего более приятного, чем лондонский сезон, когда вокруг столько развлечений. Если они уставали от бесчисленных балов и приемов, они всегда могли пойти в театр или оперу, а потом можно было пойти к мадам Оливье или Кейт Хамильтон за, как они это шутя называли, приятными «ночными развлечениями». Но в этот теплый и солнечный полдень они уже посетили своих портных, и прежде чем отправиться в Гайд-парк, чтобы полюбоваться прекрасными чистопородными жеребцами, они решили съесть по фруктовому мороженому на Беркли-сквер. Там всегда можно было встретить друзей, знакомых, не говоря уже о родственниках.

— Когда имеешь родственные связи почти с половиной Лондона, то повсюду встречаешь свою родню, — сказал Селби, когда увидел, кто сидит в открытом экипаже, остановившемся на противоположной стороне площади.

— Хуже то, что это оказалась наша сестра Айрис со своим потомством, теперь они захотят, чтобы мы проводили их, — ответил его брат, когда они шли к экипажу. — Я также прекрасно знаю, что Элен будет продолжать мучить нас вопросами о Риме и об Эмбри. Мне будет его очень жаль, если у них что-то получится. Наша маленькая племянница холодна, как огурец!

Холодна или нет, но то, что леди Элен Дэмерон была красавицей, это точно. Она была не просто блондинкой, у нее были золотые волосы, а глаза — удивительно чистого голубого цвета. У нее были прямой нос, хорошо очерченный рот и совершенные черты лица, как будто вылепленные искусным скульптором из белого и розового мрамора. Вдобавок к своей красоте в свои шестнадцать лет леди Элен обладала спокойствием и уверенностью зрелой женщины.

Тем не менее, сейчас леди Элен стала терять терпение, потому что в последние пять минут ее несносные дяди-близнецы совершенно забыли об ее присутствии и так увлеклись обсуждением чего-то, что не обращали ни малейшего внимания на ее вопросы. Она не привыкла, чтобы мужчины игнорировали ее, даже если это и были родственники, поэтому она покраснела от гнева. А ее мать поинтересовалась, хорошо ли она себя чувствует.

— Ты не можешь пропустить большой бал в Стафорд-Хаус, моя любовь. Ведь это гвоздь сезона. Даже твой отец обещал приехать туда.

Леди Айрис внезапно замолчала, задумавшись, не захочет ли ее величественная свекровь тоже поехать на бал, тогда придется взять вторую карету, если, конечно, Ньюбери не решит поехать отдельно, как он это иногда делает. Тогда он приедет позже с кем-нибудь из своих знакомых политических деятелей, в таком случае он будет ночевать в клубе и…

— Мама! А вот и официант, за которым мы посылали. Я могу на этот раз заказать земляничное мороженое?

— Конечно, дорогая, конечно!

Вернувшись к реальности, леди Айрис повернулась к своей второй дочери, Ианте, которая была очень похожа на нее и внешне, и по характеру, в то время как Элен с каждым годом все больше и больше походила на свою бабку — вдовствующую маркизу, во всяком случае, ей нельзя было отказать в решительности. Иногда жесткость и твердость Элен немного беспокоили леди Айрис, но она давно уже отказалась от попыток повлиять на свою старшую дочь.

— Я задаю один и тот же вопрос уже четыре раза!

Поскольку никто, даже ее мать, никогда не слышал визгливых ноток в обычно мягком и ровном голосе леди Элен, то неудивительно, что все с удивлением посмотрели на нее, пораженные такой потерей самообладания.

— Я только спросила, — уже мягче продолжала Элен, — вернулся ли уже Эмбри из провинции? — Она чуть сморщила носик. — Я действительно не могу понять, почему никто из его друзей не сказал ему, что никто не уезжает из Лондона до окончания сезона.

Близнецы обменялись понимающими взглядами, а Селби ответил:

— Ты думаешь, мы не говорили ему? И Диринг тоже. Даже папа! Он только поднял бровь и сказал, что хочет полюбоваться лошадьми. Он даже не сказал, когда вернется.

— Но если это только из-за лошадей… Но я слышала, что и здесь есть прекрасные лошади, например, на Бейкер-стрит!

— Нечего злиться на нас, дорогая племянница! — с фамильярной простотой сказал виконт Ровель, заставив Элен покраснеть. — Тебе пора бы знать, что Эмбри всегда делает только то, что хочет! Тебе стоит помнить об этом. Он также не любит, когда ему задают лишние вопросы. Мы это поняли еще в Риме… Да, Роджер?

И хотя Майлс попытался сделать вид, что закашлялся, а его брат постарался сменить тему и спросил у своей старшей сестры, не собираются ли они поехать по магазинам, леди Элен обратила внимание на последнюю фразу и сделала собственные выводы. С растущим негодованием она вдруг подумала, не захочет ли Николас Дэмерон, виконт Эмбри и ее будущий муж, остаться в провинции до конца сезона. Конечно же, нет! Он почти обещал ей, что будет на балу в Стафорд-Хаус, иначе ее унижение в глазах всего общества будет непереносимым, если он так и не появится. Ей нужно еще раз переговорить с бабушкой, а может, даже со своим всегда занятым отцом, чтобы они использовали свое влияние и уговорили его приехать. Она думает, что именно в тот вечер, на балу, он сделает ей, наконец, предложение! Он приедет вовремя, чего бы это ей ни стоило!

Элен уже довольно долго молчала, что было абсолютно несвойственно ей, тем более что речь шла о бале в Стафорд-Хаус. Майлс посмотрел на нее, надеясь, что она забыла уже о глупом замечании относительно Рима. Ох уж эти женщины со своими чертовыми вопросами и любопытством!