История Беларуси - Митрофан Довнар-Запольский

В 1865 г. издано было высочайшее повеление о продаже казенных земель в белорусских губерниях лицам русского происхождения. Но эта операция шла туго. На имение назначались торги, которые обыкновенно, большей частью оказывались безуспешными, несмотря на льготы, предоставлявшиеся покупателям. Так, участки в 20–50 дес. земли предполагались к раздаче сельским учителям и волостным писарям, а участки в 50-1000 дес. земли продавались с рассрочкою на 20 лет.

Водворение русского землевладения, несмотря на старания правительства, большого успеха не имело. Виленский губернатор должен был признаться в отчете за 1881 г., что русское землевладение не достигло тех целей, которые ему ставило правительство, и правительственная политика потерпела крах. Во всем белорусско-литовском крае число русских землевладельцев в это время было не более 0,16 числа поляков, переход недвижимости в руки русских людей совершенно сократился, между тем, как польское землевладение росло обходными путями. При рассмотрении этого дела в комитете министром, выяснилось, что закон 1865 г. плохо исполнялся на практике просто потому, что из него сделали изъятия в пользу отдельных лиц. Поэтому были приняты некоторые меры против отдельных изъятий и против обхода закона, но меры эти имели паллиативный характер, напр., было ограничено приобретение акционерными компаниями участков не более 200 дес. Паллиативные меры продолжались и в последующие годы царствования Александра III. В 1885 г. был закрыт кредит в Государственном дворянском банке польским дворянам. Делались разные льготы отдельным покупщикам польских имений.

Вообще закон 1865 г. не отличался достаточной определенностью и давал повод местной высшей администрации проводить свою политику в землевладении. Так, генерал-губернатор Потапов поддерживал исключительно крупное землевладение. Он добился того, что было запрещено крестьянам-католикам, т. е. белорусам приобретать земельную собственность. Он был уверен в том, что при определении политической благонадежности надо руководствоваться не происхождением, но вероисповеданием, что никакие административные распоряжения, имевшие целью поддержать местные национальности, успеха не имели. Это значит, что его политика была направлена, прежде всего против местных национальностей и к усилению вероисповедной розни.

Однако, впоследствии эта сторона потаповской политики получила исправление. Закон 1885 г. разрешал крестьянам-католикам покупать землю в размере, однако, не более 60 дес., но впрочем, этот закон создавал очень сложную процедуру для получения разрешения, вследствие чего пользование им для крестьян было делом затруднительным.

В 1904 г. последовало уже более значительное ослабление этого закона. Поляки, т. е. лица польского происхождения, получили право покупать землю, но только бывшую до тех пор у лиц такого же происхождения. Парцеляции крупной собственности в сильной мере способствовали крестьянский банк, с помощью которого значительное число крупных имений перешло в крестьянские руки. Замечательно, однако, что к крестьянам перешла земля, по преимуществу, от русских землевладельцев, что указывает на слабость этих землевладельцев.

Результаты водворения русского землевладения в конечном итоге выразились в том, что только в Минской, Могилевской и Витебской губерниях они достигли более или менее серьезных результатов. В Могилевской губ. и Витебской, где раздача земель русским началась с Екатерины II, к 1904 г. русское землевладение в Могилевской губернии составляло 63 %, в Витебской только 42 %, а в Минской 41 %, в Гродненской 40 %, а [в] остальных значительно меньше.

Таковы результаты водворения русского землевладения в крае. Столь же скромны были результаты и по водворению великорусского землевладения крестьянского типа. В 1839 г. издан закон по управлению казенными имуществами западных губерний, об упрочении там русской колонизации. Этот закон, однако, серьезного значения не имел. Гр[аф] Муравьев признал за старообрядцами право долгосрочной аренды по прежним ценам и это распоряжение Муравьева впоследствии вошло в закон и, таким образом, нашелся ряд арендаторов, которым помещик не мог отказать в аренде земли и в то же время не мог поднять арендную плату. После 1863 г. стали возникать в крае русские поселения, состоявшие из крестьян-колонистов, но несмотря на обилие свободных земель, эта мера проводилась слабо и условия колонизации едва ли могли быть привлекательными для великороссов. В 1867 г. таких поселенцев оказалось всего около 1200 дворов с наделом около 1,5 дес. на двор. Тогда же выяснилось, что все это дело велось не рационально, пособия на заведение выдавались недостаточные, поселение производилось совершенно случайно, многие из поселенцев бросали свои наделы и т. п., поселенцы оказались в положении людей обездоленных и в крайней бедности. Это расследование ничему не научило позднейшую администрацию и весь вопрос о русских поселенцах замер. Даже в 80-х годах русских поселенцев числилось не более 2 тыс. дворов, но из них около одной четверти бросило свои наделы и разбрелось. Так, эта мера осталась только одним из многочисленных проектов.

§ 10. НАРОДНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ ПРИ НИКОЛАЕ І И ЕГО ПРЕЕМНИКАХ

Если в предшествующий период народное образование служило для целей противников единения Белоруссии с Россией, т. е. для целей полонизационных тенденций, то с Николая I правительство стремилось овладеть делом народного образования в своих видах. Но ему не сразу удалось это сделать. Политика правительства повела в конечном итоге не к расширению образования, а к его сокращению, не достигнув, однако, тех политических целей, которые оно преследовало.

Многолетним руководителем дела народного образования при Николае I был граф С. С. Уваров. Он писал красивые доклады императору об общих принципах народного просвещения, но оказался плохим политиком в отношении западных окраин. Он сам далеко не был чужд тех предубеждений, которые тогда были в ходу, и которые видели в Белоруссии, прежде всего, господствующую польскую национальность, рассматривали ее как дворянскую страну и менее всего считались с коренным населением белорусским и литовским. Оттого меры графа Уварова отличаются половинчатостью. Они раздражали поляков и полонофильствующих белорусов и в действительности не были способны провести те идеи объединения Белоруссии и России, какие хотелось Уварову провести своими циркулярами. Уварову казалось, что он дает «генеральное сражение» «на поприще вековой борьбы с духом Польши». Поэтому он и избрал, по его собственным словам, «средний путь» среди двух крайних мнений. С одной стороны, он понимал, что польское дворянство стремится к преподаванию на польском языке. Но, с другой стороны, он признавал, что резко противоположные меры сделают невозможным правильное образование возрастающих поколений. Поэтому он придумал тонкую политику, заключавшуюся в стремлении слить «враждебное начало с надлежащим перевесом русского». Это была очень сложная и темная идея. Сначала Уваров полагал устроить лицей в Орше, который мог бы заменить закрытый Виленский университет. Но в конце концов белорусский лицей не был открыт и все средства пошли на Киевский университет. Так Белоруссия прежде всего лишилась высшей школы. Правда, придуман был паллиатив: 50 «благонадежных» воспитанников белорусских гимназий разрешалось послать в Петербургский и Московский университеты с назначением казенных стипендий (1833 г.), а позже было учреждено по пяти казенных стипендий при всех тогдашних четырех университетах.

Лишив край даже надежд на высшую школу, Уваров стал реформировать среднюю. Реформа долженствовала иметь особый вид: учебные заведения должны быть устроенными «в русском духе», но под наружность прежних наименований, «чтобы испугать поляков, надо снисходить на первое время к их требованию, а между тем постепенно вести дело к определенной цели и тем воспользоваться доверием высшего класса». Все это были только фразы.

Учебное дело польским восстание было совершенно расстроено, школ не существовало, средств казна на школы отпускать тоже не собиралась. Для этой цели были назначены частью фундуши бывшего Виленского университета, частью доходы с имений закрытых монастырей. В 1834 г. был издан указ, которым предписывалось открыть в Виленской, Гродненской и Минской губерниях и в Белостокской области 7 гимназий, из коих 2 приходились на Вильну, 12 уездных училищ для дворян и 6 таких же училищ для мещан. Через два года предписывалось в Витебской и Могилевской губ. учредить 3 гимназии, 5 дворянских уездных пятиклассных училищ и 3 трехклассных уездных училища. В конце 30-х годов и в начале 40-х было еще прибавлено несколько уездных училищ и 3 трех классных уездных училища. Разумеется, этих школ было мало и они, главным образом, имели в виду образование дворянского класса. Правда, указ 1835 г. разрешал устройство по мере надобности приходских училищ, издавались для них правила, но все это были большей частью платонические пожелания.