Я, маг! - Дмитрий Казаков

Харальд прокашлялся, прочищая горло, оглядел выстроившееся редкими цепочками воинство и заорал, надсаживая глотку:

– Воины! Вы славно показали себя в битве, не устрашившись ни мечей людских, ни когтей демонских!

С меча Владетеля капала кровь, и доспехи его тоже был заляпаны красным. Он сам участвовал в битве, и это придавало больше убедительности его речам, чем самое изощренное красноречие.

– Так пойдем же сами вперед и разорвем врагов в клочья.

Харальд прокашлялся, прочищая горло, оглядел выстроившееся редкими цепочками воинство и заорал, надсаживая глотку:

– Воины! Вы славно показали себя в битве, не устрашившись ни мечей людских, ни когтей демонских!

С меча Владетеля капала кровь, и доспехи его тоже был заляпаны красным. Он сам участвовал в битве, и это придавало больше убедительности его речам, чем самое изощренное красноречие.

– Так пойдем же сами вперед и разорвем врагов в клочья.

Рев, полный недоумения и боли, гремел над полем, почти не переставая. Наконец пришелец из Нижнего мира не выдержал, подскочил и полетел назад, тяжело, рывками, словно птица с подбитым крылом.

Пролетев низко-низко над войском союзников, почти касаясь ногами полощущихся на ветру штандартов, он тяжело приземлился рядом со Свенельдом. Раны на темном теле были плохо видны, но короткая шерсть почти вся слиплась от черной, будто деготь, крови. Одна из лап бессильно висела, на другой не хватало когтей.

– Что произошло? – спросил Владетель, кусая губу. Рыхлым снежным комом в сердце неизвестно откуда появился страх, в животе протестующе заворочались кишки, и впервые пришла мысль о возможной сегодня неудаче.

Ответом стал рев четырех тысяч глоток, и сорок сотен пар истоптанных сапог ударили в измятую, щедро посыпанную трупами, политую кровью землю. Да, войско за сегодняшний день значительно уменьшилось. Не все выдержали преображение, даруемое магией. Почти пятьсот человек, выйдя из круга, окропленного кошачьей кровью, упали на землю в мучительных судорогах, и ни один не выжил. Зато те, кто прошел круг, обрели силу и ловкость, живучесть и ярость воистину звериные. «У кошки девять жизней!» – гласит пословица, и сегодня Харальд уже не раз успел в этом убедиться.

Он так и не выяснил, сколько продлится действие заклинания, и очень спешил. Он один из немногих (остальные – раненые) не прошел через круг, поэтому очень радовался, когда войско противника обнаружилось рядом и до него не пришлось долго идти.

Владетель встал в строй, не слушая советников, и велел сражаться пешими, надеясь, что так вновь обретенные качества бойцов могут быть использованы наилучшим образом. И не ошибся. С гордостью и почти без удивления смотрел, как его воины в два приема и почти без потерь уничтожили цвет конницы противника. Атаки демона, честно говоря, побаивался, но – солдаты, похоже, потеряли даже представление о страхе и заставили черного четырехрукого детину бежать с поля боя – зализывать раны.

Сейчас они сами шли в атаку, прямо на выставленные длинные копья, и в рядах противника за большими квадратными щитами угадывалось шевеление. Не успел Харальд додумать до конца, что оно означает, как вместе с жужжанием и свистом на шагающих воинов обрушилась туча стрел. Все правильно – зачем подпускать противника вплотную, если можно уничтожить его на расстоянии?

Но не на тех напали.

Шедшие в рассеянном, свободном строю воины оказались для остроклювых пчел плохой целью. Двигаясь с такой быстротой, что иногда фигуры их размазывались в воздухе, они ускользали от стрел, принимая некоторые на щит. Конечно, время от времени смертоносный дождь находил жертву и ратник падал, обагряя землю кровью. Но в целом отряд продолжал идти под ураганом стрел, почти не замедляя хода.

Харальд, лишенный защиты быстроты, укрылся за большим щитом. По его поверхности колотил убийственный град, а руки наливались тяжестью, намекая на то, что держать меч в возможной рукопашной будет совсем не просто.

Град перестал стучать, и Харальд выглянул из-за щита как раз в тот момент, когда первая шеренга его воинства напоролась на копейный удар стоящей впереди фаланги. Словно направляемые единой рукой, десятки блестевших на солнце наконечников метнулись вперед атакующими гадюками.

Неровный строй наступающих распался на боеспособные единицы, и сокрушительный удар канул в пустоту. Каждый из воинов, стоявших впереди, повел себя по-разному, но почти все они ухитрились избежать удара и в один миг оказались рядом со стеной щитов.

Нанести второй удар копейщики не успели. Харальд увидел, как один из его бойцов в невероятном прыжке, поднявшись над землей почти на сажень, перепрыгнул щит и обрушился на стоящего за ним воина.

Тут и там в несокрушимой, как казалось, преграде, открывались проломы, и воины Харальда врывались в них, рыча от ярости. Слышались испуганные вопли и звон оружия.

Постепенно в бой втягивались задние шеренги атакующих. Вступил в рукопашную и Харальд. Он только что с удовольствием увидел, как рухнули последние щиты, и бой окончательно превратился в общую свалку, когда прямо на Владетеля вылетел приземистый воин с совершенно безумными глазами, сияющими в прорезях шлема.

Легко уйдя от удара, Харальд сделал контрвыпад. Но приземистый оказался силен и легко отразил его.

Мечи лязгали, и Владетель ощущал, как тают силы, истощенные бессонной ночью и утренним ритуалом. Противник же, судя по скорости движений, был свеж, и только пережитое потрясение от вида людей, способных выживать под ливнем стрел и под таранным копейным ударом, мешало ему биться в полную силу

Понимая, что проигрывает, Харальд начал финтить, уходить из-под ударов, пытаясь сберечь дыхание. Противник продолжал яростно наседать.

Во время очередного финта под ногу Владетелю попала кочка. Нелепо замахав руками, он рухнул, загремев доспехами. Глаза приземистого воина торжествующе вспыхнули. Вскрикнув что-то нечленораздельное, он воздел над головой меч.

«Вот и все! – подумал Харальд. – И зачем я полез в этот бой? Сидел бы в тылу. Они бы и без меня победили».

Он не боялся. Тело не хотело умирать, а он сам был спокоен. С удивительным равнодушием смотрел в глаза воину, занесшему меч для смертельного удара.

Сбоку вылетела стремительная тень, раздался короткий смачный хряск, и приземистый почему-то оказался без головы. Некоторое время он так и стоял, словно намереваясь-таки выжить, но затем рухнул.

Тень перестала двигаться, и оказалась фон Жаххом в забрызганных кровью доспехах. Узнать родовитого оказалось возможным только по шлему особой ковки, с поднимающимся забралом.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});