Лелька и ключ-камень (СИ) - Русова Юлия

— Здрассьте… Хотите чаю? — и немедленно покраснела так, что леший посмеялся:

— Эй, веда, а что это у тебя ушки-то такие красные? Спалишь мне весь лес, как есть спалишь, безо всякой спички, одними ушами.

— Ладно тебе, лесной хозяин. Пришли гостями, а ты смотри как хозяйку засмущал, — по-доброму усмехнулась берегиня. — Здравствуй, малышка. Хотя, вижу, ты уже не совсем малышка. Удалось искру-то усмирить?

— Не совсем еще, — оправившись от неожиданного смущения отчиталась Лелька. — Но уже лучше получается.

— Молодец, хорошо справляешься, я думала, тебе труднее будет.

— Мне дядька Ермолай советом помог и камень помогает.

— Камень, говоришь? Покажи его, коль не трудно.

Лелька не была уверена, что берегиня знает о том, что поведал Велес, но камень решила все-таки показать, вдруг что-то интересное узнается. Она достала из стоящего в сторонке рюкзака ставший почти родным булыжник, который, впрочем, булыжник омсейчас никто бы не назвал, поскольку выглядел он как часть хитрого паззла. Сквозь серебристо-серую поверхность камня местами посверкивали загадочные огоньки.

Когда берегиня взяла этот камушек в руки, часть серого покрытия осыпалась песком и в появившихся оконцах стало видно, что камень сверкает как огненный опал. Лелька видела когда-то такой в кулоне маминой знакомой. Он заворожил маленькую девочку, и она почти час неотрывно и молча вглядывалась в таинственные переливы, позволив приятельницам вволю поболтать. Именно эти переливы и выступили сейчас из-под невзрачного покрытия.

— Да, непростой у тебя камушек, малышка. Смотри, лесной хозяин, кого ты пытался к своему лесу привязать.

— Да уж вижу, — отозвался леший. — Хорошо, что не вышло у меня ничего, а то спалил бы мой лес Великий, и меня бы прихватил для пущего огоньку.

Лелька смотрела на своих гостей и удивлялась. Слова, которые они говорили, она прекрасно понимала, а смысл полностью ускользал. Но берегиня сжалилась над любопытной ведуньей.

— Видим мы оба, что непростой это камень. Видать, Велес тебе службу задал, коли такой предмет тебе в руки отдал.

— А что это за предмет? — наивно спросила Лелька.

Берегиня погрозила ей пальцем:

— Не надо со мной лукавить, малышка. Не к лицу тебе это. Что надо — тебе Великий Велес поведал. Одно могу сказать — Замок для этого Ключа не в нашей стороне лежит, я бы о таком знала. Так что искать тебе надо по другую сторону города.

— Спасибо вам! Я сейчас как герой старой сказки — пойди туда, не знаю куда, сделай то, не знаю, что.

— Ну, эту сказку мы вспоминать сейчас не станем, не такая уж она добрая. Что могла, я тебе сказала. Но ты наш лес не забывай, приезжай непременно.

— Я буду ездить, вон и дом теперь мой.

Леший всмотрелся в дом, который был наполовину скрыт утренним туманом.

— Хороший дом, вот только крыса у тебя там больно здоровая.

— Это мой спаситель. Не перегрызи он ремень, все, убила бы меня сестра. Я думала, это вы его мне в помощь отправили.

— Нет, не я. Дом — не лес, там моей власти нету.

Берегиня вмешалась:

— Ты же умненькая, подумай, кто еще мог тебе помощь прислать?

— Праматери! — догадалась девушка.

— Верно. Хоть и ослаб род, а хватило у них сил пособить своей крови и наследнице.

Лелька зябко передернула плечами, словно снова оказавшись в том страшном дне. И загрустила, вспомнив Сашку. Любовь к нему, вина за его смерть не хотели покидать юную веду.

— Не печалься и себя не виновать, — отозвалась на Лелькины мысли берегиня.

— Трудно это. Ведь не прогони я его, может и остался бы он живым.

— Смешные вы, люди. Вот скажи, милая, ты бы после всего, что он сделал, связала бы с ним свою жизнь? Оставила бы подле себя? Доверяла бы дальше?

— Нет, не смогла бы я. Но вот промолчать об этом мне было по силам.

— Так ведь мир не слова твои слушает, а сердце да мысли тайные. Хоть молчи, хоть не молчи, а связывающая вас нить порвалась в тот день. Ничего ты изменить не могла, девочка. Любый твой сам свою дорогу выбрал, хорошо хоть тебя не загубил.

Дядька Ермолай добавил:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Гадаешь, поди, отчего тело нашли?

— Ну да, непонятно. Ведь похоронили его по всем правилам, значит ушел он от русалок?

— Ушел! Карпыч не чаял как выгнать. Жаловался мне, мол как появился этот красавчик, так девки его речные ровно с глузду съехали. Ни тебе за мальками присмотреть, ни водоросли прибрать, ни русло почистить. Знай сидят, пялятся на утопленца этого, речи его слушают да вздыхают. Он бы сразу этого гостенечка к порядку призвал, да только русалки в рев кинулись. Но когда они косы друг другу драть начали, чтобы поближе сесть да подольше поглядеть, тут уж Карпыч не выдержал. Пусть, говорит, лучше тихо в земле лежит, чем тут у меня воду мутит. А чтобы девицы его не скучали, просил тебе передать, что готов он Прошку, того что в колодце, взять на воспитание. У него тут озерко образовалось за Глухариной грядой, с подземными ключами, вот и будет Прохор там со временем хозяином.

— Спасибо вам, дядька Ермолай, за добрую весть. Только как Прошку к Карпычу пристроить?

— Попроси знахаря вашего, пусть летом, когда колодец обмелеет, перенесет косточки в реку, все и сладится.

— Пора нам, малышка, — поднялась с места берегиня. — Ну да чай не последний раз видимся. Вижу я, не раз ты еще сюда приедешь. И знай, здесь тебе рады.

— Рады, — солидно подтвердил леший. — Да за одного ауку я тебя травами снабжать буду. Такая радость, что попритих этот шкодник.

Лелька смотрела, как две фигуры растворяются в утренней дымке. Вдруг, сквозь облака на землю брызнул солнечный свет, заголосили птицы и Живин день вступил в свои права.

Эпилог

Лелька стояла и смотрела в зеркало автомобиля, как когда-то, кажется, век назад, когда мама с папой привезли ее на каникулы к тете. До открытия Натальей военных действий девушка убедила Андрея не продавать внедорожник. Тот легко поддался на уговоры, тем более, что ему до слез было жаль расставаться с железным конем.

Последний месяц оказался не из простых. С тетей Лелька общалась теперь исключительно официально, по имени-отчеству. Ирина перестала при каждой встрече биться в припадках, только злобно что-то шипела, но это было уже неважно. Проблем добавил Кондратьич. Упрямый домовик принялся с достойной лучшего применения настойчивостью выживать из дому Наталью: чем-то постоянно шуршал, пугал по ночам, кидался под ноги, а видя, что все это не помогает, начал портить приготовленную ей пищу. Уговоры на него не действовали.

— Ты, дева, конечно, ведающая, а только приказать мне не можешь. Мне в дому такой пакости, что родную кровь предает, не надо. Чуть весь род под корень не извела, кто знает, чего ей еще в голову взбредет!

— Кондратьич, так ведь я уеду скоро. Что теперь, дяде Андрею голодом сидеть?

— Ничо, посидит малехо, да и сообразит где новую повариху подобрать.

Поскольку переговоры ничего не дали, пришлось Лельке весь последний месяц готовить самой. К этому добавились школьные контрольные, лихорадочный сбор неожиданно разросшегося имущества, прощальные подарки как пишут в газетах «всем заинтересованным лицам», так что ведунья чувствовала себя как конь на пахоте.

Однако ей приятно было вспоминать, что все дела завершены, все нити подвязаны. О переносе Прошкиных косточек из колодца в реку она договорилась с Олегом, ему же передала с рук на руки Анчутку. Мохнатик очень не хотел бросать обжитое поле, дергал пятачком, делал жалобную мордочку, но Лелька была неумолима. Не рискнула она оставлять такое неугомонное создание не имеющим искры людям.

С Олегом тоже попрощались по-хорошему.

— Я тебя знаю, красавица, ты ж на попе ровно не усидишь, начнешь лечить, творить, заговаривать. Если дойдет дело до травок — отправляй ко мне смело, за мной не заржавеет. Да и сама заглядывай, я же знаю, ты Таисьин дом забрала, явно приезжать будешь, так что заходи, я с тобой всегда поделюсь и придачи не попрошу.