Один на один с жизнью: Книга, которая поможет найти смысл - Илья В. Латыпов

и потеряешь как расположение окружающих, так и самоуважение. А это тяжелее, чем вообще его, расположения, не иметь. И тогда отказываешься от этой благодарности, обесцениваешь сделанное тобой.

А еще чужую благодарность трудно принимать, потому что люди увидят, насколько она тебя трогает. Оказывается, мы нуждаемся в том, чтобы о нас хорошо говорили. Приятно, а должен быть суровым. Не подставляться, не быть уязвимым, не показывать свою зависимость от чужих чувств. В результате в душе́ остается неутоленный голод, холодное ощущение собственной никчемности.

В постыдные слабости часто записывается любая потребность в чем-либо, и особенно в общении как таковом. Например, желая поговорить с близким, человек не говорит «Я соскучился, давай встретимся», а отправляет сообщение «Куда пропал, почему не звонишь?». Бросая упрек другому, он скрывает свою потребность в нем и ставит его в положение оправдывающегося. А получив ответ «Сам-то почему не звонишь?», отвечает: «Дела, пятое-десятое».

Особенно раздражает этот нехитрый прием в ситуации, когда инициатором общения постоянно оказывается один человек. Мне нередко доводилось слышать жалобы на подобное отношение.

«Я часто звонила своей лучшей подруге, – говорит Лера, – она была рада, и все проходило замечательно. Но однажды я поняла, что звоню все время я. А она мне как бы рада, но сама не звонит. В конце концов, я обиделась и перестала звонить, и только после этого через какое-то время она мне позвонила, чтобы спросить, куда я пропала».

Если хотите увидеться с человеком, сами ему напишите или позвоните. Да, неприятно, когда человек по вам скучает не так сильно, как вы по нему. Но упрекать его в этом – верный способ оттолкнуть. Впрочем, если есть обида на «одностороннее движение», все же лучше тоже не застывать в молчании. Молчание, как и любые пустоты в восприятии и понимании происходящего, заполняется собственными фантазиями и страхами. А реальность иногда бывает намного добрее к нам, чем мы в изоляции со своими кошмарами.

Можно долго перечислять различные способы оказаться уязвимым: открытое проявление любовного интереса, восторга, какое-нибудь «странное» хобби, которое могут высмеять, и т. д. Другое дело, что, привыкая скрывать собственную уязвимость, мы постепенно забываем, что именно скрываем. И тогда вместо «Я боюсь сказать ей, что она мне нравится» мы говорим «При ней я чувствую себя неловко».

Жесткие границы

Стремление к самодостаточности проявляется не только в том, что мы отвергаем или прячем свою уязвимость и потребность в других людях. Оно может привести нас к необходимости обратиться к психотерапевту. Многие делают это в надежде обрести личные границы, растворенные в слиянии с родительскими фигурами, в социальном давлении, в абьюзе и других формах отношений. Конечно, в психологических запросах проблемы формулируются не напрямую, чаще звучит «я не могу отказывать», «у меня очень тяжелые отношения с родителями», «я себя ненавижу», но за этими фразами часто прячутся недостаток самоуважения, неспособность думать о собственных потребностях и интересах.

Вполне закономерно, что в какой-то момент новообретенные границы становятся очень жесткими, иногда даже хронически болезненными. То есть люди начинают настаивать на том, что их потребности и интересы важнее всего: «Не нравится – отвали». В таких ситуациях диалог и поиск подходящей формы взаимодействия с другими подменяются монологом и давлением.

Уставшие подстраиваться под других («что скажут люди», «я – последняя буква в алфавите» и т. п.), мы можем давать выход своей агрессивности (которая, по сути, направлена на удовлетворение наших потребностей). Но в итоге из одной крайности (отсутствие границ и понимания собственных потребностей) мы бросаемся в другую (имею значение только я, мои границы и желания). Рождается мир героев-одиночек, которые живут по принципу «Я буду прямо и откровенно переть как танк, и это уже твоя задача – позаботиться о своих границах и защититься от моего напора. Я не буду носиться с тобой, как с хрустальной вазой, я не буду особо подбирать слова в общении и верю, что ты не разрушишься эмоционально от моей прямоты, а если все-таки ты разрушился – ну прости, я с тобой не собирался нянчиться».

Уважать в этой системе координат «самодостаточные люди» будут только таких же воинов-одиночек, готовых держать удар, остальные же могут рассчитывать разве что на снисхождение. Прямота и искренность в выражении потребностей и интересов здесь превращаются в бесцеремонное хамство и неуважение к чужим личным границам.

Мне подобный подход к обозначению личных границ, который встречается даже у некоторых коллег, совсем не близок. Но я согласен с тем, что чужое «я» с его границами часто распознается по его сопротивлению или реакции на нас. Если человек не обозначает себя, свои границы, желания и интересы, то его сложно заметить. Общение с таким человеком наполнено пассивной агрессией с его стороны, играми в догонялки и угадайки («да все нормально», когда очевидно, что не все, но в чем проблема, выяснить сложно).

Когда один или оба участника общения скрывают свои желания и чувства, то между ними накапливается и периодически прорывается злость. Это верно и в отношении нашего «я»: оно может быть замечено окружающими только тогда, когда мы обнаруживаем свое отличие от других, заявляем: «Вот здесь я согласен с тобой, а здесь я думаю или чувствую иначе». Если мы молчим, предоставляя другим догадываться о наших желаниях, или же постоянно уступаем (надеясь, что когда-нибудь так же будут поступать по отношению к нам), вероятность, что люди хоть немного нас поймут и смогут разглядеть наши качества, весьма невелика. А играть в «угадай, чего я хочу», мало кто любит.

«Воин-одиночка» вообще может сказать: «Не можешь отстоять свои границы – твоя проблема, а я заберу то, что мне нужно, и обойдусь без тебя, на твои интересы мне наплевать. Проявишь силу – буду с тобой считаться». Такой подход встречается не так уж редко, но уважительные отношения строятся иначе, через признание границ другого человека.

Признавая то, что именно другой человек ответственен за собственные личные границы (их обозначение и защиту), мы признаем, что от нас зависит, как именно мы прикасаемся к этим самым границам. Как именно вступаем в отношения – подобно армии завоевателей, яростно лупящей тараном в ворота противника с криками «Мы хотим вас и ваши богатства!» или как обольститель, который намекает: «Выходи, видишь, сколько сокровищ у меня есть для тебя, и я верю, что нам есть, чем обменяться». И там и там ясность – но очень разная по посылу. Завоевателем быть иногда очень азартно, но если война – перманентное состояние, то итогом является опустошение. Даже если человек сам прямо не говорит о том, чего он хочет, ничто не мешает нам об этом спросить. Если я хочу обращаться к человеку на «ты», что мешает спросить его, можно ли так (а не в лоб проверять его реакцию, когда я сразу делаю так, как мне удобно). Вот если и тогда нет ясности, то максимум, что мы можем сделать, не переходя к давлению, спросить прямо: как или чего все же хочет человек.

Наша искренность и честность могут выражаться в разных формах, и мы сознательно их выбираем при обращении к другому человеку: уважительной, бесцеремонной, страстной. Не нужно постоянно проверять чужие границы на прочность, подобное общение характерно только для враждебной или конкурентной среды, где идея сотрудничества и взаимной заинтересованности в хорошем контакте может играть против того, кто ее придерживается. Общаясь в сети (и не только), я нередко обращаю внимание на то, в какой форме человек обращается ко мне. Если нет минимального уважения, то, скорее всего, ничем хорошим наш диалог не закончится. Любителей проверять на прочность чужие границы очень много, и общение с ними утомляет. Активность, инициативность в общении не синоним грубости, хамства, бесцеремонности, эгоцентричности. А бережное отношение к людям не означает безволие, инфантилизм, неспособность постоять за себя.

В близких отношениях чрезвычайно важна гибкость границ – способность варьировать собственные способы общения в зависимости от того, в каком психологическом состоянии мы и в каком – собеседник. Сегодня мы конкурируем, состязаемся, спорим, а завтра оказываем друг другу необходимую помощь и поддержку. Важно рисковать открываться близкому человеку и со своей стороны проявлять чуткость, зная, что, когда мы открываемся, мы предельно уязвимы.

Жесткие границы хороши, когда на нас пытаются повлиять или к чему-то принудить. Например, когда вам дают